Продолжение. Начало см здесь.
Марк Серман
Нью Хэйвен, 2018 г
Из Флама мы на поезде добрались до городка под названием Мидраль, где пересели в очередной раз на поезд идущий в Осло. На платформе мы увидели молодую пару, проделавшую весь путь от Осло до Флама на велосипедах, с палатками и всем прочим. На вопрос, как проходила их поездка по лесу, молодые люди отвечали: «Природа красивая, но спать холодно». Выглядели они хорошо, несмотря на лишения, которые им приходилось претерпевать – тяжелая езда по горным дорогам, холод по ночам, и другие опасности свойственные лесной и горной местности. Потом я еще раз вспомнил этих велосипедистов, когда увидел из окна вагона высокие горы, покрытые снегом, в которых даже исчезал wi-fi, работающий практически повсюду. Спустя некоторое время дорога пошла вниз, wi-fi снова пришел в норму, и мы прибыли к очередному фиорду, на чьих берегах и расположена столица Норвегии.
В самом центре города находится здание ратуши, которое представляет собой в основном огромный зал с расходящимися в стороны маленькими служебными комнатами для служащих.
Зал украшен современной живописью, похожей на ту, что можно увидеть в Рокфеллеровском центре в Нью Йорке или же в Мехико Сити. Стоит заметить, что на стенах также располагаются интересные барельефы из майолики, изображающие в основном обнаженных или полуобнаженных женщин, занимающихся сельским хозяйством. Фото 55,56.Изображений обнаженных мужчин, занятых сельскохозяйственными работами, нет. Мы отправились в ратушу с единственной целью посмотреть фреску работы Мунка «Жизнь», которая находится в одном из внутренних помещений. К сожалению, именно в этот момент именно это помещение было занято – там кто-то заседал, или что-то решалось, в результате чего нас не пустили, и фреску мы не увидели.
Осло в целом производит впечатление солидной северной столицы, несколько провинциальной, как бы sottovoce, несмотря на то, что благодаря доходам от нефтяных полей в Северном море, это – столица самой богатой страны в Европе. Там вы не найдете ни помпезности, ни нарочитого имперского блеска, разве что намеки на бывшую вездесущую морскую силу викингов.
Военная часть норвежской истории больше относится к далекому прошлому и викингам, хотя Норвегия и в наше время очень серьезный и важный член НАТО и принимает активное участие в войнах на Ближнем Востоке и Афганистане.
Крепость Акершус или по-норвежски Слотт Аккершус, в 17-18 веках была реконструирована в стиле Итальянского Барокко – что говорит о стремлении к спокойствию и миролюбию ощущаемому и сейчас. Расположенные в крепости Акершус Военный музей и Министерство обороны, а также Корабельный музей викингов сильно выделяются своим направлением на общем мирном и спокойном фоне города, и может быть поэтому они отделены от остального города довольно высокой стеной.
Корабли – суда викингов в Корабельном музее – образцы самого высокого столярного и кораблестроительного искусства, которое мне когда-либо доводилось увидеть. Достаточно только посмотреть на изящный, похожий по форме на рыбу или морское животное корпус, чтобы отбросить в сторону все вопросы, связанные с мореходностью судна такого маленького размера, и поверить в их устойчивость и быстроходность. Сразу понимаешь, что их стихия – это вода, ветер и мировой океан. У этих небольших – длиной обычно 15-18 метров судов, необыкновенно изящные, даже женственные, обтекаемые, без единого углaформы, и когда смотришь на такой драккаранфас, становится понятно почему в некоторых языках слово корабль женского рода. Но стоит посмотреть на звериный профиль драккара, или корабля-дракона, как становится понятным ужас, охватывавший противника при виде этих кораблей-морских хищников с экипажами из свирепых и бесстрашные воинов, покоривших полсвета. Следы пребывания викингов находят в Исландии, Гренландии и Северной Америки, не говоря уже о Евразийском континенте.
