Интервью с с музыкантами Метью ДеТрой и Ильей Левиным
вела София Юзефпольская-Цилосани.
Matthew DeTroy (piano), Iliya Levitin (cello)
София: Илья, Мэтью я знаю, что вы оба – джазмены, влюбленные в свое дело.
Хотя у Ильи за плечами русская классическая школа игры на виолончели, и диплом Высшей Музыкальной Школы Манхэттена по классу виолончели, занятия с Ольгой Рoстропович, и многие годы гастрольный поездок с классическим репертуаром, а также преподавательская карьера в области классической музыки, сейчас он по праву и с гордостью относит себя к миру джаза.
Мэтью же еще в юности выбрал карьеру джазового пианиста, закончил джазовое отделение в Беркли и посвятил джазу всю свою музыкальную жизнь.
Как произошла Ваша встреча, почему и как вы решили создать ваш дуэт? Но прежде, расскажите, о том как каждый из вас пришел в джаз.
Мэтью: На самом деле для меня все началось не с джаза, а с Битлз, т.е. я лет в 10 начал играть на гитаре, был очень увлечен их музыкой и не просто хотел их играть, я хотел ими быть, быть Битлз. А потом был тромбон, я играл на нем в школьном оркестре до 9 го класса и мне это тоже очень нравилось. Но из оркестра меня выгнали.
София: За что?
Мэтью: За протест. Знаете, это были 60-е, шла война во Вьетнаме, я был против войны. Школьный оркестр, в котором я играл на тромбоне, должен был маршировать на военном параде, в форме. И я сказал: Ни за что! Но мне поставили условие: или я марширую или ухожу из оркестра. И не пошел маршировать и тем самым отказался от оркестра.
Но без музыки я уже не мог. У нас было дома пианино, а через дорогу жил учитель музыки, профессиональный музыкант, выпускник Джулиард. Он-то меня и познакомил с классической музыкой: с Бахом, Шопеном, Бетховеном. А потом он мне сыграл Дебюcси, в которого я мгновенно влюбился. Этого композитора часто считают своего рода предтечей джаза, а для меня он впрямь стал отцом моего увлечения всем джазовым.
Позже я стал брать классы у знаменитого преподавателя джаза и пианиста Джимми Хиггена. По его же книжкам я учился потом в Беркли на джазовом отделении.
София: Илья, а для Вас увлечение джазовой музыкой имело момент гражданского протеста?
Илья: Не совсем, хотя для меня джаз – это Свобода: свобода самовыражения: в классической музыке, пожалуй, не возможно так свободно, как в джазе, выразить свои чувства.
Но началось все не с моего гражданского или личного протеста, а с желания моей мамы спасти меня от обычной московской школы, где меня, скорее всего, постоянно бы били, как еврейского ребенка. Мама уже справлялась о моем приеме и в английскую и во французскую школу, а тут музыкальный рукoводитель в детском саду сказал, что меня обязательно надо отдать в музыкальную.
Приняли меня сразу в три музыкальные школы и, к моему счастью, одна из них была 11-ти летка школы им. Гнесиных для одаренных детей. В Гнесинку мы пришли уже после набора. На скрипке я играть не хотел, идею балетной школы при Большом театре я отверг моментально, а в Гнесинском посмотрели на мою руку и сказали: виолончель. Хотя никто меня не спросил, а хочу ли я играть на виолончели. Но я был рад: школа была потрясающей.
София: Илья, звуки вашей виолончели погружают меня на такую глубину волшебного переживания, и сама ваша виолончель такая благородная красавица, всегда любуюсь ей.
Илья: Виолончель, на которой я сейчас играю, мне подарил еще дедушка, в 15 лет. Она и правда знает, и хранит мои лучшие звуки. Но так случилось, что вскоре после поступления в школy Гнесиных, выяснилось, что единственное, что меня интересует, это не виолончель, а театр.
