Цикл “Не очень Элегантный Нью-Йорк”.
Начало см. здесь.
Когда второй крестный отец русской мафии Марат Балагула получил срок (см. об этом Ъ от 18, 19 и 20 декабря), на Брайтон Бич началась настоящая гангстерская война. Претенденты на владение Маленькой Одессой погибали один за другим. Только приехавший в 1992 году Вячеслав Иваньков сумел навести порядок, подмяв под себя гибнущую криминальную империю. Он почти успел превратить ее в источник многомиллиардных доходов, но в прошлом году был арестован ФБР по обвинению в банальном вымогательстве.
Рассказывает ВЛАДИМИР-ИВАНИДЗЕ.
Расстановка сил
После ареста Марата Балагулы в 1989 году его место занял его телохранитель, доставшийся Марату еще в наследство от Евсея Агрона, — Борис Найфельд. Он так и не смог взять в свои руки бензиновый бизнес, и империя Балагулы, созданная феноменальными способностями к экономическим махинациям бывшего одесского “теневика” и бейсбольными битами боевиков семьи Лючезе, медленно разваливалась. Однако Найфельд не унывал: еще при Агроне он начал заниматься поставками героина и теперь продолжил это дело с удвоенной силой. Нью-йоркские полицейские и агенты Управления по борьбе с наркотиками неоднократно утверждали, что Борис Найфельд к 1990 году стал главной фигурой на Брайтон Бич. Возможно, он действительно был самой известной фигурой, но главной так и не стал.
Во многом это объяснялось тем, что семья Лючезе отошла на задний план. А бензиновый бизнес перешел практически в полное хозяйственное ведение семей Гамбино и Дженовезе. Главный босс Гамбино, знаменитый Джон Готти, как и многие главы других семей, оказался в тюрьме, но один из его управляющих Энтони Морелли (Жирный Тони) уверенно руководил семьей. Он изменил структуру самого криминального рынка. Во-первых, Тони позаботился о том, чтобы сохранить и развить сеть бензоколонок и оптовых компаний по продаже бензина. А во-вторых, он переключил на русских поставку героина в США, отвлекая таким образом их силы и внимание от создания своей сети уличных торговцев наркотиками. CosaNostraвсегда стремилась оставить за собой эту монополию.
Итальянцы очень внимательно следили за тем, что происходит в русской мафии. После того как Балагула исчез за решеткой, выбор Жирного Тони пал на братьев Владимира и Алекса Зильберов. Они владели рестораном “Распутин”. Их группировка враждовала с империей Балагулы. Агрессивные и умные, братья Зильберы были способны на то, чтобы расставить на бензоколонках своих людей и следить за ними. У Найфельда появились первые конкуренты на Брайтон Бич.
Но Зильберы оказались не единственной проблемой бывшего телохранителя Агрона и Балагулы. Одновременно с ним свои услуги по поставкам наркотиков итальянцам предлагал его старый знакомый — Борис Гольдберг, одна из самых крупных фигур криминального мира на Брайтон Бич и ближайший родственник Бориса Бирштейна, возглавляющего печально известную кампанию “Сиабеко”. Как и Найфельд, он проходил по делу об убийстве Агрона.
Борис Найфельд
Но главным врагом и конкурентом Найфельда стал другой босс русской мафии — Моня Эльсон, он же Кишиневский, он же Меченый. Как и все, Моня начинал криминальную карьеру среди подручных Евсея Агрона. Потом пути Эльсона и Найфельда разошлись: всю вторую половину 80-х Моня провел в израильской тюрьме за торговлю наркотиками. Выйдя из тюрьмы, он вернулся на Брайтон Бич, возглавив вместе со своей крепко сбитой женой Марией банду, известную как “Монина бригада”. Полицейские уверены, что в нее входили вооруженные автоматами Uziотмороженные израильские боевики, которых Моня притащил с собой с Ближнего Востока. Очень быстро Эльсон стал работать на братьев Зильберов, которые помогали ему финансировать закупки героина в Юго-Восточной Азии и переправлять в США, где они продавали его итальянцам.
Моня Эльсон (слева) на Брайтон Бич
Найфельду, естественно, все это не нравилось. Оптовая торговля наркотиками очень специфическая вещь. Здесь никто и никогда не дает кредитов. Большие партии наркотиков никогда не отдают в долг. Они переходят из рук в руки только в обмен на деньги. В этом бизнесе не бывает разделения труда или “крыши”. Каждый решает свои проблемы сам. Поэтому Найфельду было трудно бороться за “итальянских покупателей” с Эльсоном, у которого были такие денежные мешки, как Зильберы.
