Главы из книги “Арт Квартал” Светланы Вайс.

[quote style=”boxed”]«F…k!» – прочитали мы на двери галереи, придя утром на работу. И действительно! – полдня ушло на соскабливание этого слова, выведенного размашисто, витиевато, с наклоном в левую сторону, словно по правилам некоей каллиграфии, яркой металлической краской из баллончика. Соседней галерее повезло меньше – ей достался целый фразеологический оборот с вариациями вышеназванного слова. Они скоблили до вечера. После беглого осмотра прилежащих улиц стало ясно: нас посетили граффити. Галерейное искусство Челси в лоб столкнулось с искусством уличным, подпадающим под статью «вандализм». Наиболее пострадавшие стали добиваться правды, естественно, у полиции. На что получили странный ответ: «Вы же все стерли, даже не расшифровав и не сфотографировав. Поди знай теперь? кто это. А поймать с поличным невозможно».

Не сомневаюсь, что каждый из вас видел граффити, причем везде – как в общественных местах, так и в малодоступных: на почтовых ящиках и мусорных бочках, на стенах домов и вагонах сабвея, на опорах мостов и под крышами домов, на скалах и проезжающих грузовиках и, что самое удивительное, на рабочих механизмах строительно-дорожной службы. А видели ли вы того вандала в тот самый момент свершения? Скорее всего нет. В этом и есть интрига искусства граффити.

Уговорить рассказать о «проблемах творчества» никого из них невозможно. Единственный способ – поймать и допросить во время следствия. Но кое что мне все-таки удалось узнать от одного бывшего граффити, который завершил свою карьеру, поступив в институт искусств в Филадельфии, и теперь как бы мне коллега.

Первые попытки граффити, не считая пещерных наскальных рисунков, принадлежат FreightMonikers – его считают первопроходцем. Заметим: это – начало XX века. Сороковые годы подарили нам Cholo, основателя метода граффити, а он, в свою очередь, осчастливил LA настенной живописью с индивидуальным подходом. Но это все кустари-одиночки, хотя и отцы-основатели. А вот настоящая история начинается с изобретения баллончика-пульверизатора с краской. В 60-е его производство наладила фирма «BobbyBeckIn’59». Столицей граффити считается Филадельфия, а городские хайвеи, расписанные в тот же день, когда баллончики появились в продаже, стали первыми носителями искусства граффити. Или жертвами вандализма – как кому угодно.

[quote style=”boxed”]По большому счету, явление граффити – часть масскультуры, одно из проявлений попарта. Очень уж хорош оказался лозунг «Вырази себя как сумеешь». И умельцев оказалось достаточно. Поэтому сегодня уже принято говорить о целом «движении».

В чем суть движения граффити? Сообщить о своем существовании – это, во-первых. Привлечь внимание и послать зашифрованное сообщение – это, во-вторых. Остаться на свободе – это третье. Все члены движения отдают себе отчет о незаконности деяний, поэтому прилагают все силы для конспирации. Средний возраст – лет 15–16, самый что ни на есть романтический. Начинают, как правило, лет в 12, а к 17 уже становятся профессионалами. И лишь некоторые продолжают творить в более серьезном возрасте. Кстати, были отмечены случаи рецидива, ностальгии, видимо, по ушедшему детству, и возврат к хобби из семейной жизни. Известно, что романтический возраст склонен к опасным играм, очевидно, поэтому первые граффити – выходцы из гангстерского окружения, уличных шаек, городских воюющих группировок.

Романтизм, замешенный на опасности, рождает легенды. Самая известная из них – BicentennialKid. Этот неугомонный оставлял свои надписи везде, на чем попало и где попало. Было это в Филадельфии в 1976 году. Его знаком были три буквы: KAP. Мэр города FrankRizzo поклялся лично переломать ему все пальцы. Но все-таки юнец увековечил себя: за две недели до всенародного празднества 4 июля три победные буквы красовались на Колоколе Свободы. В ноябре этого же года парень умер от лейкемии, и по преданию теперь в каждой настенной надписи присутствует его дух.

Вообще история граффити – это легенды и фотографии. Рассказы передаются устно, в основном полицейскими, таким образом, через надежный источник истории просачиваются сквозь всю страну и обретают форму легенды. А вот фотографии – это уже настоящие свидетельства. У данного вида искусства, кроме полиции, имеются природные враги – песок и ветер. Они уничтожают творения полностью за два года. Поэтому, чтобы как-то продлить жизнь своего создания, а иногда оно воистину уникально, производится съемка объекта на местности. По традиции все фотографии делаются в основном фанатами. За тридцать лет существования движения фотоархив у людей подсобрался немалый (в полиции, конечно, тоже). Эти снимки, вы не поверите, предмет коллекционирования. Сегодня они еще хранятся в коробках из-под обуви, но настанет день – и городские музеи будут покупать у населения редкие негативы.

