Кому-то может показаться, что слово “великий” не совсем уместно использовать по отношению к одежде. Допустим.
Но вряд ли кто-то будет протестовать против “десяти великих произведений искусства”? А ведь платье тоже может быть таким произведением…
Как бы там ни было, платье по-королевски роскошно – покрой его относительно прост, зато ткань поистине драгоценна. Тёмно-красной шёлковой основы почти не видно, она только образует контуры изящных узоров – фрукт, похожий на ананас, цветы, листья и ягоды. Вся пространство между ними заткано переплетением жёлтых шёлковых и покрытых позолотой серебряных нитей, поэтому ткань кажется золотой.
В соборе шведского города Уппсала хранится золотое платье, “платье королевы Маргариты”, как его называют. Маргарита (Маргрете) I Датская правила в своё время (конец XIV – начало XV вв.) фактически всей Скандинавией, и эту женщину с твёрдым характером и не менее твёрдой рукой почитают до сих пор.Принадлежало ли точно это платье королеве? Точно неизвестно, но, поскольку ткань, согласно исследованиям, была сделана между 1403 и 1439 годами, а Маргарита умерла в 1412, она вполне могла его носить; но только, конечно, не в качестве свадебного, как считалось традиционно, а позднее, когда была уже пожилой дамой.Как бы там ни было, платье по-королевски роскошно – покрой его относительно прост, зато ткань поистине драгоценна. Тёмно-красной шёлковой основы почти не видно, она только образует контуры изящных узоров – фрукт, похожий на ананас, цветы, листья и ягоды. Вся пространство между ними заткано переплетением жёлтых шёлковых и покрытых позолотой серебряных нитей, поэтому ткань кажется золотой.Увы, сейчас от этой красоты осталось не так уж много – ведь сшита она была шестисот лет назад; так что фирма “Durán Textiles”, специализирующаяся на производстве тканей, реконструировала уникальное платье, дав возможность представить, как прекрасно оно было в своё время. Конечно, воспроизвести такую ткань в точности было бы слишком накладно, так что современный вариант – это шёлк золотистого цвета, поверх которого нанесён тончайший тёмно-красный узор.Но и такой, упрощённый вариант восхищает – вот что носили, оказывается, средневековые королевы…
Впрочем, герцогини не отставали.В 1545 году Аньоло Бронзино написал портрет супруги миланского герцога Козимо I Медичи. Это один из самых известных, и уж точно один из самых эффектных портретов Элеоноры Толедской, и немалая заслуга в этом принадлежит её роскошному наряду.Это платье не даёт покоя многим – и художникам, повторяющим его мотивы, и тем, кто увлекается исторической реконструкцией – перед роскошью Ренессанса устоять так трудно! И пусть платье не сохранилось – тем интереснее создать что-то подобное.Покрой типичен для платьев той эпохи – корсаж, надетый поверх рубашки и жёсткого корсета, рукава с разрезами, в которые проглядывает тонкая ткань рубашки, широкая юбка… Но ткань! Белый, с чёрными и золотыми узорами, бархат! Тонкие черты лица и белые изящные руки Элеоноры, жемчужные ожерелья, пояс-цепь, украшенный драгоценными камнями – роскошная ткань затмевает всё. Прихотливые узоры-арабески, как полагают некоторые исследователи, могли намекать на то, что у супруга герцогини были свои интересы в Средиземноморском регионе, но, быть может, это и просто дань тогдашней моде. Как бы там ни было, наряд сыграл свою роль – платье гордо говорит каждому, кто им любуется – “я могу принадлежать только герцогине…”
Покрой типичен для платьев той эпохи – корсаж, надетый поверх рубашки и жёсткого корсета, рукава с разрезами, в которые проглядывает тонкая ткань рубашки, широкая юбка… Но ткань! Белый, с чёрными и золотыми узорами, бархат! Тонкие черты лица и белые изящные руки Элеоноры, жемчужные ожерелья, пояс-цепь, украшенный драгоценными камнями – роскошная ткань затмевает всё. Прихотливые узоры-арабески, как полагают некоторые исследователи, могли намекать на то, что у супруга герцогини были свои интересы в Средиземноморском регионе, но, быть может, это и просто дань тогдашней моде. Как бы там ни было, наряд сыграл свою роль – платье гордо говорит каждому, кто им любуется – “я могу принадлежать только герцогине…”