Став партнерами итальянцев в бензиновой афере, они получили доступ к коррумпированным американским полицейским и чиновникам — чего у русских раньше никогда не было. А это очень важно и для наркобизнеса. С “чужими” наркодельцами будут беспощадно бороться местные власти. Все это Найфельд очень хорошо понимал. Поэтому, во-первых, в 1990 году он отправился в Европу, чтобы найти себе наркофинансиста и реализовать старую мечту своего босса Балагулы — приватизировать советскую экономику. А во-вторых, объявил войну Моне Эльсону.
Война
Моня не замедлил с первым ударом. Вначале 14 января 1991 года вернувшийся из Европы Найфельд обнаружил бомбу под своей машиной. После этого он уехал в Бельгию и начал руководить боевыми действиями оттуда. Но уже 11 мая 1991 года был убит его человек 46-летний Эмиль Пузыретский, киллер, доставшийся Найфельду в наследство от Балагулы. Когда нужно было кому-то пробить голову, Балагула и Найфельд посылали Пузыретского. В 1965 году он был осужден в Одессе за убийство и следующие семь лет провел на Урале. Он отличался ужасным нравом, и если бы прожил еще несколько лет, то всех непослушных детей на Брайтон Бич пугали бы его именем. Именно такой человек нужен был Найфельду в Нью-Йорке. Именно он, по версии полиции, и совершил покушение на Моню Эльсона. По крайней мере это был его почерк: всадив Меченому пять пуль в живот, убийца преспокойно удалился. Как Моня выжил, остается загадкой. Ему ампутировали развороченную пулей почку, он утратил способность нормально переваривать пищу, но остался жив и вскоре вновь возглавил ряды своей бригады. Правда, ему пришлось перебраться на время в Калифорнию.
Излюбленный ресторан русской мафии в Нью-Йорке
Пузыретского убили буквально через несколько дней. Произошло это в ресторане “Националь”, на который Эмиль, по версии полиции, решил “наехать”. Этот ресторан, как и “Распутин”, был на территории, принадлежащей братьям Зильберам. Пузыретский сидел за столом и обедал, когда к нему подошел человек в маске, вытащил из зонтика пистолет и расстрелял в голову и грудь жертвы всю обойму. В ресторане в этот момент обедали человек пятнадцать. Они молча наблюдали, как киллер, убив Пузыретского, ползал по полу и собирал гильзы. Когда появилась полиция, они сказали, что ничего не видели.
Убийства авторитетов русской мафии следовали одно за другим. 30-летнего Гинтиса Дигриса убили тремя выстрелами в голову в упор. Еще через месяц кто-то разрядил два пистолета в 47-летнего Намика Карафова. Примерно тогда же — в середине июня — без вести пропал 64-летний Евгений Александров. Его разложившееся тело нашли лишь в конце лета в водоеме рядом с нью-йоркским аэропортом имени Джона Кеннеди. А недалеко от берега рядом с Брайтон Бич, полицейские выловили труп Ронана Кегелиса. Убийцы завернули его в целлофан и бросили в воду.
Самым значимым из них стало убийство отца и сына Любарских. Глава семьи, Вячеслав Любарский, был известной криминальной фигурой на Брайтон Бич. Он привез свою семью в Америку из Днепропетровска в 1978 году. Через шесть лет он получил срок за торговлю наркотиками и ношение огнестрельного оружия. Выйдя из тюрьмы через несколько лет, Вячеслав Любарский вернулся к “делам”, занимаясь и легальным бизнесом — похоронными услугами. Своего сына он пристроил к торговле ювелирными изделиями в Манхеттене.
12 января 1992 года, в 1.30 ночи Любарский вернулся из ресторана домой вместе с супругой Нелей и старшим сыном Вадимом. Они поднялись на лифте на четвертый этаж и подошли к двери своей квартиры. Убийца в маске появился в тот момент, когда Неля открывала дверь. И отец, и сын были вооружены пистолетами, но воспользоваться ими так и не успели. Убийца был профессионалом. Он открыл огонь сразу из двух 9-миллиметровых пистолетов. Когда Любарские упали, он подошел к ним и под ужасные крики Нели спокойно добил их. Последнюю пулю получил Вадим. Убийца выстрелил ему прямо в глаз.
