Литературные пятницы
Татьяна Шереметева
Выбор
На исходе зимы появились признаки тяжелой депрессии у некоторых моих друзей-ровесников. Для них и пишу. На мой взгляд, нежелание жить и желание умереть не совсем одно и то же. Когда человек хочет умереть, он находит много простых и эффективных способов это сделать.
А вот когда не хочется жить, начинается самое трудное. Что делать, куда податься, как с этим справиться?
Мне в похожей ситуации когда-то помогла вот эта нехитрая мысль. Читаем медленно и вдумчиво: итак, у нас всегда есть выбор жить или не жить. Не жить – все понятно. Точка.
Но если мы выбираем жить, то ничего не остается, как этой сознательно выбранной нами возможности радоваться. И помнить о том, что жизнь – это наш осознанный выбор.
Я не хочу
Если бы мне было позволено прожить свою жизнь еще раз, я бы прежде всего не стала бы тратить ее, мою драгоценную, на людей, которые мне не нужны, неинтересны, а часто – неприятны. Как жаль мне лет, потраченных на тех, с кем я общалась из чувства долга, из тягостного “так нужно”, “их нельзя бросать”, “я должна”…. И еще есть такое гнусное слово – “неудобно”. Я ничего не должна. Никому. Я не хочу тратить свою жизнь на не нужных мне, не интересных мне людей. Почему я поняла это так поздно…
Это не старость
Почему-то уже совсем неинтересно носить украшения, даже достойные (их у меня есть!)), неинтересно покрывать себя слоем всевозможных красок, одеваться в то, что модно, а не в то, что любишь. Это, наверное, возраст. Кто бы спорил. Но это совсем не старость. Это просто возраст – когда вся эта группа жизненных интересов становится неинтересна, да простят меня мои читатели за тавтологию. Оказывается, жизнь прекрасна и без этого. Оказывается, можно жить без накрашенных ресниц. А когда-то мне казалось, что нельзя. А сейчас, если я пытаюсь намазаться, то через пять минут начинаю “размываться”, как профессиональная актриса. Потому что мне комфортно вот так, со своими никакими ресницами и глазками. Куда урулила вся эта “группа”, я не знаю. Наверное, к тем, кто молод и горяч. А я – не молода и не горяча. Но я живая и теплая. И это так приятно. Облетают, как “последние листья” из хорошего стихотворения, все эти ненужные теперь ухищрения понравиться. Не потому что это неважно, а потому что хочется, чтобы полюбили « черненькой ». Нет, не так. Чтобы полюбили настоящей. Мне радостно понимать, что это поймут многие. Привет, девчонки! Это не старость, правда?
Подробности
Несколько лет назад я написала рассказ “Отсутствие возражений” и отослала его в один хороший журнал, где у меня было уже много публикаций. Редактор позвонила мне и сообщила, что опубликовать его они смогут, только если я уберу “некоторые физиологические подробности”. Я отказалась, они не опубликовали. Ну и все, вроде бы сказке конец. И я давно забыла бы эту историю, если бы в самом конце нашего разговора она не произнесла: “А вообще, это точно про меня…” И всхлипнула.
О пользе мытья посуды
Агата Кристи говорила, что все сюжеты для своих детективов приходят ей в голову во время мытья посуды, потому что это такое противное занятие, что поневоле хочется кого-нибудь грохнуть.
Во времена посудомоечных машин градус драматизма несколько снизился. Например мне, пока я разбираюсь со своими черепками, в голову тоже приходит разное не пойми что, но уже из серии “просто о жизни”.
И когда я наблюдаю жизнь вокруг себя – в реальной ее ипостаси или же виртуальной на Фейсбуке, то вижу разные сюжеты. И некоторые из них меня расстраивают.
Разного вида водоразделов среди человеков много. И среди женщин – тоже. (Ну, улыбайтесь же, паразиты!)
Так вот. Женщины, кроме всего прочего, делятся еще на тех, у кого получилось и у кого не очень: у кого получилось проскочить в узкое горлышко волшебного сосуда, именуемого семейным счастьем, и тех, у кого не получилось . И ширина бедер (она же величина попы) тут совершенно ни при чем. А есть еще те, кого из этой обители счастья вышвырнула жизнь. По самым разным причинам.
Мне не нравится снобизм, с которым обладательницы брачного свидетельства и удачного мужа относятся к тем, у кого вместо этого – свидетельство о разводе или же просто свидетельство о рождении – свое собственное и, если повезло, своей детки. И ты – один на один со всем миром, и это так страшно…
Да. Когда-то мой отец (а для меня – любимый, любимый папа) говорил, что брак – это лотерея. И ты никогда в жизни не сможешь угадать, чем отзовется через несколько лет ваша взаимная нежная привязанность, любовь, взаимопонимание и пр. Тайна сия велика есть, последствия непредсказуемы. И может, поэтому умудренные этим часто горчайшим опытом некоторые родители так болезненно воспринимают замаячившее на горизонте семейное счастье своих чад.