В Осло на набережной фиорда располагается огромный оперный театр и более двадцати музеев, безусловно заслуживающих внимания. Среди них музей Фритьофа Нансена со знаменитым шлюпом Фрам, размещенным внутри помещения музея. Там есть и отдельное помещение, где посетитель может на себе почувствовать, что такое зимовка на корабле во льдах – там за вами закрывается дверь и вы переноситесь во времена Нансена в одном из судовых помещений Фрама. Это происходит в тот момент, когда льды начинают затирать маленькое судно – помещение наполняется очень холодным воздухом, и стены начинают трещать и скрипеть. На стене есть кнопка на случай, если посетитель не может вынести такую наглядность демонстрации. Не скажу, кто из нас ее нажал, т.к. это неприлично.
Осло в целом производит впечатление солидной северной столицы
Мы посетили Национальную галерею, где шедевров Эдварда Мунка оказалось даже больше, чем в музее самого Мунка, в котором мы тоже побывали, и где нам объяснили что большая часть работ перевезена в запасник, в ожидании нового помещения, а пока, сказали нам вежливо, идите в Национальную галерею, что мы и сделали.
Музей Генрика Ибсена – это на самом деле одна из квартир в многоквартирном доме. Некоторые комнаты, как например спальня писателя, очень просты, даже аскетичны. А вот зал для приемов, которым почти никогда не пользовались, обставлен роскошно – всюду позолота и украшения. К нему примыкает темная, но удобная, и видимо, очень функциональная библиотека и гостиная с эркером. Знаменитый автор любил садиться возле него и наблюдать за многочисленными поклонниками, толпящимися внизу на улице.
Перед входом в музей стоит очень эксцентричный (если так можно сказать про скульптуру) памятник Ибсену, удивительным образом подчеркивающий странности характера писателя.
Ибсен похоронен на кладбище, практически в центре города. Это – прекрасный парк, окруженный деревьями и цветами. Изображение молота (без серпа) на обелиске нас заинтриговало.
Выяснилось, что образ взят из поэмы Ибсена «Рудокоп» (1850 г.) :
Глубже вниз, в земную грудь
пробивай мне, молот, путь!
Вглубь, – пока лишь хватит силы, —
шаг за шагом, до могилы.
Ни луча зари живой,
ни надежды предо мной.
Интересно заметить, что вернувшись домой, в Нью Хэйвен, нам впервые удалось посмотреть на сцене пьесу Ибсена «Враг народа». Врагом народа объявляется человек, который хочет рассказать неприятную правду об отцах города, что звучит очень знакомо – «пресса – это враги народа».
Несмотря на то, что действие пьесы происходит 150 лет назад, борьба резонера, доктора Томаса Стокмана, за то, чтобы в городе была чистая питьевая вода, сразу же вызвала мысли о том, что происходит в городе Флинт, в Мичигане. А еще меня порадовалaремарка Томаса Стокмана относительно партии и партийной преданности, где он использует термин «фарш», для определения того, из чего состоит партия.
Неподалеку от Музея Ибсена находится национальный театр, носящий его имя, а также театральное кафе, где он часто проводил время после просмотра своих пьес и где стены увешаны фотографиями знаменитых актеров.Фото 66
Наше поколение хорошо помнит историю Кон-Тики, и именно поэтому мы отправились в музей Тура Хейердала, где воочию увидели сохранившийся для вечности и плот Тики, и корабль из папируса, и копии гигантских голов с острова Пасхи.
В Нордическом музее истории народной культуры стоит деревянная церковь 13 века, строго и даже сурово выглядящая.
Но как только вы входите внутрь ощущение негостеприимности и суровости пропадает. Вас окружает атмосфера тепла, исходящего от старого дерева, киновари и золота живописи, и вы понимаете, что попадавший туда человек мог чувствовать себя в полной безопасности, укрытый за толстыми стенами от своих извечных врагов: холода, голода, зверей – и людей.
Работы самого выдающегося норвежского скульптура Густава Вигеланда можно увидеть в Осло и многих других местах, но только в Осло находится его музей и студия, где он работал, а главное целый парковый ансамбль из работ скульптора. Его скульптуры полны вдохновения и жизни, а некоторые, такие как центральная колонна в парке предсказывают человеческие катастрофы, произошедшие значительно позже. Несмотря на то, что шел мелкий холодный дождь, в парке было довольно много народу.
Люди толпились вокруг скульптур и фотографировались, особенно рядом со знаменитым «Плачущим мальчиком».
