Одна снежинка – еще не снег…

Александр Осташко

В эту зиму в Нью-Йорк пришли холода. Хочется написать «небывалые», но Папа Саша привык всё проверять, поэтому полез разбираться…
Сегодня, дети, мы будем говорить об удивительной вещи, с которой каждый из нас сталкивается ежедневно, но, тем не менее, не знает о ней практически ничего.

О великой американской… метеорологии.

В день, когда я уже окончательно прилетел в Америку, 14 января 2014 года, по информации сайта Weather Underground, было тепло — 48°F или 9ºС. В Нью-Йорке вообще достаточно тепло — субтропики, город находится на широте Ташкента и Баку. Хотя океанские влажные ветра вносят свои коррективы — в Столице мира бывает и невыносимая влажная жара летом, и пару недель зимой — жуткий холод, как, собственно, в первую зиму, когда я приехал. Тогда столбик термометра доходил до -25ºС.
Хотя всё тот же сайт архива погоды говорит мне, что я ошибаюсь. За всю историю наблюдений отрицательный температурный рекорд был установлен в феврале 1934 года и тогда было -26,1ºС. Это никак не сравнить с сегодняшними -12ºС. Кстати, максимальная температура в НЙ была зафиксирована спустя два с половиной года, в июле 1936-го, когда было 41,1ºС…

Впрочем, у синоптиков свои методы подсчёта, отличающиеся от человеческих, за что мы их и любим.
В штате Висконсин, в городе Бёрлингтон, много десятилетий существует известнейший Клуб лжецов, который с 1929 года проводит чемпионаты мира по вранью. В уставе чемпионата сказано, что участие запрещено представителям двух профессий — политикам и синоптикам. Почему? Потому что, как и в других видах спорта, в этом чемпионате участвуют только любители, а не профессионалы.
Даже знаменитый суперпрофессионал — мегакомпьютер Deep Blue, проиграв в 1997 году Гарри Каспарову, был разжалован из шахматистов в синоптики, и по сей день спокойно занимается погодой.
Мы смело можем сказать, что история Америки — это фактически история её метеорологии. Минимум трое из отцов-основателей были завзятыми синоптиками. Рискну предположить, что и остальные также — среди них преобладали крупные землевладельцы, а правильно спрогнозированная погода — залог отличного урожая.

Томас Джефферсон купил свой первый термометр (сохранился документ о покупке) в момент написания Декларации независимости. А когда она была, наконец, подписана, не утерпел, и спустя два дня приобрел еще и барометр. Это было для него не просто хобби — Джефферсон он наблюдал за погодой в своей вирджинской усадьбе Монтичелло с 1772 по 1778 год. А когда в Америке были организованы первые в истории одновременные наблюдения за погодой, принял в них участие.
Именно благодаря Томасу Джефферсону мы знаем, что погода в июльской Филадельфии исторического 1776 года была не слишком жаркой — 76ºF или 24ºC.
Его коллега по подписанию всяких документов Бенджамин Франклин уделял погоде еще большее внимание. Именно он собрал обширные данные о северо-восточных штормовых ветрах (норд-остах) и предложил теорию, объяснявшую их происхождение.
Именно благодаря Франклину были проведены измерения скорости, ширины и глубины Гольфстрима, и это течение, название которому он же и дал, появилось на карте.

По легенде, он привешивал к воздушному змею, сделанному из носового платка, тяжеленный ключ и запускал в небо, чтоб изучить сразу две вещи: ветер и грозовое электричество. Почему я говорю «по легенде»? Потому что в передаче «Разрушители мифов» на канале Discovery решили повторить этот опыт и тоже выяснили сразу две вещи. Во-первых, разряд молнии на мокрой верёвке является смертельным в любом случае (так что Франклин, если и запускал такой змей, то точно не самостоятельно), а во-вторых, что никакой носовой платок не смог бы поднять ключ, который во времена дедушки Бенджамина весил четверть фунта — ну, или, как вариант, у того был ну о-очень сильный насморк.
Собственно, даже используемый поныне громоотвод придумал именно Франклин. Причем, патентовать не стал, считая, что это должно остаться всеобщим достоянием. Зато спокойно запатентовал изобретённое им же кресло-качалку, но это уже совершенно другая история.
Да что говорить, выдающимся синоптиком был и сам первый Президент Джордж Вашингтон. В его дневнике наблюдений за погодой последняя запись — за два дня до смерти.

