Продолжение. Начало см. Берлин-Киев-Москва (часть первая); Берлин-Киев-Москва (часть вторая)
Берлин
[quote style=”boxed”]Гюнтер и Александр поджидали меня у национального драматического театра Берлинер-ансамбль, основанного в 1949 году Бертольдом Брехтом. Гюнтер провел нас через дворик в театральное кафе, где к нам тут же подошел необъятных размеров повар – немецкий Гаргантюа – и сказал, что мы сидим за столиком Хайнера Мюллера – известного немецкого драматурга, режиссера, поэта, ставшего художественным руководителем Берлинер-ансамбля в 1992 году, за три года до смерти.
С Хайнером Мюллером я познакомилась в Стокгольме на Нобелевском симпозиуме в 1988 году, где встречались крупнейшие современные драматурги и режиссеры, включая Робера Лепажа, Роберта Уилсона, Питера Селларса, Людмилу Петрушевскую, Виктора Славкина.
Хайнер Мюллер обратился к залу со словами: «Мне нечего вам сказать…» Позже, когда мы сидели с ним на террасе Драматена – Королевского драматического театра, где проходил симпозиум, он взял меня за руку и сказал: «Ты должна научиться бояться…» Эти две фразы послужили толчком к написанию короткой пьесы, а потом и к созданию короткометражного фильма «Зевающий».
И вот, через двадцать с лишком лет, мы сидим в театре, который возглавлял Хайнер Мюллер, на лавке, где он любил сидеть, и пьем пиво с солеными немецкими кренделями «брецелями»! Как все невидимыми крючочками цепляется в этой жизни! Почему Гюнтер привел нас именно сюда? Почему к нам навстречу буквально «выкатился» жизнерадостный повар и зачем его сподобило уточнять, кто и где сидел?
Обладатель Оскара 2007 года, фильм «Жизнь других», навел меня на мысль, что Хайнер Мюллер послужил прототипом главного героя – драматурга, за которым следил агент Штази. После падения Берлинской стены и государства, которое она охраняла, в средствах массовой информации Хайнера Мюллера обвинили в сотрудничестве со зловещей секретной организацией. Вот она – «крупная соль светской злости»…
В последний день я не удержалась и побежала в Государственный музей Гемелде-Галери на выставку Рогира Ван дер Вейдена, хотя в гостинице меня предупредили о готовящемся марафоне, который на многие часы заблокирует центр города. Но это чудо стоило любых неудобств. В музее представлены шедевры немецкой, фламандской, нидерландской, итальянской, испанской, французской и английской живописи. От одних имен дух захватывает: Джотто, Дюрер, Ян Ван Эйк, Босх, Кранах, Брейгель, Рафаэль, Тициан, Боттичелли, Мантенья, Вермеер, Караваджо, Веласкес, Рембрандт и многие другие. За каждым именем жизнь, отданная служению искусству.
Перед отъездом мы поехали в Потсдам – к моим лондонским знакомым, к которым из Лондона прилетела их русская бабушка Татьяна. После обеда, мы отправились на холм с башней «Бель-вю», откуда открывался прекрасный вид. Потсдам во время бомбежек в апреле 1945 года был превращен в руины, но, как ни странно, парки с замками уцелели. Во главе нашей процессии шли две девочки трех и пяти лет с бабушкой; они толкали коляску с игрушками и увлеченно о чем-то чирикали по-немецки, наверное, рассказывали ей о скором появлении на свет долгожданного братика.
Во время войны Татьяну – совсем маленькую девочку, вместе с родителями, немцы вывезли из Украины в Германию на «добровольные» принудительные работы – «gestarbaiten».. Страшная история всегда улыбающейся женщины. Малышкам нравилось, когда бабушка, укладывая их спать, пела им немецкие колыбельные песенки. Им невдомек, почему их русская бабушка говорит по-немецки так же чисто, как их немка-мама.
В Белоруссии моя мама чудом спаслась от подобной участи: ее родителям удалось «задобрить» местного полицая, который за продовольственную мзду убедил немцев, что у нее больное сердце и отпустил. Двух ее подружек угнали в Германию; после войны они вернулись с тяжелой формой туберкулеза и вскоре умерли. Мою маму, двенадцатилетнюю девочку, бежавшую в лес, обстреливал немецкий самолет. Она падала, вставала и снова бежала, а он стрелял в нее, как в живую мишень.
На Потсдамской конференции произошла последняя встреча «большой тройки» антигитлеровской коалиции во главе с Трумэном, Сталиным и Черчиллем. По горькой иронии судьбы, Черчилль, вместо того, чтобы надолго остаться триумфатором-победителем, потерпел поражение на выборах и был замещен на конференции своим преемником. На конференции решилось политическое будущее Германии, потерявшей на войне, по признанию Гитлера (за два месяца до смерти), двенадцать с половиной миллионов, половина из которых убитыми. Названные Сталиным потери России составляли семь миллионов; при Хрущеве цифра возросла до двадцати миллионов; сейчас военные историки исчисляют ее в двадцать семь миллионов. На принудительных работах в Германии погибло более двух миллионов, почти полмиллиона оказалось в эмиграции. Историческая справка: в Полтавской битве 1709 года между Петром I и военным шведским гением Карлом XII потери среди шведов составляли более одиннадцати тысяч, а среди русских более тысячи трехсот. Перед битвой Петр I в обращении к войскам сказал: «… а о Петре ведайте, что ему жизнь не дорога; жила бы только Россия, благочестие, слава и благосостояние ея».
