Изольда Мандельблат
«Строгое время напрасно старается к нам подобраться тайком,
всё повторяется, всё повторяется, только на круге другом»
-А.Морозов
С давних времен во всех цивилизованных обществах люди собирались вместе, в своем кругу, чтобы обсуждать различные актуальные темы, наслаждаться новой литературой, живописью, музыкой.
Салоны, как их стали называть в Европе, стали особенно популярны со второй четверти XIX века. Иногда они были посвящены какой-то определенной теме, например, живописи или поэзии, иногда носили более общий характер. Но всегда главной задачей таких собраний было предоставление возможности слушать и разговаривать друг с другом, знакомить и знакомиться с новым.
Хозяйками салонов чаще всего были женщины из общества – вдохновенные, яркие законодательницы стиля, вкусов и моды. Изабелла д’Эсте и Элизабетта Гонзага в Италии, госпожа де Рамбуйе и Маргарита Наваррская (королева Марго) во Франции, “несравненная Оринда” – Маргарита Кавендиш в Англии. В Вене – светская львица, подруга композиторов Рихарда Вагнера и Бедржиха Сметаны Паулина фон Меттерних… Все они устраивали салоны в своих частных владениях – замках, шикарных домах, поместьях. Приглашали популярных политиков, известных писателей, артистов, музыкантов, организовывали выставки картин, знакомили с собственными произведениями искусств, проводили концерты, театральные представления, литературные чтения.
Для женщин того времени это была уникальная возможность проявить свою личность, реализовать свои способности и таланты, получить свободу самовыражения, создать свой круг, и, конечно, быть в эпицентре событий в мире, где доминировали мужчины.
Салон трех сестер в Нью-Йорке
Нью-Йорк конца XIX – начала XX века уже начал претендовать на роль законодателя в области науки и культуры. Конечно, и здесь были свои известные салоны, среди которых одним из самых популярных в начале XX века стал интеллектуальный салон художницы, поэтессы и театрального дизайнера Флорин Cтеттхаймер.
Она содержала его вместе с двумя сестрами. В отличие от знакомых нам с детства скромных и мечтательных Чеховских сестер, американские три сестры были совсем другими – образованными, харизматичными, активными, эмансипированными.
Рассказывают, что “сестрички Стэтис” (как называли их в Нью-Йорке) составляли весьма экстравагантную троицу: Этти (писательница Генри Уэст) в красном парике, вся с парче и бриллиантах, была главным собеседником на салонных собраниях; одевавшаяся в старомодные элегантные платья Кэрри, художница-минималистка, дизайнер мебели, создательница известного кукольного домика, который и сегодня хранится в Музее Нью-Йорка, была организатором застолий, готовила для гостей оригинальные, порой экзотические блюда; и, наконец, главный персонаж, хозяйка салона в белых атласных брюках – Флорин была, скорее всего, духовным лидером и наблюдателем на этих собраниях. Но именно здесь она искала и находила персонажей и темы для своих будущих картин.
И только на этих званых вечерах, в доме рядом с Брайант-парком, Флорин показывала свои новые художественные работы.
Выставки – не главное
Сестры были из богатой банкирской семьи и никогда не испытывали нужды в деньгах, даже во время Великой депрессии. Поэтому вопрос продажи своих работ для Флорин не стоял. Однажды, в 1916 году, она попробовала показать свои полотна на персональной выставке, но, судя по всему, это обернулось провалом.
“Экспозиция в основном состояла из цветочных композиций и натюрмортов”, — рассказывает Стивен Браун о выставке 1916 года в галерее Кнодлера (он был куратором выставки 1916 года в Еврейском музее). “Я думаю, что эта слишком женственная экспозиция, с кружевами и цветами, в разгар Первой мировой войны не была воспринята публикой правильно, ее сочли неуместной в тяжелое военное время. Кроме того, факт, что Cтеттхаймер была женщиной, к тому же еврейкой, вероятно, не сыграл в пользу художницы, чтобы привлечь внимание потенциальных коллекционеров”.
Однако с своём кругу уникальное видение художницы было высоко оценено интеллектуальным обществом мира искусства. “Она и ее сестры регулярно проводили салоны с впечатляющим списком посетителей, включая представителей самой известной художественной и интеллектуальной элиты того времени”, — рассказывает Робин С.Р. Старр, вице-президент бостонского аукционного дома Скиннера.
Друзья Cтеттхаймер, такие как Франсис Пикабиа и Марсель Дюшан, часто убеждали ее дать публичным выставкам второй шанс. Джорджия О’Киф писала Стеттхаймер в 1929 году: “Я бы хотела, чтобы ты наконец начала показывать свои картины, как делаем мы все, хотя бы в этом году!”
Альфред Штиглиц пытался уговорить ее показать свои работы в декабре 1930 года, но, несмотря на его предложение, она отказалась.
Решив не заниматься выставочной деятельностью, Cтеттхаймер освободилась от ограничений общественного мнения и от необходимости обращаться к коллекционерам. В результате ее работы оказались уникальны, выделяясь из мейнстрима той эпохи. “Это было время абстрактного экспрессионизма и концентрированной попытки создать новое искусство в Америке”, — говорит Браун. Вместо этого “она стала свободным художником, не стараясь угодить вкусам модных галерей, поэтому её работы не вписываются ни в одну стилистическую нишу”.