Смотрите, мы перечислили изрядную часть портретов на долларовых купюрах — $1, $2, $100… Давайте еще вглядимся в портрет на пятидесяти долларах. Именно генерал Улисс Грант, работая восемнадцатым Президентом Соединенных Штатов, 9 февраля 1870 года подписал закон, предписывающий военному министру создать национальную службу погоды.
Генерал знал, что делал, — войны того времени зависели от погоды более, чем сильно, а Гражданская война, где он был командующим, завершилась совсем недавно. Хотя почему только «того времени»? Уже в двадцатом веке, спустя 70 с лишним лет, союзные войска, чтобы открыть свой фронт в Нормандии ждали другого фронта. Какого? Да атмосферного же! Высадка в Нормандии несколько раз откладывалась в ожидании хорошей погоды, что и позволило провести её молниеносно.

Так что подчинение метеослужбы именно военному министру имело свою логику. Гражданская война фактически разрушила многолетнюю работу по одновременным наблюдениям за погодой, которую Смитсоновский институт вёл с 1849 года. (о Смитсоновском институте чуть подробнее я писал вот тут ). К концу 1849 года 150 добровольцев в разных концах страны регулярно передавали сводки погоды в Смитсоновский институт . К 1860 году уже 500 станций ежедневно телеграфировали данные наблюдений в газету “Washington Evening Star”, и по мере развития сети в нее вливались наблюдательные пункты других ведомств, в том числе службы погоды нескольких штатов. Но — вмешалась война Севера и Юга — и пришлось ждать личного вмешательства Президента Гранта, чтобы ситуация изменилась.

Ну а военные всегда находятся на улучшенном финансировании, особенно сразу после войны, потому в недрах армии и появилась новая структура. Её название придумал её первый начальник – бригадный генерал Альберт Дж. Майер — «Отдел телеграмм и донесений в интересах торговли». Военные любят всё маскировать до неузнаваемости, но мы запомним это название — вернёмся к нему чуть ниже.
Целых 20 лет американская погода была вотчиной военных. Следующий Президент, сыгравший важнейшую роль в истории Бюро погоды, Бенджамин Гаррисон, тоже есть на деньгах — но, только на коллекционной золотой монете в 1 доллар. Именно он 1 октября 1890 года сделал погоду гражданской, переведя её подчинение в Министерство сельского хозяйства. Согласитесь, это тоже логично.
И уже тогда же, в 1890 году прошли первые в мире спортивные соревнования, которые официально обслуживала погодная служба — Дерби Кентукки.

А спустя пять лет, 30 сентября 1895 года, в газете Washington Daily публикуется первая в мире карта погоды, составленная государственным метеорологическим бюро. За прошедшие годы карта немного расширилась, сегодня она охватывает всю нашу огромную страну, но суть и форма её остались прежними, и публикуется она по сегодняшний день. Более того, именно эта ежемоментно обновляемая карта служит основным и главным источником всего многообразия прогнозов погоды в ваших телефонах, десятках тысяч интернет-сайтов, газет, ТВ и прочая, и прочая, и прочая…
Джозеф Дошер, работник метеорологической станции в Китти-Хок (штат Северная Каролина) 16 августа 1900 года написал серьёзное письмо: «В ответ на Ваше письмо сообщаю, что пляж здесь примерно в милю шириной. Деревьев и высоких холмов нет. Протяженность пляжа около 60 миль. В сентябре-октябре дуют большей частью северные и северо-восточные ветры».
Это письмо было адресовано Уилбуру — одному из братьев Райт. Они именно тогда подбирали площадку для будущего полёта, и, что сегодня вполне естественно, решили посоветоваться с синоптиками.

Сегодня (и вот здесь мы вспоминаем, как Бюро погоды называлось при Гранте) Национальное управление океанических и атмосферных исследований (NOAA) находится в структуре Министерства торговли США. И это тоже логично, погода погодой, а бизнесу нельзя создавать проблем. (Для сравнения, знаменитый Гидрометцентр — структура, подчинённая Министерству экологии и природных ресурсов РФ. Ничего плохого в этом нет, но много говорит, согласитесь, о разнице подходов к самой идее.)

В ведении этого огромного американского научного монстра находятся собственно Национальная метеорологическая служба, Национальная служба по исследованию океана со своими исследовательскими станциями в Норфолке и Сиэтле, и Национальная служба по определению морских рыбных ресурсов. Штаб-квартира располагается недалеко от столицы, в Роквилле, штат Мэриленд, хотя «щупальца» дотягиваются до всех без исключения стран мира, морей, океанов и, конечно же, в космос. Это несложно, при условии 11 тысяч гражданских сотрудников в штате, огромного количества внештатных и коммерческих, а также 321-го человека в форме, которые продолжают хранить верность армии, составляя офицерский костяк Управления.