Народившееся движение не стояло на месте. Судьбоносное открытие было сделано еще одной легендой Филадельфии – по имени Cornbread. Начало его карьеры типично – желание привлечь внимание любимой девушки Синтии. Для начала он расписал все стены в школьных коридорах, затем ее личный шкафчик в раздевалке. Никакой реакции. Путем героических усилий он изловчился уделать своими знаками все заборы по пути школьного автобуса, в котором она ездила. Победной точкой стала роспись самого автобуса, а заодно и всего автобусного парка школы. Представляете себя на месте школьной администрации? По легенде Синтия сдалась, но для нашего героя это уже было неважно – слава, городская молва и усиленное внимание полиции возвысили его над собратьями, которые провозгласили его королем граффити. Отработав двойным слоем окружную дорогу, Cornbread стал заслуженным авторитетом – и, заметьте, на свободе. Но главная его заслуга – создание стилей. И если уж мы говорим об изобразительном, как ни крути, искусстве, то заслуга эта серьезная. Не зря же его жизненный путь увековечен в фильме «Cornbread, EarlandMe». Как-то так получилось, что все стили надписей, а разделяются они по городам, были созданы в Филадельфии. Например, Чикаго получило стиль OldEnglish, нам в Нью-Йорке достался BroadwayElegant, но самый, на мой взгляд, занимательный GangsterStyle – остался в Филе. Лучше видеть, но в двух словах: буквы утолщены в верхней части, а в нижней загибаются наподобие рыболовных крючков и в заключение, все слово подчеркивается некой платформой.

[quote style=”boxed”]Кстати, в Нью-Йорке впервые новый стиль был опробован творцом по имени TopCat на 126-й улице – ему удалось за кратчайший срок отметить своим знаком целый блок городских зданий. С тех пор этот блок так и носит его имя на городском сленге.

С изобретением персональных стилей между городами началась настоящая война. И если раньше соратники по цеху скромно называли друг друга «райтер», писатель, стало быть, то теперь в обиход вошло обращение «артист» – художник. Таким образом, к середине 70-х прошло время одиночек, стали образовываться команды во главе с лидером. И это понятно – надписи становятся крупнее, буквы объемнее, стиль витиеватей, а вот послания – лаконичней. Если раньше читался какой-то текст, то теперь все стало уходить в «гудок». Да и сообщения, собственно не мудреные – «Я был здесь», «Имел я вас всех » и т.д. Теперь за минимальное время надо сообщить хотя бы имя. На следующих этапах это все наверстается, а пока идет отработка стиля на время.

Последняя легенда 70-х – RAZZ – стала маркой. Опять же в Филе. Начинал он работать со своей сестрой, ее марка – SASS. Их называли «бомбардирующей командой». Но через некоторое время было замечено, что женский стиль как-то принижает то ли саму идею, то ли стиль граффити. Короче, общая сходка дуэт разбила, а женские команды упразднила вовсе. RAZZ собрал новый коллектив, который даже имел свое собственное название – LAW, и уже на серьезной основе они подошли к обработке городских объектов. Сейчас вы ужаснетесь – в начале 80-х в одной только Филадельфии работали команды: RX, SoBad, KBS, Smash, BA, KidKreo, Spike, Clyde, Star, Satan, RaRa, Casper, Daveski, Rob, Fub, KAK, JK, Cat, KB, DN, KN. Да еще иногда семидесятники, бывало «тряхнут стариной».

Как вы понимаете, Нью-Йорк не остался в стороне – с 1985-го по 1989-й подросток по имени Veefer возвел вандализм в ранг искусства. Он и его команда с гордым названием WEKILLSHIT урабатывали городскую собственность изощренным способом на разработанной основе. В легкодоступных местах ставилась марка VFR – это так, между прочим. Поверхность, к которой трудно подобраться, удостаивалась полного имени Veefer. Если отрабатывалась каллиграфия – вырисовывалось VFRFresh. По слухам лидер имел редкую способность с первого раза моментально вписывать слово в заданные параметры, скажем, гаражной двери. Его команде оставалось лишь обработать общую поверхность да довести детали. Учись Veefer в академии художеств, классы по композиции ему бы давались легко, я думаю.

