Часть 9

Продолжение. Начало см.: В тройном измерении (часть первая);  В тройном измерении (часть вторая); В тройном измерении (3 часть); В тройном измерении (4 часть); В тройном измерении (5 часть); https://elegantnewyork.com/vishnev-6/;  https://elegantnewyork.com/vishnev-6-2/; https://elegantnewyork.com/vishnev-8/

 

Ворота в Иерусалим.

Автор Александр Вишневецкий

 

 

Он ехал на Ближний Восток … Хайфа … Яффа … Тель-Авив … Иерусалим …

Иерусалим ( в клинописных надписях Ursalimmu, в иероглифах Schalam, т. е. святой ) – город, переживший сложную судьбу, исторические перипетии, описанные во многих книгах, начиная с Ветхого Завета. Город царей Давида и Соломона. Свою столицу Иерусалим Давид задумал сделать религиозным центром Израиля, что и через три тысячилетия остаётся реальностью. 

С прошлых времен считалось, что в Иерусалим нужно входить пешком, из уважения к святому городу и его истории.

Наш герой собирался впервые его посетить, он вышел в тени новых белокаменных построек, так, чтобы подойти к нему постепенно, не спеша, подобно религиозным поломникам прошлых веков. Они шли к цели долгие недели и в последний момент, когда открывалась вдалеке панорама города, их охватывало неповторимое чувство приближения заветной цели, главной цели жизни. 

 

 

Страницы на заре листал,

И слезы лил, и уносило в лета,

События переживал,

Уж словно, это было рядом где-то.

 

И книга отдавала влагой мне,

И вкусом соли слез народа,

Листал, читал я, как во сне,

Печальная была погода.

 

Там были патриархи и цари,

Исходы, государства и подъёмы,

Изгнания, падения видны,

Гоненья, покоянья и погромы.

Египет, Иудея, Византия,

Александрия, Рим, Мадрид,

Германия, за нею Польша и Россия,

Всех мест исхода мрачный вид.

 

Листал столетье за столетьем,

Как будто можно нить найти,

Остался с вечным сожаленьем,

Легко с тропинки разума сойти.

 

И луч зари тревожил занавеску,

Играя мерно на волнах её,

Надежда обрела его окраску,

Крупицей смысла осеняя бытиё.

 

Страницы шелестели на заре,

Судьба народа омывала тысячелетия,

И горечь боли приливала к голове,

И слезы капали на каждое столетье.

 

Он приближался к стенам старого города, любуясь необыкновенным видом извивающейся зубчатой стены в лучах полуденного солнца. Грандиозность этого зрелища невозможно передать.

Но загадочней всего вид на святыню после захода солнца, когда на фоне серебрящихся строений удаленная каменная стена начинает вибрировать в подрагивающих лучах света, исходящего от окружающих фонарей и возвышающихся башен. В сознании светящимися лучами рисуются абстрактные картины, передающие всю динамику увиденного чуда, преломленного в загадочные, нераспознаваемые фигуры древности.

Он вошёл в Иерусалим через Львиные ворота. С первых мгновений понял, что здесь всё живёт по особым законам. Святое – вечно, а вечность – вне времени и пространства.

Медленно двигающийся на ослике наездник в старом одеянии плавно проплывал перед глазам. Эта сцена на фоне прилавков маленьких магазинчиком с их обитателями, мощенных дорог и старых стен, отбрасывает путешественника назад на несколько веков. Покинув город, лишь со временем к нему возвращается привычное чувство реальности.

Череда прилавков на арабском рынке с бесконечной гаммой тёплых цветов в тени арок, поглативших лучи дневного света, и, наконец, долгожданная надпись в конце длинного ряда – “Западная Стена”. Стена Плача, записка, нашедшая свой приют, прикосновение открытой ладонью к священным камням,  передающим сигналы свыше.

Идя на симфонический концерт и голографическое представление о истории города у Башни Давида, он понимал, что предстоит увидеть и пережить необычное явление, предполагая, что реальность – это суперголограмма, в которой прошлое, настоящее и будущее существуют одновременно.

Он вошёл в город через Яффские ворота. Южнее ворот, между Башней Давида и горой Сион – уютный Армянский квартал. И вновь нахлынули уже знакомые настроения и ощущения. Волны прошлого начинали раскачивать, настраивая на мистический лад, и ему казалось, что в наслоениях памяти многих поколений он готов открыть ворота в свой Иерусалим.

 

 

Играли Моцарта, дышали скрипки,

И охлаждались камни сада,

И натянулись струны в нитки,

И с реквием настигла драма града.

 

И остужались люди, стены,

Покрылись потом виолончели,

И звуки лились в брызгах пены,

И души сжавшись, вдруг запели.

 

Звучала музыка, качала

И уносила нас в былое,

Историей всех накрывала

И чувства развернулись вдвое.

 

Под звуки Моцарта слились мы,

Увидев древнее колено,

И в темноте все парадигмы

Истории явились бренно.

 

На гранях оживало племя

И воскрешались стены храма,

Объяло пеплом его время,

Сияла кабала багряно.

 

На волнах бурных всех столетий

Звучала музыка, качала,

На гребнях мировых религий

Все камни храмов разметала.

 

Свернулись звуки плотно в свитки,

Соль слёз их во глубинах моря,

Мы все вернулись с поля битвы

Народа, что не знал покоя.

Александр Вишневецкий родился в Киеве, Украина.
С 1992 года проживает в Нью-Джерси. Работает в области разработки программного обеспечения для ряда финансовых компаний.
Вниманию читателей предлагается первая авторская серия поэтических рассказов, стихотворения и картин объедененых в единое целое.
В 2012 году на www.createspace.com (self-publishing on Amazon) и на www.stihi.ru были опубликованы циклы живописных и поэтических фантазий автора.

Продолжение следует.