Я проводил все свободное время, подготавливая театральные и опереточный представления. И когда много лет спустя, уже в Нью-Йорке, у меня была возможность создать свое собственное детище, музыкальный салон, куда люди приходили днем в воскресенье на чай и сладости, и чтобы послушать живую музыку, виолончель мне помогла. Просто я стал ее использовать совсем нетрадиционным образом.
София: Расскажите об этих салонах…
Илья: Эти салоны были в форме кабаре, где я играл все от Баха, аранжировок лучших оперных арий для виолончели до Бродвейских хитов. И даже номера, которые можно сравнить с номерами Виктора Борге.
А потом я встретил музыкантов из импровизационный оперы “Play it by ear” и был в восторге от возможности сидеть на сцене и создавать оперу и музыку прямо на ходу, используя идеи из зала. Я проработал с ними полтора года. Потом начал играть со своим знакомым джазовым пианистом. Это были первые опыты. Полтора года назад я встретил Мэтью.
Я знал, что он играет в соседнем баре по понедельникам, а у меня был день рождения в понедельник, и я решил устроить вечеринку, на которой смог сыграть несколько пьес с его ансамблем.
Нам было очень комфортно играть друг с другом с самого начала. Так мы и создали дуэт.
София: Мэтью, а как вам запомнилась эта встреча?
Мэтью: До встречи с Ильей я играл с многими джазменами и все было замечательно. Но с Ильей у нас сразу установилось какое-то более значительное понимание. Для дуэта очень важно, могут ли музыканты общаться через музыку, да и не только музыку. Ведь джаз, как разговор, своего рода сиюминутная импровизация. Я не знаю, что вы меня спросите, вы не знаете – что я отвечу. И никогда неизвестно останется ли разговор фрагментарным, поверхностным, или он нырнет в глубину.
Cофия: Наверное, это вопрос личности собеседников- музыкантов.
Мэтью: Несомненно. C Ильей мы сразу могли не только разговаривать музыкой, но, у нас оказалось много общих тем: о музыке, литературе, жизни… Установилось понимание. Хотя, когда играешь, это не просто разговор. Это еще и удивительное приключение. Приходится не только вести разговор, но окликать друг друга, порой догонять друг друга, поднимать споткнувшегося, искать заблудившегося, – все как в жизни или в увлекательном путешествии, когда не знаешь на какую тропинку свернешь, куда забредешь, и что тебе или твоему попутчику взбредет в голову сказать.
София: Значит, джаз, как жизнь – непредсказуем. Все всегда спонтанно, и вы просто обязаны владеть искусством импровизации.
Илья, а в какой образ вы облекли бы ваш с Мэтью музыкальный диалог?
Илья: Для меня это похоже на поэзию. Когда мы играем. я представляю нас в пузырьках шампанского, или на берегу ручья; ручей абсолютно прекрасен, чист, и мы вместе с ним уносимся куда-то. Но поэзия в том, что никогда не знаешь, что получится в итоге. И хотя есть и структура, и аккорды, но мелодия возникает в процессе игры и всегда в ней есть нечто таинственное, непредсказуемое…
И еще. Я люблю танцевать. И когда с кем-то танцуешь, особенно партию ведомого, ты должен быть так идеально настроенный музыкальный инструмент. Все твои чувства, способности, все твои душевные струны должны быть сконцентрированы в один вибрирующий пучок.
Надо стать собой – самым лучшим. Но всегда есть элемент неизвестности и даже опасности: ты не имеешь никакого представления, что может случится, не знаешь, куда тебя поведут и где будет конец этой дороги. Но нужно слиться с музыкой, полностью перевоплотиться. И это такой восторг.
