Феномен Гоголя Юрий Кирпичев Популярность Гоголя растёт фантастически! В октябре количество гугл-обращений к нему колебалось от 47 до 77 миллионов, что в 30-40 раз больше, чем в конце 2020 года, и выдвигает его в четвёртый, а то и в третий десяток в рейтинге самых востребованных писателей всех времен и народов. Подобного феномена не наблюдалось за все пятнадцать лет, что я составляю Гугл-рейтинг. Каковы же причины? Что несомненно, так это связь с нападением России на Украину. Но вот какой казус: эта варварская агрессия привела к кэнселингу, отторжению русской культуры, ослаблению интереса к ней, в [...]

Татьяна Шереметева  Почему человек пишет стихи? Наверное, можно и так: почему вполне благополучный и состоявшийся в своей профессии человек, к примеру, успешный адвокат,  пишет стихи? Ведь каждый раз для пишущего — это  очередное «укрощение строптивых». Почему, как и откуда берется потребность укладывать в строчки капризные и часто упрямые слова, искать способы подружить их друг с другом, убедить их в том, как хорошо им быть вместе на одной строке или же в одном четверостишии. Сделать так, чтобы они, часто забытые в суете или же, наборот, затертые и затасканные в будничной жизни,  заиграли бы новыми [...]

Андрей Костюченко Так сразу и не вспомнишь, кто из киевских губернаторов сделал столько для моего родного города, сколько сделал один человек – Иван Иванович Фундуклей. Есть в Киеве улица, о которой точно знают все киевляне. Потому как в центре города, и начинается от самого Крещатика. Сейчас это улица Богдана Хмельницкого, а до этого была она улицей Ленина (1919-1992), во время Второй мировой войны – Театерштрассе (1941-43), с 1830-х звалась улицей Кадетской, а вот с 1869-го по 1919-й, на протяжении каких-то полвека – Фундуклеевской (в честь гражданского губернатора Киева в 1839-1852 годах). Этому самому [...]

В последние несколько лет, когда социальные и политические катаклизмы сотрясают нас с устрашающей регулярностью; когда политика перестала быть далекой умозрительной темой для дискуссий; когда вопросы жизни и смерти близких стали не экзистенциальным упражнением, а жуткой повседневностью у нас самих, я все больше размышляю о том, как говорить с пациентами на все эти темы с соблюдением этических стандартов, как справляться с разницей в позициях, как оставаться в терапевтических отношениях  после, скажем, пережитого совместно страха. Мне тяжелей, чем более беспристрастным коллегам: я, с одной стороны, практикующий психотерапевт, а с другой, человек, которому не безразлично, что [...]