Интервью с Джорджем Лукасом
вела Диляра Тасбулатова

 

 

 

 

 

Джордж Лукас первым распахнул волшебную дверь в виртуальную реальность, и начало 80-х ознаменовалось эпопеей об Энакине, принцессе Лее и джедаях, оказав огромное влияние на массовую культуру. Уже первый фильм создателя киносаги о «Звёздных войнах» собрал в мировом прокате 784 миллиона долларов, «Империя наносит ответный удар» — 513 млн, «Возвращение Джедая» — 573 млн, «Скрытая угроза» — 923 млн. Лукас стал родоначальником нового жанра, которого прежде не существовало, а герои космической эпопеи вырвались за экран, расплодившись по миру со скоростью света в виде игрушек-роботов и сувенирной символики…

Что прежде всего впечатляет в биографии Джорджа Лукаса, сверхудачливого, баснословно богатого и могущественнейшего режиссёра в Голливуде, — так это цифры. Одних «Оскаров» он нахватал аж 17 штук, а номинировался на эту награду — 66 раз. Кроме того, на его счету 12 наград «Эмми»; премия BAFTA, престижнейшая премия Британской Академии кино и телевидения; и венчают этот впечатляющий список награды помельче, которыми, впрочем, любой другой режиссёр гордился бы всю жизнь. Второе, что поражает в судьбе этого миллиардера, затворника и технического гения (придумавшего, между прочим, большинство современных компьютерных игр), — фатальность. Режиссёром он стал благодаря личной драме: в юности был автогонщиком, врезался в дерево и получил серьёзную травму лёгких. Ни о каких гонках и речи не могло быть, а бедствовать или жить на средства жены ему не хотелось. Оставалось кино — то место, куда обычно устремляются все неудачники на свете…

 

— Господин Лукас, излишне говорить, что журналист при разговоре с вами испытывает то же чувство, какое испытал когда-то Жан Ренуар, когда ему предстояло отобедать с Чарли Чаплиным. Как свидетельствует Ренуар, это было подобно встрече верующего с Богом.
— Мне, очевидно, следовало бы ответить, что я, мол, такой же человек, как и вы. Что у меня свои трудности и проблемы. Однако я понимаю ваши чувства, хотя разделить мне их довольно трудно.

— То есть вы уже позабыли времена своей безвестности, первые шаги в кино и первые неудачи?
— Да, жизнь — длинная штука. Сейчас трудно представить, каким ты был тридцать лет назад. Возможно, что совсем другим, состоящим из иного набора молекул.

— Ученые утверждают нечто подобное: что организм человека обновляется каждые пять лет полностью…
— Вот именно.

— Разрешите задать вам неприятный вопрос?
— Валяйте.

— Стенли Кубрик — человек довольно резкий, как вы знаете, — как-то сказал, что американский кинематограф подписал себе смертный приговор благодаря персонально вам.
— Лично мне?! Первый раз слышу! Я, конечно, слышал, что Кубрик думал, будто лично я первый приучил американцев, а вслед за ними и остальной мир к чистой зрелищности, и что с успеха «Звёздных войн» началась другая эра в кино. Но чтобы вот так — «смертный приговор»! Это уж слишком, я думаю.

— Читала своими глазами. Как бы вы прокомментировали это кубриковское заявление?
— (Явно расстроен. — Авт.) Странное вообще-то обвинение, если вдуматься… Тот, кто хоть немного знаком с историей кино, отлично знает, что так называемые блокбастеры появились задолго до моего рождения. Я просто-напросто продолжил и, смею надеяться, развил традицию. Хотя… Кое в чём Кубрик прав, несомненно. Он предвидел сегодняшнее ужасающее положение вещей, когда студии, возглавляемые клерками по сути, буквально помешались на маркетинге. Все остальное — искусство в том числе — их совершенно не интересует.

— Известно,что и вы в начале своей карьеры столкнулись с произволом студийных боссов. Некоторые критики до сих пор считают, что ваш первый фильм, провалившийся в прокате, был лучшим в вашей карьере.
— Спасибо за двусмысленный комплимент. Я прославился и стал мультимиллионером благодаря «Звёздным войнам», а критики, как выяснилось, продолжают восхвалять мои первые опыты. А мне вот даже странно, что этот фильм вообще помнят.

Ещё во время съёмок первой части «Звёздных войн», когда в его проект никто не верил, хитроумный Джордж заключил со студией «XX век Фокс» сделку, по которой права, связанные с торговой символикой фильма, переходят к нему, а он в свою очередь урезает режиссёрский гонорар на полмиллиона долларов. В итоге эта нехитрая махинация принесла Лукасу пять миллиардов дохода, и он до сих пор получает дивиденды от прибылей.

— Переживаете, что стали человеком-брендом? «Джорджем-Звёздные войны», как вас называют? 
— Не то чтобы переживаю. В конце концов, моему нынешнему благополучию я обязан именно им, но ужасно рад, что теперь от них отделался окончательно. Я занимаюсь продюсерством, живу на ранчо со своими детьми и вполне счастлив.

— Говорят, чуть ли не сами отвозите их в школу?
— По крайней мере, завтрак им сам готовлю.

— Сколько у вас детей?
— Трое. Старшие уже большие.