SUROC – гений художественного вандализма. С него началась эра артистизма. На очередную сходку вместо отчета об отработанных местах и плана о будущих актах, он принес школьную тетрадь с зарисовками – что-то среднее между комиксами и конфетными обертками. Все было выполнено цветными фломастерами, карандашами подетально, с планом нанесения на городские стены. Юный вандал оказался вопиюще талантлив. Он стоял у истоков настоящей художественной цветной росписи с использованием незатейливых средств. Господи, если б он знал теорию создания фресок, а не влез под провод с напряжением 1100 вольт и не получил ожог 3-й степени всей поверхности тела. Лежа в больнице, SUROC не переставал рисовать свои комиксы. Но первое, что он сделал, выйдя из больницы, – завербовался в SpecialForces. Отслужив в войсках, вернулся с женой и ребенком, купил дом в Нью-Джерси и стал законопослушным гражданином. И это единственная история с хорошим концом во всей легендарной истории граффити.

К концу 80-х движение граффити распоясалось до беспредела. И тому несколько причин. С одной стороны, накопление опыта и передача его по наследству, все-таки уже 20 лет в деле, а это несколько поколений. Есть лидеры, есть у кого учиться, есть поле деятельности – городские стены – это, по сути, безграничное полотно, есть поклонники, создающие легенды, даже есть пресса с фотографиями и TV с сюжетами: «Убился, разрисовывая карниз 5 этажа». При должной поэтизации – это шаг в бессмертие. А с другой стороны – невозможность вчинить достойный судебный иск. Все подсудимые – малолетки: отпускаются за неимением состава преступления, или за неспособностью нести ответственность по возрасту. «Kidshavingfun», – с сожалением бормочет судья и отпускает детей «на поруки». В общем, налицо все составляющие успеха городского вандализма.

Последней каплей в чаше безнаказанности оказалась история под названием «TheSmithSaneanInstitution». Два брата по фамилии Smith были одержимы идеей прославиться. И много преуспели, работая, не покладая рук и баллончиков. В юные годы они малевали парой, повзрослев, перешли на индивидуальный подряд и собственный творческий почерк. Старший имел подпись SMITH, а младший – SANE. Секрет их мифа заключался в том, что каждый вырисовывал имя брата. Прославляли они друг друга на городских просторах Нью-Йорка как могли несколько лет. И младший, видимо, имея более глубокое уважение к старшему, совершил отчаянный поступок – громадными буквами он написал имя брата на опоре Бруклинского моста над водой на высоте дорожных полос. Как уж это ему удалось, когда и за какое время – теперь уже можно узнать только из легенд. Мэр Коч по долгу службы сентиментальничать не стал и поручил разобраться с детишками отделу FBI. Те к вопросу подошли серьезно – окружили дом, залегли в засаде и взяли детей без шума и пыли. А дальше город выставил иск на несколько миллионов. Ко всеобщему удивлению, братья оказались абсолютно совершеннолетними, более того, старший уже окончил колледж! От естественного чувства страха ряды граффити дрогнули и творчество пошло на убыль.

История с братьями Smith закончилась странно. После придания делу публичной огласки им на помощь пришел «звездный адвокат» WilliamKunstler. Он выбрал тактику откладывания заседаний суда. И через некоторое время под следствием умер Sane, затем Kunstler, а Smith был выпущен по истечении срока давности совершения преступления. Говорят, он поклялся увековечить имя брата и теперь ходит пешком по хайвэям страны и пишет вдоль дорог только одно слово: SANE.

Сегодня каждый подросток знает, чего и сколько он получит, если будет пойман с поличным при акте вандализма, но посмотрите вокруг: знаки и рисунки появляются с упорной настойчивостью. Видимо, справедливо предположение: преступления совершаются не для того, чтобы попадаться. И врожденное чувство хулиганства, смешанное с молодой энергией, имеющей разрушительный вектор, и за вычетом ума, продолжает давать результаты.

Правильный способ борьбы, на мой взгляд – пустить движение в нужное русло, извлечь какую-то пользу, увлечь в правильном безопасном и созидательном направлении. Например, устраивать городские конкурсы в строго отведенных местах и для интереса – по ночам. И проблески уже намечаются: во-первых, мой собеседник, бывший граффити, теперь дипломированный художник, во-вторых, «кодекс чести» граффити пополнился такими пунктами: нельзя писать на частных домах и памятниках, не допускать мордобоя между группировками. Это ли не прогресс в искусстве?

Апрель 2004 год