Юрий Кирпичев
Что и говорить, «Элегантный Нью-Йорк» красивое название! Но на самом деле не столь уж изыскан наш город и порядком уступает в этом Монреалю. По крайней мере, в отношении архитектуры и планировки. Есть, однако, пора года, скрадывающая его изъяны и придающая недостающий шарм. Это осень.
Сейчас она в разгаре и ценителей прекрасного манят уже не только галереи Метрополитен Музея, но и кафе на его крыше, откуда открывается восхитительный вид на полыхающий осенними красками Централ Парк. Но ведь Нью-Йорк это не только город, но и штат, поэтому тех, у кого возможности выше и времени больше, позовут Катскильские горы. А самые утонченные любители покоя и отрешенности, знатоки высокого искусства релаксации и медитации, уедут созерцать парад увядания на север. Ибо там осень особенно хороша!
Нет, не зря холмы Адирондак так любил писать Рокуэлл Кент. Да и я, помню, как-то ехал в Монреаль и не успевал щелкать фотоаппаратом. Я начал щелкать, едва рассвело, в Медвежьих горах, тесно сжавших Гудзон крутыми, буро-зелеными боками, пощелкивал затвором до Олбани, но чем дальше в горы, тем щелкал все чаще и уже не мог остановиться до самой границы, пока заходящее солнце не залило засыпающую канадскую равнину теплым янтарным светом. Я был ошеломлен и околдован осенним Адирондаком!
Эти горы вполне могут претендовать на звание чемпиона мира по этой поре года. Но еще большее впечатление они произвели на обратном пути, когда осенний карнавал достиг своей кульминации. Поезд, который так и называется «Адирондак», вынырнул из тьмы вокзала и прогрохотал по бесконечному мосту через великую Сан Лоран. Мы проводили взглядом симпатичные разноцветные небоскребы Монреаля, вершину Мон-Рояль, уже расцвеченную желтыми и бурыми мазками, пересекли сжатые нивы кукурузного пояса, который тянется до американской границы, и вскоре въехали в древн
ий горный массив. Слева и очень вовремя открылись холодные воды глубокого озера Шамплейн. То и дело в багряных рамках осенних деревьев задумчиво синеют зеркала его заливов. Задний план тает в голубой дымке на востоке, там его зубчатой полоской обрезают горы Вермонта.
Почему Шамплейн появляется так вовремя? Потому что время от времени приходится отрываться от правых окон вагона и остужаать взгляд озерной синевой. Почему приходится это делать? Потому что справа бушуют осенним огнем вершины и склоны Адирондака!
И первое, что бросается в глаза, это очевидные различия цветовой гаммы русской и американской осени. Странной кажется эта ирония природы: богатая Америка переполнена алым в октябре, тогда как бедная Россия сияет чистым золотом. Исключительно щедрая палитра коммунистических цветов у американской осени! Но не волнуйтесь, у нее здоровая хвойная, зеленая основа.
Поезд катит на юг, а вокруг бушует феерия цвета. Мир затоплен теплыми тонами: от бурого, переходящего в красно-коричневый с оттенками багряного, до рдеющего пурпурного, а затем крещендо – до торжествующего кумачево-красного и парящего над всем этим великолепием нежно алого, отороченного бледно-розовым. Горы тлеют, горы готовы вспыхнуть ярким пламенем, лимонными всполохами березок уже пробиваются первые язычки открытого огня и от немедленного революционного пожара спасают лишь синий холод озер да здравомыслящие хвойные. Привычное определение золотая осень здесь не к месту. Здесь все иное. Здесь и последние теплые деньки зовут не бабьим летом, а индейским, здесь и краски поярче, и природа пощедрее, и погода поизменчивее – и люди другие. Как поется в известной песне: “Хоть похоже на Россию, Только все же не Россия”. Некоторые при этом добавляют: “К счастью!..”
Поезд едва слышно стучит на стыках и время от времени тревожно взревывает, отпугивая медведей, оленей, туристов, водителей и прочую живность, что водится в заповедных лесах. Железную дорогу проложили и прорубили вдоль берега озера и в каком-то метре от вагона проносятся скальные обрывы. Иногда они уходят в сторону и открывают застывшие в предчувствии зимы ярко-синие зеркала заливов – задумчивые серые цапли уже покинули их. Мелькают американские флаги и вечнозеленые газоны скромных придорожных домиков, вон меланхоличные лошадки щиплют травку, а с другой стороны белеют последние в этом сезоне паруса. Холодная красота бесконечно длинного озера Шамплейн несколько часов подряд скользит и скользит за окнами, затем приходит очередь озера Джордж, а после Олбани его сменяет и еще три часа тянется и тянется с другой стороны широкая лента Гудзона.
Эти горы столь стары, что поезд превращается в машину времени и кажется, что за тем поворотом из багряного леса покажутся краснокожие в боевой раскраске и взмахнут томагавками. Ведь это их страна, свирепых и непобедимых мохавков, самого воинственного племени знаменитой Ирокезской Лиги! Гайавата был их военным вождем, а могикане-делавары, коренные жители долины Гудзона, еще в начале XVII века были разгромлены мохавками и вытеснены в Коннектикут. Самоназвание могикан – Ма-хи-ка-не – так и переводится: люди великой реки.
Однако и они не отвлекут нашего внимания от прекрасных пейзажей! Мы убегаем от зимы, мы гонимся за осенью и вблизи Нью-Йорка, в Катскильских и Медвежьих горах настигаем ее апофеоз. Капризная кокетка самозабвенно кружится в буйном карнавале красок, ее праздник в самом разгаре и мы тоже участвуем в представлении, за нашим поездом тянется алый шлейф взметенных в голубое небо листьев! Осень щедро плещет колер направо и налево, она не жалеет червонного золота и особенно меди, она еще не спустила свои несметные сокровища, хотя и бесшабашно пускает их по звонкому ветру. Горы еще покрыты густой красно-желто-зеленой шубой и их мягкие разноцветные волны катятся вслед за вами по берегам Гудзона почти до самого Нью-Йорка, однако ранние осенние сумерки скрывают их еще в Пукипси. И только мерцающие разноцветными огнями арки мостов напоминают вам о том, что осенний марафон продолжается.
Ради всего этого можно потерпеть и частые опоздания поезда – на один, два, а то и на три часа. Он напоминает тот симпатичный паровозик из Ромашкова, который никуда не спешил. Лишь однажды “Адирондак” привез нас по расписанию – когда сломались компьютеры сначала у таможенников, а затем и у машиниста! Зато в его составе есть специальный вагон со стеклянной крышей, позволяющей любоваться природой, и это все окупает…
По пути на юг вы вдруг замечаете, что здесь легкомысленная красотка осень лишь только что удивленно распахнула глаза, увидев первые признаки увядания, недоверчиво глянула в голубые зеркала небес, вздохнула задумчиво, махнула рукой и только лишь собирается наложить первые тона яркого макияжа. Гулять, так гулять! Ветер будет посвистывать в синеве, будет шуршать, перебирая вороха коричневой листвы благородных дубов и красных листьев огромных кленов, будет засыпать легкой медью и золотом зелень газонов, но, к сожалению, рано или поздно все заканчивается, в том числе и наш осенний марафон.
Вечером вы прибываете на подземный вокзал Пенн Стэйшн, затем долго катите в некрасивом и грязноватом нью-йоркском метро, огоньки тоннелей сменяются морем ночных огней бруклинского моря домов, но перед глазами все еще парят в голубой вышине, все еще сияют прощальным светом разноцветные вершины Адирондака…