Из Осло в Стокгольм нам предстояло ехать на поезде.Дaже таким, какмы,усталым от приключений путешественникам, казалось, что дорога от гостиницы до вокзала будет легкой. Путь этот нам был хорошо знаком, так как в здании вокзала находился ресторан, который мы полюбили и ходили туда обедать почти каждый день. Но дело было в воскресенье, и те три кварталаоткрытой для пешеходов улицы, что нам предстояло пройти, превратились в рынок под открытым небом, заполненный толпами покупателей. Из магазинов, расположенных вдоль улицы, были вынесены и разложены на столах товары. Толпы оживленных людей всех возможных национальностей, как и полагается на рынке, оккупировали все уличное пространство, которое нам надо было преодолевать, катя за собой наши тяжелые чемоданы.
На этом фото, как раз видны трубы и газгольдеры.
В конце концов нам удалось добраться до вокзала, найти нужную платформу, на которой мы обосновались с багажом в ожидании поезда на Стокгольм. Но моей жене Наташе не сиделось на месте, и она отправилась в поисках магазина, где можно было бы потратить оставшиеся норвежские кроны. Как только она ушла, подали поезд, и мы с Василием загрузили наши чемоданы (пять!) и горделиво ожидали Наташу на платформе, желая показать ей, как мы замечательно все устроили пока ее с нами не было. После некоторого довольно-таки продолжительного ожидания уже в вагоне, мы увидели в окне бегущую по платформе Наташу, возбужденно размахивавшую руками. Нам и в голову не могло прийти, почему она так возбуждена, мы в шутку предположили, что ей удалось купить что-то из ряда вон выходящее за ничтожно маленькие деньги. И только, когда она, запыхавшись подбежала к вагону и с трудом начала говорить, мы с Василием выяснили, что мы вместе с нашими чемоданами сидим в поезде, который через несколько минут отбывает в Эстонию.
И конечно же первый снимок, который я сразу же сделал – крыши нашей гостиницы и прилегающих к ней домов
Пристыженные, Василий и я смиренно вытащили все пять чемоданов из вагона на платформы. Не успели мы это сделать, как поезд тронулся и отправился в Эстонию, на восток – в строго противоположном от нашего направлении. Вскоре уже и наш, идущий на запад Стокгольмский поезд прибыл на ту же самую платформу, и мы теперь уже под наблюдением «взрослого» загрузили багаж в правильный вагон.
Рассматривая карту Стокгольма, я обратил внимание на то, что наша гостиница находится в районе Вазастан – название, знакомое многим нашим сверстникам. Согласно любимой всеми в Советском Союзе детской книжки Астрид Линдгрен (переведенной Л. Лунгиной – автора «Подстрочника») именно в Вазастане на крыше одного из домов поселился Карлсон – маленький человечек с пропеллером на спине. И конечно же первый снимок, который я сразу же сделал – крыши нашей гостиницы и прилегающих к ней домов – просто, чтобы иметь представление о том, как могло выглядить то, что описано в книжке.
Потом я вспомнил и то, что Лисбет Саландер из «Девушки с татуировкой дракона» тоже жила в одном из роскошных домов в Вазастане. Что же до настоящих, а не литературных героев, то дом известного драматурга Августа Стринберга находился всего лишь в двух кварталах от нашей гостиницы. К нему вела улица под названием Клара Норра Киркогата, на плитах мостовой которой были вписаны цитаты из пьес Стриндберга.
А квартира режиссера Ингмара Бергмана, который уже с 50х годов прошлого века был одним из величайших режиссеров мирового кино, оказалась всего в десяти минутах ходьбы от нас медленным шагом. Именно там в 1995 году разгорелся знаменитый скандал, когда владелец дома и соседи пытались выселить Бергмана из квартиры, в которой он прожил 45 лет и где были задуманы и написаны многие его шедевры.
Я уверен, что мы пропустили еще много интересного в округе, но, к сожалению, времени на поиски не оставалось, как явно не было времени для поездки на остров Фаро, где последнее время жил Бергман, куда мы стремились, но не попали из-за очень непростого способа, каким туда можно добраться.
Первой остановкой нашей традиционной автобусной экскурсии по городу было внушительное здание городской ратуши – гдепроводятся чествования нобелевских лауреатов. Один из залов, предназначенный для нобелевских приемов, сиял золотыми мозаиками так, что на наш предвзятый вкус он напоминал московское метро на стероидах. Часть этих мозаик была сделана по эскизам Мунка.