Интересно также, что основная часть научных материалов, которые составляются NOAA и Национальной метеослужбой — находятся в свободном и бесплатном доступе, хотя в истории бывало всякое.
Тем не менее, уже в 1933 году научно-консультативная группа доложила президенту Франклину Д. Рузвельту (его портрет на десятицентовом дайме), что сеть добровольцев-наблюдателей погоды оказалась одной из самых необычных когда-либо действующих организаций, она давала обществу самый большой доход на один затраченный доллар по сравнению с другими государственными учреждениями во всем мире.
Почему я так настойчиво подчеркиваю взаимосвязь между монетами, купюрами — и ролью в истории американской погоды. Да просто потому, что сегодня погода — это и есть деньги в чистом виде. Погода — это сроки поставок товара и запуски ракет, сельское хозяйство и медицина, логистика и шоу-бизнес, а также многое, многое другое.

Кстати, разгонять облака, скажем, для концертов и парадов — тоже придумали здесь. В 1946 году химик по имени Бернард придумал использовать йодиды серебра и свинца для мгновенной кристаллизации воды, что как раз и является основой машин для разгона облаков. Интрига тут заключается в том, что фамилия Бернарда была Воннегут — он был старшим братом писателя по имени Курт. Который, впечатлённый опытами брата, и издал роман «Колыбель для кошки», где выписал жутковатое вещество «Лёд-9», способное мгновенно лишить воды Землю.
Но нас Бернард продолжает интересовать не как брат Курта, а как человек, имеющий прямое отношение к американской погоде. В 1997 году он был удостоен Шнобелевской премии за прекрасную статью в журнале Weatherwise. Статья называлась «Унос цыплят как мера скорости ветра при торнадо».

Торнадо и ураганы, которыми известна Америка, тоже имеют отношение к деньгам. И даже вовсе не только за счет нанесенного ущерба. В те периоды, когда у американских синоптиков появлялось желание всё-таки что-то заработать самостоятельно, — им приходили в голову весьма неожиданные идеи. Например, именно американские синоптики предложили недавно простой коммерческий аттракцион — всего за 200 долларов вы могли назвать своим именем циклон. А вот антициклон — уже за 300 долларов. Объяснение простое: антициклоны длятся дольше, а значит, ваше имя будет дольше звучать из средств массовой информации.
По поводу циклонов и антициклонов один американский журнал даже опубликовал ехидную шутку: «На Гаити обрушился циклон небывалой силы. Он вырывал с корнем деревья, переворачивал машины, срывал крыши. К счастью, по прогнозам синоптиков, через неделю на Гаити обрушится антициклон — он будет сажать деревья, ставить машины, покрывать крыши шифером…».

Между прочим, хотя называть ураганы и тайфуны женскими именами придумали в Австралии, но именно американцы, точнее, опять-таки, американская армия восторженно поддержала эту инициативу — во время Второй мировой так было очень удобно и просто в радиосвязи. Так продолжалось много лет, пока председательница Общества домохозяек Майами не подала публичный протест главе тамошнего метеоцентра, пригрозив ещё и судом. И после этого, с 1979 года, «дискриминационная» практика прекратилась, и тайфуны получили и мужские имена тоже.
Или ещё об ураганах и деньгах. Книга «Волшебник из страны Оз», где ураган играет смысловую роль, сегодня издана невиданным тиражом, с 1900 года — более двухсот миллионов бумажных экземпляров, не считая электронных и звуковых книг, спектаклей, мюзиклов, игр и т. д. Библиотека Конгресса признала книгу Баума «величайшей и самой любимой сказкой Америки». Это бизнес? Это огромный бизнес! И нам остаётся лишь жалеть, что мы никогда не узнаем реальных бизнес-цифр сказки-плагиата Александра Волкова — «Волшебник Изумрудного города», которая вышла в Советском Союзе в 1939 году.
И сегодня погода тоже играет огромную роль в американском шоу-бизнесе. Например, блокбастер Эммериха «Послезавтра», который вряд ли мог понравиться жителям «разрушенных» в фильме Нью-Йорка или Лос-Анджелеса, собрал в прокате больше полумиллиарда, перекрыв бюджет вчетверо. Или взять хотя бы фильм «Ной» с Расселом Кроу. Согласитесь, потоп — это ведь тоже природное явление.
Одна из самых ценных картин музея «Метрополитен» тоже, фактически, о погоде. Это «Дождевой пейзаж» Василия Кандинского.
И так во всём.

