Литературные пятницы
В гостях у Elegant New York – два бостонских автора: поэт Рита Александрович и художница (а заодно писательница, чьи рассказы уже появлялись в нашем журнале, и даже с ее собственными иллюстрациями) Татьяна Лоскутова. Чтобы по-настоящему окнуться в очарование элегантного Бостона, их непременно надо читать вместе, и непременно – с лоскутовскими иллюстрациями. Впрочем, можно и по отдельности… и даже не думая особо об элегантности Бостона… В общем, единственное бесспорное утверждение можно сформулировать совсем кратко: их обеих, Риту Александрович и Татьяну Лоскутову, непременно надо читать!
Итак, рассказ и стихи Риты Александрович с иллюстрациями Татьяны Лоскутовой.
Ирина Акс.
Рита Александрович и Татьяна Лоскутова
Рита Александрович.
Иллюстрации Татьяны Лоскутов.
Мой Фейсбук
Пять лет назад я впервые включила компьютер и вышла на Фейсбук. Мне было страшно. Друзья показали, как нажимать на клавиши, просматривать посты и отвечать в личку любителям пообщаться. Свою первую ночь общения с Фейсбуком я азартно просилась в друзья ко всем желающим и нежелающим. Результат был поразителен: американские генералы со звёздами на мундирах, вальяжные вдовцы и роковые вдовицы, восточные миссионеры, срочно нуждающиеся в деньгах, девицы сомнительного поведения и иже с ними… Утром я с гордостью показала Бене свой улов. «Женщина, – сказал мудрый Беня, – ты неразборчива в связях, а я не захожу в социальные сети. Посоветуйся с Таней Лоскутовой!»
Моя близкая подруга Таня к тому времени была уже на ФБ две недели и тоже обрастала друзьями. Знания компьютера у нас были практически одинаковыми, но в отличие от меня, – Таня не боялась экспериментировать и, главное, быстро и остроумно комментировала посты. Меня же каждый комментарий ставил в тупик. Я долго и по-овечьи трусливо обдумывала ответную реплику и, не выдержав напряжения, стирала свой пост вместе с комментариями. Я вела себя, как муж моей знакомой, который был настолько нерешителен, что, слыша звонок в дверь, спрашивал у жены: «Мама, наши действия?»
Фраза быстро стала крылатой. Бедной Танюше приходилось выслушивать её по пять раз за ночь, после чего она выскакивала на мою страницу и несколькими словами разруливала ситуацию.
Время шло. Постепенно мы чему-то учились. Честно говоря, у меня до сих пор не укладывается в голове, каким образом, нажимая на клавишу в Бостоне, мои друзья отправляют сообщения по всей Америке и, страшно молвить, – в другие страны. «Не думай, женщина», – пугается в таких случаях Беня, и я не думаю.
Видимо, в таком состоянии «недумания» я отвечала одновременно в двух личках – одному пожилому профессору, писавшим мне чуть ли не с буквой «ять», и – параллельно своей приятельнице, описывающей недостойное поведение своего мужа.
«Скотина, однако!» – сочувственно ответила я подруге и через секунду увидела свой ответ в личке профессора.
«Простите???» Оправдываться не пришлось, – так впервые я познакомилась с новым для меня термином «бан».
Несмотря на бесчисленное количество трагикомических ситуаций, за эти пять лет я подружилась со многими интересными и талантливыми людьми. Более того, вчера вечером Беня, озабоченный моим постоянным присутствием на ФБ, показал мне, как выключается компьютер.
Бене
Стирая грань
Между реальностью и снами,
Я слышу голос мужа:
«Не гневи,
Всё будет хорошо,
Только не с нами.
Прими это как данность –
И живи».
Когда покой
Сметается смятеньем,
И трудно удержаться на плаву,
Я слышу рядом
Тихий голос Бени:
«Прими это как данность».
И – живу.
Словно стыдясь, что замечен, прячется между туч…
Тени прохожих хмурых, листьев остатки бурых,
И на скамейке мокрой кем – то забытый ключ.
В этот осенний вечер, в этом бледном тумане
Только лишь я и ветер – кажется, мир ничей…
А я в нём стою посредине и сжимаю в кармане
Тёплой пока рукою кольцо без своих ключей…
* * *
Не хочется сегодня о плохом –
Устала от капризов и болезней,
И отдала Пегаса в Нерсингхом.
Взяла кота – дешевле и полезней!
Увы, с тех пор опять хожу к врачам:
Недолгий сон тревожен мой и зыбок,
В нём кто-то ржёт тревожно по ночам…
Неужто кот? – Куплю, пожалуй, рыбок.
* * *
Лене Катишонок
Непредсказуемо-наивны
Меня вела из Украины,
Тебя – из Риги.Я шла покорно за судьбою,
Со смыслом тайным:
Чтобы мы встретились с тобою
В кафе Бруклайна.В тебе узнала бы Гомера
Я с первой встречи,
Когда б не рижская манера
И краткость речи;А ты, не приложив усилий,
Спросила просто:
«Ну, как тебе, мой друг Вергилий,
По нраву ль Бостон?».
* * *
Давай играть, что нам с тобою восемь, и наши сны невинны и легки, а всё, что было, в сторону отбросим движением морщинистой руки. Давай-ка снова сядем мы в кружок, и чей-то голос, детски-хрипловат, мне скажет: «рассчитаемся, дружок, а кто остался – я не виноват». Осталась я, но я не помню правил, – глаза в другую сторону косят, и кто-то подло стрелки переставил в другое время, где нам шестьдесят.
Как приятно качаться
Бездумно и плавно
На маразма просторах,
Ночью с мужем общаться
Активно, на равных,
Но не помнить, с которым.
Выходить по утрам,
Забывая одеться,
С безмятежной улыбкой,
Но событья мельчайшие
Раннего детства
Помнить памятью зыбкой.
И, встречая на кухне
Кота Филимона,
Улыбаться спокойно
И протягивать мясо
Ему церемонно,
Позабыв, что – покойный.
Как приятно качаться
Без мысли и воли,
Без проблем и отметин,
И, качаясь, кончаться,
Чтоб не было боли,
И уйти, не заметив…
* * *
Проходящих лиц мельканье –
Светлячками в море,
День таблеткою в стакане
Растворится вскоре.
Грешный ангел за плечами,
Крылышки из ситца….
Время слижет нашу память,
Память – слижет лица.
Швея
Глаза от старости опухли –
Им нет покоя.
Латаю жизнь свою на кухне
Иглой тупою.
Латаю жизнь свою ночами,
А оглянуться –
Опять прорехи замечаю,
И нитки рвутся.
Давно пошла бы спать, отчаясь,
Швея херова,
Но от бессилия качаясь,
Латаю снова.