Высокая ратушная башня представляет собой важную часть городского пейзажа, она возвышается над городом, где почти нет небоскребов и где городской обзор на протяжении нескольких тысячелетий оставался более или менее без изменений. Я поднялся на смотровую площадку, чтобы лучше почувствовать и попытаться понять незнакомый город. Оттуда же я сделал несколько снимков, которые дали возможность Наташе найти формулу, определяющую Стокгольм – город наплаву. И действительно, с высоты башни открывается вид на множество больших островов и маленьких островков, бесконечных мостов. Все это – на фоне противоположного берега реки с чересполосицей воды и суши образовывало большой и величавый имперский город, объединенный в одно целое водой Балтики. Даже оперный театр 19 века находится на берегу небольшой бухты, напротив которой на берегу одного из островов располагается Королевский дворец и множество музеев и знаменитых зданий.
Вероятно старый город (Гамла Стан) и другие старые районы хорошо сохранились именно благодаря островной структуре Стокгольма, ну, а нам бывшим ленинградцам, хорошо известно, как популярны и любимы города на воде.
На следующий день мы посетили Королевский дворец, находящийся в самом центре столицы. Несмотря на пышное убранство залов и комнат дворца, нас не покидало ощущение того, что это не музей, а жилой дом. Так оно и оказалось. Здесь, в комнатах, скрытых от глаз посетителей дворца, живет королевская семья.
Королевский дворец находится в самом центре столицы
На главной площади Гамла Стана находится дом Нобеля и нобелевский центр, где на ежегодных заседаниях нобелевский комитет выбирает нобелевских лауреатов.
Подстегиваемые нашим «полевым культуртрегером» Василием Рудичем, который знает практически все, что можно узнать, но стремится узнать еще больше, мы постарались посетить как можно больше стокгольмских музеев. Ходили в Нордический музей, где в огромном зале длиной 126 м и высотой 24 мна троне важно восседает великан в средневековых одеждах – король Густав IВаза, знаменитый тем, что сумел одолеть как внешних, так и внутренних (в основном) врагов и тем самым добиться независимости Швеции.
Затем мы отправились в музей корабля названного «Ваза». Обратите внимание, что все, сколько-нибудь интересное в Стокгольме называется именем этого короля (вспомните район, где жил Карлсон – Вазастан). В данном случае история представляется нам не очень героической и даже можно сказать бесславной. «Ваза» – это очень дорого обошедшийся королевской казне и долго строившийся в середине ХVII-го века военный корабль, который по недосмотру инженеров затонул спустя 15 минут после спуска на воду. Через триста лет его подняли с морского дна, восстановили и выставили на общее обозрение, доведя реставрацию корабля до того вида, в котором он и затонул. Я был поражен реакцией смотрителя музея, когда на мою реплику «Как жаль, что такой красавец-корабль затонул всего лишь через 15 минут после спуска», она ответила: «Это же замечательно! Не случись этого, нам бы никогда не удалось узнать и увидеть то, что мы узнаем и видим сейчас!»
На далеком от центра города острове находится совсем другого рода музей – Вальдемарсудде. Посвящен онтворчеству основателя и первого владельцавиллы-музея, принцу Евгению Шведскому. Принц Евгений – очень интересный, но к сожалению не такой, как он того заслуживает, известный художник, собиратель произведений искусства и меценат. Дом принца Евгения – прямое отражение вкусов и личности хозяина. В музее находится небольшая, но исключительная по своему подбору коллекция европейского искусства (скульптуры и живописи), а также работы самого принца Евгения. В размещении коллекции соблюдается идея бывшего хозяина оставаться в тени более известных авторов. Дизайнером и художником оформителем всех жилых комнат музея был сам принц, это включает подбор и форму многочисленных цветов и растений, расположенных на подоконниках и столах. Дом окружает замечательно красивый парк, выходяший на берег залива.
«В этой части рассказа, полагается сделать обобщение,» – вдруг вмешался мойвнутренний голос. А у меня к этому моменту уже сложилось обобщение, по поводу датских, норвежских и шведских монархов.Оказалось, что в целом они – это рабочая и творческая интеллигенция. Королева Соня Норвежская – живописец, график и мастер керамики; Королева Маргарита IIДатская – доктор археологии; Король Швеции Карл XVIГустав играет ключевую роль в церемонии Нобелевских награждений, собственноручно раздавая призы нобелевским лауреатам литературы и науки. А кроме того король известен своими занятиями в области охраны окружающей среды, отдавая много сил экологии страны.