Это убийство породило, пожалуй, больше всего ошибочных суждений. Почему-то считается, что Любарских убил человек Мони Эльсона. Но это, скорее всего, не так. В 1984 году по делу о наркотиках Вячеслав Любарский был арестован вместе с Тони Ланца и отсидел пять лет в федеральной тюрьме Данбери. Как и Ланца, Любарский принадлежал к клану Дженовезе. Что касается Мони Эльсона, то он был партнером и другом Тони Ланца, и его поставки наркотиков итальянцам были связаны с Ланца. Любарский и Эльсон принадлежали одной семье.
Была, впрочем, и другая версия, что Любарский не выплатил карточный долг в $40 тысяч. Но дело в том, что долг этот из Любарского выколачивал человек Найфельда. Так что в любом случае к этому убийству Моня Эльсон не имеет никакого отношения.
Весь 1992 год, начавшийся со смерти Любарских, в Маленькой Одессе кого-то убивали. Один из самых известных случаев — убийство Сандамина Муссостова. Это произошло в полдень 8 мая 1992 года неподалеку от Манхеттена. Муссостов прилетел в Нью-Йорк из Германии в августе 1991 года и жил у своей подружки в одном из тихих и спокойных кварталов Берджен Каунти (Нью-Джерси). Два киллера вошли в жилой дом, поднялись на пятый этаж и позвонили в дверь к Муссостову. Вначале обитатели соседних квартир услышали перебранку, а потом частые выстрелы. Убийцы ушли, оставив на полу труп молодого чеченца.
Появление чеченцев в Нью-Йорке тоже было связано с вендеттой между Найфельдом и Эльсоном. Муссостов работал на босса русской мафии в Берлине Бен-Зиона Маламуда, через которого из Азии шел героин Эльсона. Если верить американцам, то по приказу Маламуда был убит известный в прошлом советский боксер и крупная фигура русской мафии в Германии — Ефим Ласкин. Он был связан с Найфельдом и Отари Квантришвили, которые поставляли героин в США через Бельгию. Детективы из Нью-Джерси связались с немцами, которые подтвердили, что именно Муссостов был тем, кто организовал убийство Ласкина. Бывшему боксеру перерезали горло, когда он сидел в своем BMWна автостоянке у городского бассейна.
Неистребимый
В том же году было совершено очередное нападение на Моню Кишиневского. Убийца добрались до него и на Западном побережье США. Моня остался жив только из-за ошибки киллера, который набросил на руку, в которой держал револьвер, махровое полотенце. Когда он начал стрелять, боек мягко уткнулся в ткань. Моня бросился на киллера, который пытался освободить боек от застрявшего полотенца. Во время борьбы киллеру удалось выстрелить, и пуля разорвала Эльсону ладонь.
На несколько месяцев Эльсон исчез из поля зрения полиции, которой стало известно, что Борис Найфельд выставил приз за голову Кишиневского в $100 тыс. О неожиданном возвращении Мони на Брайтон Бич узнали лишь 27 июля, когда он оказался в центре шумной и кровопролитной перестрелки на 16-й Восточной улице в Маленькой Одессе.
Вместе с женой и племянником Олегом Запивакиным, который выполнял функции телохранителя Эльсона, он только что привез из Манхеттена партию часов и ювелирных изделий на $300 тыс. Когда они выходили из машины напротив своего дома, рядом резко затормозил бежевый Oldsmobile. Обитатели квартала видели, как человек в маске выскочил из автомобиля и стал поливать огнем семейство Эльсона. Судя по описанию, он стрелял из американского “Томпсона”.
Моня, его жена Мария и племянник Олег не растерялись и, несмотря на многочисленные ранения, открыли ответный огонь. Спустя несколько минут, когда Oldsmobileс автоматчиками исчез, появились полицейские. Один из детективов подошел к Эльсону, которому оказывали первую помощь. “Что случилось?” — спросил детектив Моню. Лежавший в луже крови Моня удивленно поднял брови и ответил: “Ничего”.
Спустя некоторое время полиция обнаружила в одной из ближайших больниц израненного Бориса Григорьева. Нью-йоркские детективы были уверены, что Григорьев был тем, кто стрелял. С ним, согласно полицейской версии, было еще два человека. После этого Моня и его супруга покинули США. Спустя несколько месяцев их племянник Олег Запивакин был убит, а Моня с Марией уехали в Европу и обосновались в Италии. Служба по борьбе с наркотиками в 1994 году арестовала Бориса Найфельда в Нью-Йорке, куда ему пришлось приехать, чтобы обновить свой американский паспорт. После непродолжительного молчания он начал давать показания против Эльсона. В конце концов в начале 1995 года Эльсонов арестовали в Италии, предъявив им обвинение в отмывании денег и торговле наркотиками.