— Не возникает проблем с тем, что их отец, который каждое утро готовит им завтрак, сверхзнаменит?
— Абсолютно не возникает. До какого-то времени дети даже не знали, что я такой знаменитый: мне вовсе не хотелось сделать из них голливудских «кинодеток», с детства страдающих фобиями и комплексами, донельзя избалованных, считающих себя исключительными.

Джордж Уолтон Лукас рос одарённым мальчиком, но очень скромным — типичным «ботаником» и маменькиным сынком. О том, чтобы стать лидером в классе, и речи не было. В старших классах он связался с дурной компанией, от которой его еле отвадили строгие родители. Слишком строгие — религиозные, ограниченные и суровые. Поговаривают, что сейчас сам Лукас точно такой же — суровый и аскетичный.

— Хотите, чтобы они сами пробивали себе дорогу?
— Ну, конечно, они не смогут стартовать с нуля, как я стартовал. Но завидовать тут нечему. Лично я бы не хотел родиться в семье знаменитости: слишком пристальное внимание и завышенные ожидания могут парализовать инициативу.

— Вас называют великим инженером от кинематографа. Поскольку вашим детям скоро вступать в это неясное «будущее», как вы их ориентируете? На чем воспитываете?
— На традиционных ценностях, как это ни странно. Я ведь простой человек, а не постмодернист какой-нибудь. (Смеётся)

1969 году Джордж Лукас женился на девушке, занимающейся монтажом, Марсии Луи Гриффин. У Марсии и Джорджа трое детей: Аманда, Кейт и Джетт. После развода родителей дети остались жить с Лукасом на ранчо.

— Да, многие говорят, что в «Звёздных войнах», благодаря их нравственной простоте и ясности, где Добро и Зло разведены по разные стороны баррикад, есть что-то первобытно-языческое. Почему они и стали мегахитом.
— Нисколько против такой трактовки не возражал бы. Что касается моего имиджа «режиссёра будущего», то я действительно иногда ощущаю, что какой-то частью своего существа принадлежу ему.

— Какой, интересно?
— Той, что «отвечает» в моем мозгу за визуальный образ мира. Ещё мой друг Коппола говорил, что я совершенно не литературный человек и воспринимаю мир через «картинки», а не через слово. Думаю, за визуальностью — будущее. Наступала новая эра и, возможно, колоссальный успех «Звёздных войн» был связан с этим предчувствием новых времен.

После колледжа Лукас поступил на киноотделение Калифорнийского университета, скорее «с горя», нежели по зову сердца. Однако его талант был замечен — и не кем иным, а самим Френсисом Фордом Копполой. Именно Коппола субсидировал первые опыты Лукаса. Мэтра не остановил даже коммерческий провал дебюта своего подопечного со странным названием «ТНХ 1138». Вместо того чтобы навсегда рассориться с тем, кто послужил причиной потери миллиона (!) долларов, он вновь ввязался в авантюру, дав деньги и на второй фильм Лукаса, «Американские граффити». Отношения двух культовых режиссёров мира, продолжающиеся до сих пор, то есть, чуть ли не полвека, — пример крепкой мужской дружбы, которая в Голливуде явление чрезвычайно редкое.

— Таких, где не будет ни литературы, ни, если шире рассуждать, языка? И не только литературного, но и как средства общения? Брр… Даже страшно представить.
— Но ведь недаром говорят, что лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать. Вместо того чтобы пугаться и причитать, нужно, мне кажется, радоваться и ликовать, что мы сейчас переживаем новую эпоху, сходную разве что с теми временами, когда было изобретено книгопечатание. Это безумно интересно, что бы там ни говорили «книжники».

— Вы прямо неоязычник какой-то…
— Не без того. Возможно, несмотря на все обвинения Кубрика, именно мы, кинематографисты, первыми почувствовали наступление новой эры, где так важно ощущать мир целиком, без книжных подсказок.

— А нельзя сочетать книжную культуру и аудиовизуальную?
— Это было бы идеально. Но вместо книжной культуры в её классическом виде сейчас более популярен Интернет, вещь чрезвычайно интересная. То, что информация доступна всем и каждому, вдохновляет.

— Тем не менее, вы в своей эпопее сетуете на демократию как на власть большинства. Но ведь Интернет — часть демократии, если её понимать как право каждого на информацию. Вы очень пессимистично настроены.
— Я действительно в какой-то степени разочаровался в демократии как механизме. По крайней мере, в той демократии, которая существует в моей стране. Что и говорить, люди настолько несовершенны, чтобы, владея преимуществом, не использовать его во зло…

— Вы как-то сказали, что были счастливы, завершив, наконец, свою «звёздную» эпопею. Прежде всего потому, что не сошли с ума.
— Да, существуют, оказывается, судьбоносные вещи. Затеяв «Звёздные войны», я и думать не думал, что буду заниматься ими тридцать лет. А по сути — занимаюсь всю жизнь…

Успех картины Джеймса Кэмерона «Аватар» убедил Джорджа Лукаса в необходимости перевести «Звёздные войны» в стереоскопический формат. Об этом режиссёр заявил в интервью ресурсу Access Hollywood: «В течение многих лет мы стремились вдохнуть в «Звёздные войны» новую жизнь, выпустив их в 3D. Но технологии, удовлетворявшей нашим требованиям, тогда не было. Теперь этот проект вполне реален».

 

Интервью с Дилярой Тасбулатовой

Байки от Диляры