А вот еще одна интересная деталь шведского быта: Наташа заметила, что на шведских денежных купюрах изображены не короли и королевы, а деятели литературы и искусства. Наверное это как-то связано с вышеизложенными фактами и общим стремлением к либеральному построению общества.
Напоследок нашего пребывания в Стокгольме мы поехали в скульптурный парк и музейМиллесгорден, расположенный на окраине города, где находятся работы скульптора Карла Миллеса. Его скульптуры – в основном монументальные памятники и фонтаны, в тридцаты и сороковые годы пользовались большой популярностью в той части Америки, которая теперь после упадка тяжелой промышленности, сокращения производства и последовавшего после этого кризиса, называется Ржавая Зона (theRustBelt). Миллесгорден – музей на открытом воздухе, с фонтанами, колоннадами и лестницами, ведущими к террасам, гдесреди сосен и берез размещены скульптуры,. Фоном же для работ Миллеса служит индустриальный пейзаж на противоположном берегу залива, с огромными газгольдерами и высокими фабричными трубами заводов и предприятий, продолжающих в отличии от Ржавой зоны, свою работу и по сей день.
Посещение Миллесгордена было началом конца нашей трехнедельной поездки. Прямо из Осло мы прилетели в Копенгаген. Он нас встретил неожиданно хорошей погодойи ярким солнцем. Согретые солнцем на ярко синем небе, мы бодро ринулись на экскурсию в город Эльсинор. Там гуляя пос прелестным старинными улочкам 16 века, мы вышли к церкви Святого Олафа славящейся изумительными фресками которыми расписан потолок ее приделов.
Церковь Святого Олафа
Сам город расположен на берегу пролива, отделяющего Данию от Швеции. Замка Эльсинор, в котором происходит Шекспировская драма – нет, есть замок Кронборг, рядом с городом Эльсинором, построенный в 16 веке – и замок этот – ничто иное, как грозная и несокрушимая пограничная и таможенная застава (в сущности – tollbooth), где взимались пошлины с приплывавших кораблей, независимо от того куда они плыли – в Швецию или в Данию -в королевскую казну. Бизнес шел хорошо – размеры поборов были таковы, что вскоре средневековая замок-крепость была перестроена в роскошный дворец а laитальянский Ренессанс.
Замок Кронборг
По информации полученной в музее, Шекспир побывал в Эльсиноре в 16 веке. Объединив под одним названием Эльсинор город и замок, и допустив еще очень много исторических и географических неточностей, которые некому было тогда проверить, он написал «Гамлета». Сейчас бы его сочинение было бы представлено публике как типичные «fakenews». В магазине при музее продавалась новогодняя игрушка – Шекспир на петельке, чтобы его вешать на елку. Мне показалось, что в этом было некая по-скандинавски сильно замаскированная месть писателю, который ничего хорошего в городе не нашел, и еще и сказал, что вроде как тут все прогнило (Something is rotten in the state of Denmark).И вот его и изобразили с петлей, и каждый может его повесить, если захочет.
После посещения Эльсинора, наша подруга, Иветт София Брахман – замечательная художница, живущая в Копенгагене, повела нас на экскурсию в «Луизиану» – всемирно известный музей современного изобразительного искусства с богатой коллекцией работ Джакометти, Мура, Макса Эрнста и других художников и скульпторов. Музей расположен в огромном красивом парке, выходящим на берег Балтийского моря. В парке же размещаются скульптуры и инсталляции. После осмотра «Луизианы», Иветт и Рита Липсон, ее мать, повезли нас в дом-музей Карен Билксен (баронесса Карен Кристенз фон Бликсен-Финеке), писательницы, написавшей «Из Африки», «Пир Бабетты» и другие известные всему миру произведения, многие из которых были очень успешно экранизированы. Музей произвёл впечатление жилого дома, откуда хозяйка вышла на десять минут – пройтись по близлежащему парку или набережной.