Командировочный
В разгар героиновой войны, косившей криминальную верхушку Маленькой Одессы, когда многие боссы русской мафии уже были на кладбище, в тюрьме или за границей, в опустевшем Нью-Йорке появился русский командировочный Вячеслав Иваньков. Он был известен всему бывшему Советскому Союзу как Слава Япончик. Во въездных документах значилось, что он директор киногруппы компании 12 LAInc. и приехал в Нью-Йорк в творческую командировку.
Вячеслав Иваньк (Слава Япончик), он возглавил русскую мафию в США. Итальянцы сделали его королем рэкета.
“Настоящий русский Джон Готти, только умнее”, — скажет о нем потом Грег Сташук, детектив из группы по борьбе с русской оргпреступностью. Перед Япончиком стояла сложная задача — на дымящихся развалинах русской мафии в Америке, созданной Маратом Балагулой, ему предстояло построить новую криминальную корпорацию — “Найфельд, Квантришвили, Япончик & Со.”. Но для начала надо было избавиться от старых русских партнеров семьи Гамбино.
Через несколько месяцев было покончено с соратником Мони Эльсона, бензиновым королем и большим снобом из ресторана “Распутин” Владимиром Зильбером. 20 ноября 1992 года, когда Зильбер, сидя в своей машине, поворачивал на Бруклинский мост, его неожиданно блокировали два автомобиля. Один из киллеров просунул помповое ружье в окно и в упор выстрелил Зильберу в голову.
Хозяина ресторана “Распутин” спасло боковое стекло, которое было поднято в момент выстрела. Оно несколько погасило силу крупной дроби, которая превратила голову Зильбера в решето. Пока полицейские ждали воскрешения Зильбера для серьезного допроса, к нему в больницу пришел плотный и коротко стриженный господин в интеллигентных очках. Это был его старый друг и партнер по бензиновой афере Тони Жирный. Он вошел в больничную палату, уселся рядом с парализованным Зильбером и стал что-то шептать ему на ухо. Когда Морелли ушел, Зильбер заявил полицейским, что не будет давать никаких показаний.
Зильбер молчал даже тогда, когда в 1995 году Энтони Морелли и еще двенадцать человек предстали перед судом в результате совместной операции ФБР и Службы внутренних доходов, получившей название RedDaisy. Среди арестованных был и другой приятель Мони Эльсона, авторитет с Брайтон Бич Аркадий Сейфер. Зильберу повезло, он стал инвалидом, и это позволяло ему не присутствовать на заседаниях суда. Для него и так все закончилось 20 ноября на Бруклинском мосту.
После выстрела в голову Зильбера, Япончик стал новым партнером семьи Гамбино. Но и с “пробуждающейся” Россией было работы невпроворот. С того времени в США хлынул поток шальных денег из России, от которых пахло Министерством финансов, фальшивыми авизо, “левой” нефтью и бьющимися в истерике вкладчиками подставных инвестиционных фондов. Бывшие советские и нынешние российские мошенники перекачивали в США ворованные деньги всеми возможными способами. Весь этот дикий капитализм предстояло правильно организовать. Обосновавшись в западной части Бруклина, в офисе небольшой компании SlavaVideoInc., Япончик принялся наводить порядок. Только теперь русская мафия не ограничивалась штатами Нью-Йорк, Калифорния, Нью-Джерси и Флорида.
Слава Япончик, если верить досье ФБР, ворочал миллиардами долларов. Попался он в 1995 году на банальном вымогательстве $3,5 млн у хозяев SummitInternationalАлександра Волкова и Владимира Волошина (вспомним историю его предшественника Марата Балагулы). На суде адвокат Барри Слотник пытался объяснить присяжным, что Япончик ничего не вымогал, а просто способствовал возвращению долга московскому Чара-банку. Но, как и в случае с Балагулой, ему ничего не удалось: вердикт присяжных был однозначен — виновен. Япончика ждет срок в американской тюрьме.
Арест и суд над Иваньковым был проведен с большой помпой. ФБР надеялось, что, упрятав Япончика в тюрьму, ему удастся покончить с “новой восточной угрозой”. Но было поздно. Русская мафия превратилась в мощнейшую международную криминальную корпорацию. Нового хозяина у нее пока нет. Все ждут приговора.
