Продолжение. Начало см.: В тройном измерении (часть первая); В тройном измерении (часть вторая);
В тройном измерении (3 часть); В тройном измерении (4 часть); В тройном измерении (5 часть)
Слёзы променада.
Автор Александр Вишневецкий
В тот день ему казалось, что всё остановилось вокруг и несколько остановок в нью-йоркском метро на фоне случившегося растянулись во времени до бесконечности. Как бы там ни было, он наконец-то вышел на улицы Бруклин-Хайтс.
Он любил эту часть города за его особые оттенки, отраженные в фасадах и живописных террасах старых каменных домов и имений викторианской эпохи. Это место жило своей тихой жизнью на фоне бурного, наполненного потоком людей Даунтауна Манхеттена. Разделяющая их Ист-Ривер словно имела два течения, гармонирующих с настроением обращенных друг к другу городов-братьев.
Он бывал здесь почти каждый день в течении многих лет, зная каждый уголок. А самый любимый из них – незабываемый променад. Окаймленный статуей Свободы слева и двумя мостами, Бруклинским и Манхеттенским, справа, он жил своей жизнью, независимо от эмоциональных волн и шумов, исходящих с противоположного берега.
Климат и омывающая вода вносили свои коррективы, променад очень часто менял свой облик и настроение. А как необычны, уходящие в бесконечность, ряды окаймляющих его лавочек, со спинками в виде тоннелей больших колец. Времена года сильно преображали его – от пустынного, снежного зимой, до весёлого, многолюдного весной, когда он оживал и расцветал вместе с ухоженной полосой растительности у спящих старых домов, в больших оконных проёмах, которых, как в зеркалах, фрагментами отражался Манхеттен.
Время от времени он наблюдал по утрам, как променад быстро просыпался под шум машин, несущихся по скоростным дорогам, и потрескивание вертолётов. Всё говорило о том, что большой город напротив уже начинает напряжённо трудиться.
Как день взрывает мира краски,
Всё вдруг становится другим,
Ночи загадочной закваски
Развеял силой духов в дым.
Проснулось всё вокруг, что спало,
Деревья, тропы и леса,
Положено было начало
Смене бодрящего утра.
Так, словно не осталось тени
Покоя, тишины и сна,
Засуетились даже в пене
Хвосты русалок у пруда.
И с этим дом внутри проснулся,
Лучи играют по углам,
Он в занавесках распахнулся,
Щебечут птицы по слогам.
Сколько тревог, забот приносит,
Ритм в городе иной бежит,
Мысли на крыльях в даль уносит
Туда, где жизнь вовсю кипит.
Да, жизнь кипит в полном разгаре
И солнца луч, как та стрела,
Пронизывает день в запале,
Уж эта вечная борьба.
И в этом всём потоке мудром,
Цепочкой – вечер, ночь и день,
Без устали и по минутам,
Лишь дней прошедших ляжет тень.
Но больше всего он любил променад ясным вечером, когда чудо преображения рождалось на его глазах при угасании дневного света и погружении в темноту. На противоположном берегу постепенно загорались огни массива небоскрёбов. Сливающиеся в единое целое здания превращались в огромное фантастическое, горящее разноцветными огнями, существо. Огни растекались по кривым линиям-стрелам, отражаясь в тёмной воде, порождая размытые красочные потоки. Всё видение находилось в движении, подрагивало, словно дышащее живое тело. Это магнетическое чудо как будто общалось с ним, передало ему свою энергию и загадочные мысли. А устремлённые ввысь две руки Близнецов в это время молились за покой в столице мира. Провисающие слева ванты моста своими колеблющимися горящими огнями синхроно шептали им в такт.
Ему всегда было любопытно, какие видения открывались взорам фигур Шагала, пролетающим над пылающим огнями городом. Добравшись до спасительного уголка мира, они здесь нашли свой приют.
“.. И дольше века длится день,
И не кончается объятье.”
Так писал великий русский поэт о днях любви. Но дольше века длятся также дни долгожданных встреч, необратимых разлук, судьбоносных воспоминаний и больших трагедий. Каждая минута их врезается в память, оставляя неизгладимый след, теряя границы и выходя далеко за их пределы.
Для него день прощания с близнецами был им подобным, бесконечным, трагичным, оставившим рубцы в памяти. Через несколько часов окружающие улицы превратились в “Ноев ковчег”, куда по Бруклинскому мосту пешком стали стекаться служащие и жители Манхеттена. Они наводнили район, не видевший доселе такой многочисленной толпы. Этот день ещё больше сблизил его с людьми, ставшими единой семьёй, пережившей трагедию.
Дорога домой для него была долгой и печальной. Молчаливые пассажиры переполненного такси не знали, что ждёт их завтра. Окольными путями машина петляла по улицам, а вдалеке виднелись два дымящихся языка.
Ко сну давным давно клонило,
Такси по улицам катило,
Нью-Йорка тёмное горнило
Мелькало как-то очень криво.
Когда усталость всё затмила,
И пеленой глаза обвила,
Туманом мозг слегка залила,
Всё говорила и молила.
И время где-то вдруг застыло,
Трагедией всех их накрыло,
И ночь шептала им сонливо,
И всё вокруг ей здесь вторило.
Александр Вишневецкий
Александр Вишневецкий родился в Киеве, Украина.
С 1992 года проживает в Нью-Джерси. Работает в области разработки программного обеспечения для ряда финансовых компаний.
Вниманию читателей предлагается первая авторская серия поэтических рассказов, стихотворения и картин объедененых в единое целое.
В 2012 году на www.createspace.com (self-publishing on Amazon) и на www.stihi.ru были опубликованы циклы живописных и поэтических фантазий автора.
Продолжение следует.