Под конец нашего пребывания в Копенгагене Иветт и Рита устроили нам прогулку по Христиании – государству в государстве. Земля принадлежит населению Христиании, и на этой земле действуют местные, не датские законы. Здесь живет около 2000 художников, мастеровых, производителей и продавцов марихуаны, и просто тех, кому некуда податься или нечем себя занять, а также некоторое количество бывших бунтарей и неудачников. Разрешена торговля гашишем и планом, запрещены оружие, автомобили и бронежилеты. Здесь производят свои велосипеды – на трех колесах, с грузовым кузовом спереди. Все это выглядит как своеобразная иллюстрация к пост-советской антиутопии, или иллюстрация к последнему фильму Германа. У обитателей Христиании своя жизнь, отличная от остальной Дании, и, как вы видите на фотографии, вывеска на воротах при выходе из поселения сделана в подражание берлинского Чекпойнт Чарли. Действуя в соответствии с вывеской, мы покинули Христианию, и вернувшись в зону Евросоюза, направились в свою гостиницу, откуда наутро мы улетали в Нью-Йорк.
Это путешествие дало нам возможность лучше узнать ту часть Европы, о которой у меня было самое общее представление. Многое из того, что мы здесь увидели, открылось нам впервые. Мы соприкоснулись с историей и искусством, прежде известным нам лишь по школьным учебникам и книгам, и ни на что непохожая атмосфера высокой духовности, и гуманистического подхода к социальным проблемам, вышедших из совершенно дикого племени, поклонявшегося сонму чудовищных божеств и демонов, и кровавой истории этой части света произвела на нас очень сильное впечатление.
По сравнению с Америкой компьютеризация в скандинавских странах ушла далеко вперед. Приведу типично бытовой пример: в Осло я отправился постирать накопившееся за три недели грязное белье и, придя в прачечную, абсолютно не понимал, как запустить стиральные машины. На помощь пришла милая женщина, приехавшая из Туниса, которая объяснила, как нужно пользоваться централизованным монитором и на что там нужно нажимать, чтобы запустить машину и заплатить за нее. Все виды транспорта – поезда, трамваи, автобусы, метро – компьютеризованы и заплатить за проезд можно используя смартфоны, а если такового нет, то тащиться до специального автомата, принимающего кредитные карты.
Поразило нас и то, что во время путешествия мы пересекли границы трех стран, и у нас ни разу не попросили предъявить паспорт или какое-то другоеудостоверение личности. Ни пограничников, ни таможенников совершенно не беспокоило, кто мы такие и откуда, единственное, что у нас проверяли – это билеты.
В разговоре с официанткой в Норвегии, на вопрос о сложности получении гржданства, она нам ответила, что это очень сложно – нужно ждать три месяца. Потом мы прочли, что иммиграционный процесс в страны Скандинавии намного проще, чем в Америке – там принимают всех.
У меня по дороге из аэропорта домой даже произошел серьезный разговор с моим очень невоздержанным внутренним голосом, которого я буду называть для краткости ВГ. Я сказал, «Это же прекрасно, что медицинское облуживание и образование, начиная от детского сада, включая колледж, бесплатные!»
– Да – сказал ВГ –а налоги, а цены в сфере обслуживания?
– Конечно – согласился я – налоги высокие, но лично я с радостью платил бы больше налогов, зато и я, и мои дети могли бы учиться бесплатно.
– Ты уже учился бесплатно, и медицина была бесплатная, и налоги были маленькие, а ты взял и уехал! – продолжал спорить ВГ.
Пришлось нажать на его виртуальную кнопку “mute” и думать в виртуальной тишине.
В сущности, в Советском Союзе это называлось «заботой о человеке», над чем мы всегда смеялись, и в общем были правы. Но в Скандинавии мы увидели, что там эта забота действительно существует, форма государственного устройства Швеции даже называется «Дом для народа». Тут мыслительный процесс почему-то устремился к дому, квартире, спальне со спущенными шторами… и я проснулся. Мы стояли в пробке на шоссе, а рядом с нашим такси, стоял автомобиль из прошлого века – Бьюик Скайларк 68-го года. На старом, слегка поржавевшем никелированном бампере сияла совсем новая наклейка: «Только Социализм! Мы же не можем все уехать в Скандинавию!»
Мой разговорчивый внутренний голос почему-то молчал, игнорируя меня, наклейку и социалистические идеи.
