Выпуск 33
Май.
Авторская страничка Юлии Резиной (Нью-Йорк)
В тот месяц май, в тот месяц мой… Б.Ахмадулина
Окликай меня, парк, окликай! –
Бликом, облаком, клонами клёнов,
Их всклокоченной гривой зелёной!
Мимолётный апрель…
пьяный май –
Мой дворцов миражей мажордом,
Поводырь по владеньям Химеры,
Вечно юный любимец Венеры,
Лень и праздность сдающий внаём.
Я – твой отпрыск, попавший впросак, –
В сети просек земных сновидений,
Над которыми плавают тени
Менестрелей, вагантов, бродяг…
Майский парк – эпилогом…
Причал. Пристань – простынь зелёной поляны.
Привкус песни, неспетой, желанной, –
О любви, о начале начал.
Окликай меня, друг, окликай! –
Я дождусь, когда выкипит просинь,
Вспыхнут звёзды в подсвечниках сосен,
Опадёт в омут будущих вёсен
Морок, призрак, мираж – этот май
***
Снова май – сиреневый и пьяный,
Яблочных метелей акварель.
Тонкий, исчезающий, но явный
Звук – пустяк скрипичный, багатель…
Кто там за завесою сирени
Окликает среди бела дня
Отзвуком забытых сновидений,
Отсветом давнишнего огня?
Будто из небесного Парижа
Танец духов исполняет мим –
Тему тени ярче, dolche, тише
Он вверяет струнам световым.
Майский выкормыш, туман дурмана,
Дух сирени – звук-мираж, манок…
Расплескалась майская нирвана,
Размывая смыслы чётких строк.
Ветер притушил дневные свечи,
Потрепал черёмуху, миндаль
И набросил сумеркам на плечи
Нежную, черешневую шаль.
***
Мой май, – грозовой, скоротечный…
Ноктюрны черёмух, дурман!
Назначенной встречи предтеча,
Хмельной менестрель, меломан.
Во снах заблудившийся странник,
Предвестник полётов стрекоз,
Реалий беглец и изгнанник,
Виновник нечаянных слёз.
И в далях его перспективы,
Крылатая плещется тень…
И ландыши мироточивы,
И в росных алмазах сирень.
***
Черёмух чарами морочишь,
Швыряешь горсти рос в сирень –
Король безумств и одиночеств,
И больше века длится день
Твоих мгновений, май мой, маг мой,
Когда тишайшая жена
Твоею магией и магмой
Разбужена, обожжена.
Ревнивцу – маета и мука,
Остывшему – забытый хмель.
Счастливому стрелку из лука
И метиться не надо в цель.
Вино отравлено любовью.
Истомой сумерки полны.
Луны лампада в изголовье.
Туманы, дымы, тени, сны…
И ты всё тоньше, паутинней,
Вот-вот развеешься, как дым,
В слезах внезапных, беспричинных,
В сирени купине чернильной
Стоишь безумием моим…
***
Сирени кипенье, купели печали,
Забытого парка аллеи глухие.
Нас дикие вишни на вечность венчали
И май полупьяный, стихи и стихии.
И пенились солнцем тюльпанов бокалы…
Стрекоз появленье – сакральная драма,
Но Время и битвы, и жертвы алкало,
И юность – запруда – игрушечной дамбой.
Сирени махровой лиловые друзы
И времени волны у самого парка,
И май – вечно пьяный свидетель союза –
Бессмертною тенью в сирени под аркой…
***
А мне, любительнице утр
В садах апреля,
Полярных льдов, небесных руд,
Судьбы качелей,
Челом не бить, не ворошить
Золы остывшей, –
Мне плыть-вплывать на зов души
В цветенье вишен.
Я знаю, кто меня зовёт, Чьё это пенье,
Кому на радость мой полёт
В цветочной пене,
Чьи тени тянутся, кружАт
В забытом вальсе,
Кто ландышами век назад
Не надышался.
Вам слух и выдох мой, и вдох,
Кипенье вишен…
Вся радость жизни – тайный долг –
Вам, недожившим,
Шагнувшим в ад и вой огня
Тех, чёрной славы
Печей, где не было меня…
А быть могла бы…