Мэтью: Да, но именно поэтому, для джаза, для импровизации очень важно быть отличным профессионалом. Иногда думают, что джаз — это просто игра – куда тебя поведет. И есть такие музыканты у которых это получается, иногда, даже интересно, но если ты хочешь достичь большего, надо многое знать и уметь: знать инструмент, знать музыкальную теорию…
Илья: Да, и свобода движения может проявится только, если ты следуешь источнику, который знаешь и понимаешь. Образование, выучка дают направление, иначе это не импровизация, а просто хаос. Музыка, как страна, надо знать ее законы и язык, иначе разговор будет на непонятном никому языке. И путешествие превратится из удовольствия в сущий кошмар.
София: … а что для Вас значит место, где вы играете? Имеет это значение?
Мэтью: Место очень важно. Шум, теснота могут убить всю радость представления.
София: А ментальный шум в голове публики не разрушает ваше импровизационное поле?
Мэтью: Ну, об этом как раз позаботится музыка, как только она начнет звучать. Ведь джаз похож на медитацию. Сложнее с физическими причинами. При тесноте и шуме нам трудно слушать друг друга, а без этого трудно создать сложную интерпретацию, вести музыкальный диалог. Но тут часто выручает профессионализм. Бывает – зрители довольны, а мы жалуемся – было трудно играть.
София: Илья, Matthew, я знаю, что Ваш дует будет играть в нью-йоркском Zinc Bar (82 W 3rd St, New York) 2 марта и с нетерпением жду этого события. Это достаточно известный в джазовом мире Нью-Йорка клуб. Но лично у вас, есть что-то особенное связано с этим местом?
Илья: Вы знаете, это было первое джазовое место, куда я попал, только приехав в Нью-Йорк. И мне оно очень понравилось. Играли тогда Бразильский джаз, место было уютное, атмосфера была свободная, совсем не снобистская, теплая, дружелюбная. Просто замечательно было. И я рад, что теперь мы и сами там выступим.
София: А чем вы собираетесь порадовать публику, какие произведения вы выбрали для вашего представления?
Илья: Мы выбрали те, что выбрали нас…
София: Неужели? Вот так, песни к Вам пришли и сказали, что Вы ими избраны?
Мэтью: Да, это, примерно, так происходит: песни опуcкают нас в поток и подгоняют лодку, или даже яхту, и мы поднимаемся на борт… нo иногда начинаешь играть какую-то песню, входишь в ее поток, залазишь на лодку, а она тонет, или мы с нее сваливаемся и тонем. От таких песен мы отказываемся. Значит этот поток не для нас. А иногда – лодка удобна, и течение заманчиво, и плыть радостно. Но еще это, кончено, зависит от того, хорошо ли музыка ложится на именно наш дует: виолончель и фортепиано. И еще сезон, и все чувства с ним связанные, важны. И тогда мы из нашего репертуара играем тo, что звучит именно сейчас.
Илья: … потому что джаз – это абсолютный момент свободы.
София: … может быть, абсолютная свобода только так и возможна…. Это возможность выйти из времени, перевоплотившись в творчество музыкального мига? Будем ждать от Вас этого чуда 2 марта в Zinc Bar.
Zinc Bar82 W 3rd St, New York
March 2th at 6:00
Подробная информация о концерте здесь.
Elegant New York Magazine and Pushkin society in America present:
“Poetry and music”
Program: Poems by Sofiya Yuzeflolskaya-Tsilosani accompanied by Ilya Levitin, cello.
Matthew DeTroy- piano, Iliya Levitin – cello The duo will present an evening of jazz standards and timeless American songbook
favorites including works by Cole Porter, Duke Ellington and George Gershwin – to name a few.
Some of the tunes the audience may indulge in are:
”Petite Fleur” by Sidney Bechet, “Alone Together” by Dietz and Schwartz and “Don’t Blame Me” by Jimmy McHugh.
Photo expedition:
“Nature” – Sergey Kovalinskiy,
“Street Photography and Fashion”: Tatyana Borodina, Katerina Grigoreva, Dina Raketa.
7:15 – documentary movie
8:00 – Jazz Sextet of Valery Ponomarev