И я хочу сказать, что в том, что кому-то повезло больше, чем другим, чаще всего (конечно, бывают и исключения), но чаще всего никакой специальной заслуги или какого-то дара предвидения нет. Самый положительный мальчик может через несколько лет спиться, а другой – истаскаться, а третий – оказаться домашним тираном и сволочью. Далее по списку.
Мы не можем знать своего будущего. И не знаем, кому из нас повезет, а кому – нет. И не нужно тем, кто пропихнул свою тушку сквозь вышеупомянутое горлышко и оказался на лужайке, где пасутся счастливые и не очень, но все-таки пары, думать, что они лучше тех, кто остался там, на подступах к личному счастью и благополучию. Те, кто замужем и за мужем, ничуть не лучше тех, у кого мужа нет и, вообще, мало что есть.
И что такое невидимые миру слезы одинокой женщины, никогда не стоит забывать даже самым благополучным из нас. Конечно, при условии, если они знают, что это такое.
Успеть
В споре на классическую тему “Бельмондо или Делон” я всегда выбирала Бельмондо. Ну что там объяснять, и так все понятно. С его-то харизмой, мачизмой, улыбкой, подбородком и разбитым в боях носом можно было все. И мне хочется думать, что так и было, что он на полную катушку пользовался своим сокрушительным обаянием и заставлял рыдать лучшую половину человечества, которой повезло уродиться в свободном мире, будь то Европа или какая другая часть света.
Мужчины типа Алена Делона мне всегда казались малоинтересными. Ну волосы шелковые, ну брови широкие, ну глаза большие, ну профиль тонкий, ну очень красивый мужчина. Небольшой, даже хрупкий, немного томный мальчик.
Бедный Делон, ему пришлось ждать так долго, прежде чем мое мнение о нем претерпело кардиальные изменения.
Он немного обрюзг и потерял в былой привлекательности: уменьшились когда-то большие светлые глаза, темные волосы стали сивыми, появился второй подбородок. Случилось невозможное: Ален Делон стал старым.
Да и Бельмондо тоже не помолодел. Но для него вопрос внешней привлекательности никогда не играл никакой роли. Все было в харизме – настолько победительной, что противостоять ей было невозможно. (Лично я, например, противостоять не могла. Так ему и передайте.)
Да, так об чем это я? О Делоне. Почти одновременно с фотографиями постаревшего Делона неожиданно для меня появились другие его фото, где он опять молодой, в теплой куртке, откуда смотрят морды дворняг, подобранных им на улицах.
И вот я своим куриным мозгом пытаюсь объять необъятное. Оказывается, когда, по моему разумению, он волочился за каждой изящной юбкой-колокольчиком, когда крутил романы с самыми красивыми женщинами мира, он делал не только это. Он еще и собак от голода и холода спасал. И носил добытую у военных летную куртку (Да у моего отца была почти такая! Ален, слышишь меня? Мы же с тобой гораздо ближе, чем можно подумать! Но нет, я об этом ему не скажу. Потому что я гордая), чтобы запихивать в ее недра найденных и щенят, и котят.
Так погибают легенды. Был красивый мальчик с глазами с пол-лица (Ну не идут мужикам такие большие глаза! То ли дело глазки Бельмондо!), а стал просто парень, у которого болела душа, который пригревал в своем доме всех голодных, трехлапых, блохастых и чесоточных. Лечил, мыл, выкармливал, любил.
И вот смотрю я на фото постаревшего Делона. Какой-то пиджак, расстегнутый ворот рубахи – это уже совершенно неважно. Обвисшие щеки, непробритая щетина в складках. Наверное, и это тоже не так уж важно. Рот – увядший. Взгляд – грустный и уставший.
Видимо, в свои восемьдесят с лишним лет он действительно устал. Думаю, от людей.
Потому что устать от собак невозможно. И от кошек, кстати, тоже. А у него их много. И он их любит. А они любят его. И кто скажет, что это не самая высокая и чистая любовь, которую подарила ему судьба.
Ален Делон здесь, с нами, благодарение господу богу. Но я хочу, чтобы эти слова моей благодарности и тихого обожания были бы сказаны сейчас, когда он уже очень старый, но он – живой. Я хочу успеть.
А Бельмондо я так же, как и прежде, конечно же, нежно люблю.
Вернее, теперь я люблю их обоих. И вечный спор «Бельмондо или Делон?» для меня окончен. Навсегда.
Королевское
Кажется, я поняла, почему аэрофлотовские стюардессы обычно так по-королевски величавы, так снисходительно высокомерны и так предупредительно неторопливы.
Потому что у них тот же дресс-код и выученные поведенческие модели, что и у членов королевского дома.
Итак: гладкая прическа (у нас – пучки), головные уборы (пилотки), костюмчики, чулки телесного цвета и туфли на небольшом каблуке. Маникюр – должен быть, но ногти короткие и лак светлый. Ходят, улыбаясь. Говорят приветливо. И страшно далеки они от народа. Но скрывать это матушке королеве и принцессам удается намного лучше.
