Персональная страничка Михаила Брифа.
Elegant New York поздравляет Михаила Брифа с Днем Рождения!
Наши читатели уже встречались с поэтом Михаилом Брифом в прежних выпусках «Поэтики Нью-Йорка» и наверняка обратили внимание на его стихи, даже если не запомнили имени автора. А уж те, кто интересуется современной поэзией, несомненно знакомы с творчеством этого нью-йоркского автора, давно уже почитаемого классиком не только в элитарных кругах тонких знатоков и ценителей. У него множество почитателей и среди тех, кого мы называем «народом», или – general public. Лирика его близка и понятна читателю, потому что он – один из нас, просто, в отличие от других, умеет выразить свои (а точнее – наши) чувства языком Поэзии. 17 марта сего года Михаи Бриф отмечает свое 70-летие. Эта подборка подготовлена юбиляром специально для Elegant New York.
***
Всё-таки очень мала земля.
Судьба, посвистывая, выписывает кренделя.
От полушария к полушарию
за десять часов даванул кругаля.
Из той халупы, где воздух спёрт,
где песню сипят про Ванинский порт,
я убежал – и теперь уже я
на океанской волне простёрт.
Не там отчизна, где бос и гол,
а там отчизна, где письменный стол.
Туда, где песня, туда где поётся,
вслед за отчизной и я ушёл.
* * *
Жил в каморке, ел в обжорке,
пил всё то, что люди пьют…
А теперь живу в Нью-Йорке,
здесь последний мой приют.
Раньше верилось и пелось,
нынче всё оборвалось:
что хотелось – расхотелось,
что мечталось – не сбылось.
Век скулит, как пёс, надсадно,
вязнет в собственной крови.
Не зови меня обратно,
душу мне перекрои.
***
Я жил в отчизне прокажённой,
но прокаженность отвергал.
Дни напролет, как отрешённый,
я о любви стихи слагал.
Теперь в отчизне задушевной
живу, обманом дорожу.
Но все равно, как оглашенный,
лишь о любви стихи пишу.
Кому пишу? Кого заденет
язык чужой, настрой чужой?
Ты посоветуй, что мне делать,
как жить с расхристанной душой?
Мне так доподлинно известно,
что этот мир угрюм, суров.
Ни там, ни здесь стихам нет места…
А где есть место для стихов?
ПОСТОРОННИЙ
Живая влага цедится по капле.
Душа живая съежилась от боли.
Судьба не улыбается пока мне,
швыряет гневно головой о камни.
Хотел ты воли? На, упейся вволю.
В Гулаге жил, теперь живу в Нью-Йорке.
Сбежал из ада. Что ж душа не рада?
Конечно, здесь вселенские восторги,
здесь не зарежут из-за хлебной корки,
в гостях положат паюсной икорки,
но ты чужой, здесь слез твоих не надо.
Всё, в гости ни ногой, засел за книги,
зубрю английский. Мир чужому дому.
Когда-то все на свете забулдыги,
ханыги, горемыки и расстриги
сердца мне раскрывали, как родному.
Теперь совсем не то. Нектар мой пролит.
Налил бы вновь, да затерялся штопор.
Но кто там на меня с укором смотрит?
Весь мир – чужбина, будь он трижды проклят!
О, сколько ран душевных я заштопал!..
Живая влага цедится по капле,
душа живая съежилась от боли…
Нью-Йорк (отрывок)
Если с тоски я не вою,
дальней спасибо звезде.
Здесь одиночество вдвое,
втрое больней, чем везде.
В этой стране, где нет близких,
плачу, за резвость плачу.
Все говорят по-английски.
Я по-английски молчу.
FERRY
Было мне совсем неведомо,
что случится наперёд.
В Стейтен-Айленд из Манхэттена
отправляется народ.
Волны плещут блекло-пегие,
шум и гам со всех сторон.
По заливу ferry бегает,
здешний труженик-паром.
Вот опять причалил к берегу.
Каждого ль к мечте привёз?
Не открой Колумб Америку,
больше в мире было б слёз?
Р.М.
Нам отчуждённость нашу не простили.
Залечит раны мартовский снежок.
Да только зря мы нынче загрустили.
Ох, дивные места мы навестили.
Стоят дома в колониалном стиле.
Мы здесь в каком столетии, дружок?
В каком столетии, дружок, в какой эпохе?
Ужель избегли участи своей?
Прозренье вдруг кольнет на полувздохе,
что от былых надежд остались крохи,
что все мы хороши, когда не плохи.
Не лучше ль затеряться в суматохе?
Зовет смотаться прочь ночной сабвей.