Соотношение потерь во Второй мировой войне исчисляются как 10:1. Страшные цифры! Человеческие жизни! Гитлер утверждал, что, когда он завоюет Россию, он поставит под немецким контролем правителем Сталина, ибо «никто лучше не умеет обращаться с русским народом».
«Взгляни на род человеческий. Он ведь есть книга, книга же черная, содержащая беды всего рода, как волны, встающие непрестанно на море. Читай ее всегда и поучайся…» – эти слова принадлежат великому украинскому мыслителю и поэту XVIII столетия Григорию Сковороде, которого очень ценил Арсений Тарковский.
В Потсдаме союзники вступили в новую войну, вошедшую в историю как «холодная война» – термин, введенный в обращение Черчиллем.
[quote style=”boxed”]Во время гастролей Мариинского театра в Лондоне, летом 2011, на встрече со звездами балета в Пушкинском доме мне посчастливилось познакомиться с удивительным человеком – британским переводчиком, присутствовавшим на конференциях в Тегеране, Ялте и Потсдаме. Хью Лунги рассказал, как его разочаровал облик Сталина, несоответствующий тому величию, с которым он преподносился в журналах, газетах и кинохронике. Сталин был маленького роста, в ботинках на высокой подошве, никогда не смотревший в глаза, говорящий тихим, едва различимым голосом. На одном из банкетов в Потсдаме Трумэн принялся виртуозно исполнять на рояле джазовые мелодии. Стоявший рядом Сталин неожиданно обратился к молодому переводчику: «Как видишь, я – единственный, у кого нет таланта…» Тогда же Сталин, проходя мимо столов, за которыми сидели высокопоставленные лица, просил оставить ему на память автографы – прямо на меню?!
Хью Лунги был первым британцем, получившим разрешение от советской охраны, войти в бункер Гитлера. Во дворе он заметил «горку пепла». На вопрошающий взгляд он тут же получил ответ: «Это то, что было Гитлером и его любовницей…» В кабинете фюрера, с позволения охранника, переводчик взял с полки один из томов Брокгауза (личная энциклопедия Гитлера), на память. У Хью Лунги также хранится кусок красного мрамора – разбитого на куски стола Гитлера, из его канцелярии. Но самой интересной мне показалась история его детства, когда в 1928 году его мама впервые взяла с собой в Ковент Гарден – «на Шаляпина!». Шаляпин пел партию «Бориса Годунова». Сидеть на одном месте мальчику было скучно, он раскапризничался, желая привлечь к себе внимание. Тогда мудрая, русскоговорящая мама сказала ему: «Не старайся, все равно Шаляпин тебя перекричит!» С тех пор Хью Лунги – страстный поклонник оперного и балетного искусства. В свои 90 с хвостиком лет он, по-прежнему, старается не пропускать спектаклей российских театров.
[quote style=”boxed”]Возвращаясь с прогулки, мы увидели музей «Бывшей тюрьмы КГБ». Мрачное здание тюрьмы расположено в бывшей евангелической церкви; после войны церковь конфисковали и передали Главному управлению контрразведки СМЕРШ. Среди заключенных находились не только члены нацистской партии и гитлерюгенда, а также немцы, вернувшиеся с оккупированных территорий в Германию, совсем юные ребята – жертвы доносов – от пятнадцати до восемнадцати лет, арестованные за «антисоветскую агитацию и пропаганду» за прослушивание западных радиостанций «Радио Свобода»; здесь сидели русские эмигранты, уехавшие из России после революции 1917 года, мнимые и настоящие шпионы, власовцы, солдаты, обвинявшиеся в дезертирстве и попытке к бегству в Западный Берлин и за связи с немками. Число заключенных до сих под неизвестно.
Санкт-петербургское правозащитное общество «Мемориал» провело в тюрьме выставку под названием «Из Потсдама в Воркуту», куда ссылались заключенные. Большинство надписей на стенах тюрьмы сделаны на русском языке. Когда здание тюрьмы было возвращено церкви, шок от увиденного побудил местных жителей провести исследование по истории тюрьмы и основать здесь музей, обличающий зловещую страницу германо-российской истории. Это действительно зловещая тень в дворцовых парках Потсдама. Мы прошли по мосту Глинике через реку Хафель, который называют мостом шпионов. На мосту происходил обмен шпионами между советскими и американскими спецслужбами; шпионов буквально передавали из рук в руки, как это произошло с обменом советского разведчика Абеля (Фишера) и американского летчика Пауэрса.
Незабываемым впечатлением от поездки в Потсдам осталось красочное зрелище орд «солдатиков», как мы в детстве называли этих жучков. Своими ярко-красными спинками с черными геометрическими фигурами, похожими на африканские маски, они создали необыкновенный красоты движущиеся персидские ковры на стволах многовековых лип. Живая мозаика, хотя для деревьев эта массовая миграция не сулила ничего хорошего. Время подходило прощаться. Сын Татьяны вызвался отвезти меня в аэропорт, и, не без гордости, сообщил, что в Потсдаме проходил службу Путин и даже побывал в день своего пятидесятилетия, 7 октября, на премьере пьесы «У Путина день рождения». А я вспомнила, что Путин похож на главу «Семейства Арнольфини» Яна Ван Эйка в Лондонской национальной галерее.
Из всех музеев я везла каталоги – «кирпичи», как их окрестили в народе. Увидев мою коллекцию, Александр сказал… вернее, ничего не сказал, а только поднял брови, втянул плечи и покачал головой…
Лейла Александер-Гарретт
Продолжение следует:
Берлин-Киев-Москва (4 часть-Киев)
