Виталий Орлов
Публикация моего очерка о Михаиле Михайловиче Зощенко («Тривиальность, доведенная до абсурда») была хорошо воспринята многочисленными читателями. В их числе оказался и известный пианист и культуролог Александр Избицер. Он опубликовал на сайте Lebed.com свои воспоминания о встречах с Исааком Давидовичем Гликманом и записанные Избицером рассказы Гликмана о выдающихся деятелях российской литературы и искусства («Монологи на Большой Пушкарской, 44»).
И. Гликман (1911—2003) российский литературовед, театровед, либреттист, сценарист, преподаватель Санкт-Петербургской консерватории – был заметной фигурой в театральном мире. На протяжении почти четырех десятилетий И. Д. Гликмана связывала близкая дружба с Д. Д. Шостаковичем. В 1993 г. Гликман опубликовал около 300 сохранившихся писем Шостаковича к нему (1941—1975).
Несколько десятилетий Исаак Гликман работал на киностудии «Ленфильм» музыкальным консультантом и редактором, помогал Григорию Козинцеву в работе над фильмами «Гамлет» и «Король Лир» (с музыкой Шостаковича), состоял членом художественного совета «Ленфильма». Мне показалось уместным дополнить мой рассказ воспоминаниями Иосифа Гликмана о встречах Михаила Зощенко с Дмитрием Шостаковичем.
«Я мечтал о том, чтобы на «Ленфильме» был поставлен фильм по Зощенко. Я позвонил Михаилу Михайловичу и предложил ему написать сценарий для фильма. Он был в восторге от этого предложения и написал пять новелл для пятичастного, по его замыслу, фильма. Сценарий очень поддержал Юрий Павлович Герман, член художественного совета, и Юрий Макогоненко, начальник сценарного отдела Ленфильма. И с Зощенко был заключен договор.
Об этой затее прослышал Шостакович, который немедленно согласился писать музыку на этот еще не известный ему сценарий. Даже бесплатно. Мне также позвонил из Москвы Игорь Владимирович Ильинский – он очень хотел сниматься в этой картине, во всех пяти новеллах. Он сказал, что готов немедленно приступить к съемкам.
Оставалось найти режиссера. Я обратился к Григорию Михайловичу Козинцеву и сказал: «Григорий Михайлович, поставьте эту картину!». Он сказал: «Вы знаете, я боюсь, что не справлюсь – это не в моем стиле». Тогда я говорю: «Григорий Михайлович, если Вы не можете, то обратитесь к своим студентам. Пусть пять Ваших учеников поставят по новелле». Он сказал: « Я подумаю».
К моему сожалению, Козинцев мое предложение в конечном итоге не принял. Одну новеллу принял Аркадий Райкин, который показывал это на сцене. Вообще Зощенко мне часто звонил и спрашивал: « Ну как, как там – нашли режиссера?». Я утешал его и говорил: «Мы найдем, не беспокойтесь, все будет хорошо». А он так и не дожил. И этот сценарий поставлен не был.
Я помню, что Дмитрий Дмитриевич как-то пригласил Зощенко к себе, на Кировский проспект, дом 14. Но это было, пожалуй, до войны. В гостях также был И.И.Соллертинский. Он рассказал какую-ту смешную историю, и Зощенко рассмеялся. Хотя он никогда не смеялся, когда читал свои вещи. Он был угрюмый юморист, какими были великие юмористы далекого прошлого…
Дмитрию Дмитриевичу хотелось написать «кое-что», как он выразился, о Михаиле Михайловиче Зощенко: «Вот о нем я, пожалуй, попробую написать, если хватит умения». Но это пожелание не было осуществлено…
Шостакович очень высоко ценил и любил творчество Михаила Михайловича Зощенко, стремился иметь у себя все сборники его рассказов и вообще все, что вышло из-под пера этого выдающегося писателя.
Когда в августе 1946 года по жесточайшей прихоти Сталина над Зощенко разразилась катастрофа, и он был объявлен живым трупом, то-есть исключен из Союза писателей и Литфонда, выдававшего продовольственные карточки, когда само имя его стало запретным.
В десятую годовщину со дня кончины М.М.Зощенко за мной заехал на машине Дмитрий Дмитриевич и мы отправились в Сестрорецк, к могиле писателя, чтобы почтить его память. У меня хранится фотография, на которой мы, погруженные в грустную думу, сняты у могилы. Я отчетливо помню, что в те минуты из далекого громкоговорителя неожиданно зазвучал Первый фортепьянный концерт Чайковского. Шостакович сказал: «Эта музыка здесь уместна. Она по-своему утверждает Михаила Михайловича. Он безвременно умер, но как хорошо, что он пережил своих палачей – Сталина и Жданова».
Было бы некоторой натяжкой назвать М.М.Зощенко близким другом Дмитрия Дмитриевича. Их личные отношения были хорошими, но ограниченными в общении, в свиданиях и встречах. Вот почему я не думаю, что Михаилу Михайловичу, при всей его проницательности, был вполне доступен сложный внутренний мир Шостаковича, которого он глубоко чтил. Помнится, что Дмитрий Дмитриевич был тронут благородным поступком Зощенко, связанным с публикацией позорной статьи «Сумбур вместо музыки» (январь 1936 года). Незадолго до этого вышла «Голубая книга» Зощенко, и он по прочтении статьи тотчас же принес свою книгу Софье Васильевне (мать Д.Д. – Авт.) -Дмитрий Дмитриевич еще не вернулся из архангельской гастроли с подчеркнуто полемической по отношению к статье надписью, в которой автор изничтоженной оперы был назван «гениальным композитором». Не будь этой статьи, возмутившей Михаила Михайловича, он бы, вероятно, сделал более нейтральную надпись, ибо патетическая интонация, по-моему, была чужда его стилю».