Помните расхожее выражение «Матч состоится в любую погоду»? Это лирика. А вот на бейсбольных стадионах США ещё в XIX веке, если игру отменяли из-за плохой погоды, зрителям выдавали rainchecks — специальные талоны, которые позволяли им прийти на стадион в другой день и посмотреть любую другую игру.
И пускай над синоптиками смеялись всегда. Даже в американской армии по сей день «прогностические» погодные карты издевательски именуют «агностическими», то есть, дословно, «непознаваемыми». Всё равно не получится перешибить английский закон далекого 1677 года, по которому синоптика за неверный прогноз разрешалось сжечь. Причем, интересно, что официально этот закон британская корона отменила только в 1946 году.
Но некоторые синоптики пострадали и в Америке. Точнее, сначала Америка сильно пострадала от них, а потом уже они сами. Weathermen («синоптики») — так называлась леворадикальная террористическая организация, действовавшая с 1969 по 1977 г. Многие сотни тысяч ущерба, человеческие жертвы, поджоги и взрывы — а всё начиналось с невинной фразы Боба Дилана из песни ‘Subterranean Homesick Blues’: ‘You don’t need a weatherman to know which way the wind blows’ («Вам не нужен синоптик, чтобы знать, куда дует ветер»). Именно эти слова были процитированы в манифесте террористов и послужили названием организации.

Это, так сказать, мрачные страницы великой американской метеорологии. Как и вполне обычный прогноз, который можно услышать где-то в штате Мичиган: «Сегодня в Аду немного теплее, чем в Раю». Городки Paradise и Hell в этом штате находятся всего в трёхстах милях друг от друга…
Все эти курьёзы сложно было ожидать, когда метеорология Америка только рождалась, но… Как однажды сказал Марк Твен, «Климат – это то, что мы ожидаем, погода – это то, что мы получаем в итоге».
Так вот мы сейчас больше не о климате, а больше как раз о погоде…
Погоду, как и природу, в США любят. Любят настолько, что, например, существует сайт, посвященный одной дороге в штате Вирджиния. Скайлайн-драйв проходит через национальный парк с непроизносимым индейским названием Шенандоа. И осенью, когда начинает желтеть листва, сайт сообщает вам, в какой день — красивее всего где. «Желтеть» — это очень условно сказано: поверьте, такого буйства красок — от ярко-зелёного до тёмно-бордового вокруг вас вы ещё не видели.

Ну и раз речь зашла о сезонности, то как уже не вспомнить самого известного сегодня американского синоптика. Его зовут Фил. Хотя, если быть совсем точным, это только пенсильванского зовут Фил и он живёт в городе Панксатони. А всего их семь. И вспоминают о них, как правило, 2 февраля. Они — сурки.
Того сурка, который живёт недалеко от меня, в нью-йоркском боро Стейтен-айленд, зовут Чак. Точность его прогнозов составляет 82%. Это не рекорд, самого удачливого сурка-прогнозиста зовут очень напыщенно: Генерал Борегард Ли, он из города Лилберн в штате Джорджия. Генерал угадывает в 94% случаев. Это, в общем, неудивительно — в 1992 году Университет Джорджии даже официально присвоил ему звание почётного доктора метеорологии.
Если вы думаете, что так наивно устроены прогнозы только у сурков, вы сильно ошибаетесь. Открыв газету в Сан-Франциско, вы обычно прочтете нечто необычное. «Вероятность дождя — 7/3» или «Снег пойдет с вероятностью 4/6». Знаете, что это за цифры? Это десять сотрудников тамошней метеостанции голосуют руками — да или нет.

В прошлом году, тоже перед Новым годом, я написал статью «Не утонет в речке мяч…» об удивительно красивой нью-йоркской традиции встречать Новый год падением огромного специального шара на Таймс-сквер (эта статья вот тут — https://goo.gl/Xwkm5J). Шутки шутками, но ведь этот шар исторически не только отмечает время, но и является, по сути, метеорологическим прибором, позволяя еще и определить видимость в данных погодных условиях.
Так что, как я и сказал вначале, метеорология — это удивительная широко известная нам вещь, о которой мы удивительно мало знаем.
И если вам, как мне сегодня, не нравится погода на улице, то стоит ли винить синоптиков? Американцы, в общем, научились справляться с любой погодой, даже самой зловредной.
Как говорил тот же Марк Твен, “если вам не нравится погода в Нью-Йорке, подождите несколько минут”…