В своем завещании Cтеттхаймер просила после ее смерти уничтожить все работы. Однажды она написала, что “отдавать людям свои картины — это все равно что позволять им носить вашу одежду”. Но сестры не последовали ее воле, вместо этого они предложили работы Cтеттхаймер всем крупным государственным коллекциям. “Всем большим музеям была предоставлена возможность выбора произведения из частной семейной коллекции”, — говорит Браун.
В настоящее время два нью-йоркских учреждения могут похвастаться большими фондами работ Cтеттхаймер. Это библиотека архитектуры и изящных искусств Эйвери при Колумбийском университете, там находится 65 работ художницы, и Музей современного искусства (МоМА), который имеет 56 ее работ.
Через два года после смерти Стеттхаймер, в 1946 году, Дюшан помог организовать ее первую музейную выставку в МоМА.
Но в групповых выставках Флорин участвовала достаточно часто.
Интересно, что в 1938 году, когда Музей современного искусства отправил первую выставку американского искусства в Европу, Флорин Стеттхаймер и Джорджия О’Киф были единственными женщинами, чьи работы были включены в экспозицию.
Жизненные предпочтения
Жизненные предпочтения Флорин, позволившие ей сформировать свой женственный, театральный стиль дизайна и живописи, определились главным образом под влиянием сложившихся семейных обстоятельств. Рожденная в Нью-Йорке в богатой еврейской семье эмигрантов из Германии, благодаря усилиям матери (отец ушел из семьи, оставив жену и пятерых детей без содержания!) она получила первоклассное образование в Европе и возвратилась в город в зрелом возрасте, будучи уже известной художницей, театральным дизайнером, поэтом и активной убежденной феминисткой.
Она стала известной личностью в Нью Йорке в начале прошлого века. Да и сегодня вряд ли можно найти интересующегося культурной жизнью города человека, который бы не слышал ее имени.
Ее работы хранятся в главных музеях Нью-Йорка – Метрополитен, Уитни, Гуггенхайм. Наиболее известны ее четыре монументальные работы, иллюстрирующие то, что она считала “соборами Нью-Йорка”: Бродвей, Уолл-стрит, Пятая Авеню и три крупнейших художественных музея Нью-Йорка.
В дополнение к своим многочисленным картинам, эскизам костюмов и декораций Флорин создавала индивидуальные рамы для своих картин и подходящую к ним мебель, а также писала юмористические, часто едкие стихи. Книга ее стихов «Хрустальные цветы» была опубликована посмертно.
Возвращаясь к описанию салона Стеттхаймеров, следует вспомнить о его посетителях, принадлежавших к культурной элите города. Сестры собирали в своем салоне, расположенном на первом этаже их трехэтажного дома №102 на West 76 улице, известных и талантливых людей. Писательница Гертруда Стайн, знаменитые художники-авангардисты Марсель Дюшан, Мэн Рей и Джорджия О’Киф, самопровозглашенный основатель кубизма философ Альберт Глейз и эксцентричный художник-дадаист, писатель, актер и дипломат Франсис Пикабиа, а также выдающийся фотограф Альфред Штиглиц, композитор Виргилий Томсон и другие известные музыканты, актеры, писатели, поэты – все они были постоянными гостями салона Стеттхаймеров. “Здесь они могли сообща заниматься искусством, ужинать, пить и беседовать”, – писали местные газеты.
Связь веков
Семейный дом Стеттхаймеров в верхнем Вест-сайде по счастливой случайности сохранился. Но наверное не случайно ожившая память об этих незаурядных людях совершенно фантастическим образом позволила нам возвратиться в прошлое – на том же месте, на первом этаже этого дома недавно снова открылся художественный салон «Хрустальные цветы».
Хозяйкой этого нового салона является большая почитательница Флорин, художница и профессор-искусствовед Эллисон Вэйд. Эллисон полагает, что выбор места для ее салона произошел не случайно и не без участия духа умершей Флорин, творчеством которой она давно увлечена. Более того, она представляет себя человеком, который под воздействием гипноза может осуществлять телепатическое общение с Флорин и ее сестрами. В студии иногда проводятся сеансы ченнелинга (“сонастройки человека с хранилищем информации во Вселенной” – не путать со спиритическими сеансами – ред.)
И снова в этом доме происходят интересные салонные встречи. И опять здесь собираются художники, музыканты, философы, поэты – интеллектуалы всех мастей – “…чтобы коллективно заниматься искусством”.
“Мне интересно работать с мастерами, чьи работы отражают дух того, что происходило в этом пространстве 100 лет назад, и привлекать других творцов, чьи работы отражают дух Флорины”, – говорит Эллисон.
Новый Нью-Йоркский салон «Хрустальные цветы» сегодня активно работает. В наш циничный и суровый век он добровольно выполняет важнейшую функцию сохранения и развития американской культуры. И это здОрово!
Хрустальные цветы 102 West 76 Street, Нью-Йорк, штат Нью-Йорк 10023 allisonlwade.com @crystal_flowers_nycё1