А вот кому принадлежало платье с портрета, написанного Маркусом Гирертсом около 1590 года, мы не знаем – дама осталась в истории безымянной. Портрет необычен. Даже когда в Англии в последней трети XVI – первой трети XVII века получили распространение изображения беременных женщин (и сам Гигертс написал немало таких портретов), их редко писали, когда те были на последний сроках, как незнакомка с этого портрета. А ещё более необычно её платье.Да, мы не знаем, кем именно была загадочно улыбающаяся нам леди, но моем предположить, что она принадлежала к очень знатной и богатой семье, поскольку светло-серое платье, явно сшитое специально для беременной женщины, буквально усыпано жемчугом. Жемчуг, столько модный в ту эпоху, служил “оберегом” для матерей, поскольку был символом Святой Маргариты Антиохийской, покровительницы деторождения. Что ж, кем бы ни была владелица роскошного платья, будем надеяться, что оно принесло ей удачу…
Да, мы не знаем, кем именно была загадочно улыбающаяся нам леди, но моем предположить, что она принадлежала к очень знатной и богатой семье, поскольку светло-серое платье, явно сшитое специально для беременной женщины, буквально усыпано жемчугом. Жемчуг, столько модный в ту эпоху, служил “оберегом” для матерей, поскольку был символом Святой Маргариты Антиохийской, покровительницы деторождения. Что ж, кем бы ни была владелица роскошного платья, будем надеяться, что оно принесло ей удачу…
Жемчуг, кроме того, был символом чистоты и невинности, а кто невинней юной невесты?Несколько лет назад на выставке придворного костюма в Версале среди роскошных нарядов монархов и аристократов выделялось платье и пышное, и нежное одновременно – словно свадебный наряд Золушки…Да она и была маленькой, словно Золушка, эта пятнадцатилетняя принцесса – талия 48 см и крошечная ножка, современного 31 размера. Исторические источники не лгут – достаточно посмотреть на узкую талию этого платья…Эдвига Елизавета Шарлотта, принцесса Голштейн-Готторпская (троюродная сестра российского императора Петра III) в 1774 году стала женой шведского принца Карла. Его старший брат, бездетный на тот момент король Густав III, надеялся обеспечить этим браком Швеции наследника, свадьбу праздновали с необыкновенной пышностью.Красавица-невеста, чью прелесть будущий жених отметил, ещё когда она была одиннадцатилетней девочкой, блистала в прямом смысле этого слова – серебряные кружева поверх серебряной парчи (увы, рукава волшебного платья до наших дней не дошли). К тому времени широкие фижмы, поддерживавшие юбки платьев, уже выходили из моды, но придворные церемонии по-прежнему требовали настолько широких юбок, что дама в них могла спокойно войти только в широкие дворцовые двери.
К тому времени широкие фижмы, поддерживавшие юбки платьев, уже выходили из моды, но придворные церемонии по-прежнему требовали настолько широких юбок, что дама в них могла спокойно войти только в широкие дворцовые двери.
Сменилась эпоха, и на смену этому силуэту пришёл другой, напоминающий об античных временах – завышенная талия, и ниспадающие от неё вниз мягкие складки. Казалось бы, новые платья противостояли в своей простоте вычурности предыдущего века, но, видимо, слишком долго без изысков и роскоши женщины выдержать не могли. Так появились платья модного силуэта “ампир”, но по сложности отделки мало уступающие платьям “рококо”.В 1816 году единственная дочь будущего английского короля Георга IV, принцесса Шарлотта, вышла замуж. Казалось бы, может быть что-то красивее свадебного платья принцессы? Может! И в данном случае это платье, которое, по всей видимости, принцесса надела в день обручения с предыдущим женихом.В историю оно вошло как “платье-колокольчик”. Специалистам музея истории Лондона, в котором оно хранится, потребовалось шестьсот часов, чтобы “законсервировать” это хрупкое произведения искусства, и, увы, оно, скорее всего, побывав на одной выставке, больше не появится на публике.То, что оно дожило до наших дней – уже чудо. Платье сделано из тончайшей ткани, а его шлейф, передняя часть и подол отделаны десятками колокольчиков – и не просто вышитых, а “объёмных”! Тончайшая проволочная основа, прозрачная ткань, серебряные нитки и крошечные стеклянные бусинки.Похожие колокольчики описаны в книге по вышивке, написанной в 1870-ом году – поначалу на тонкой ткани вышивалась внутренняя часть колокольчика, которая пришивалась к вышитому на ткани платья контуру; отдельно вышивалась внешняя часть, которая затем крепилась поверх внутренней так, чтобы цветок был объёмным. Излишки ткани обрезались.Можно только вздохнуть, представив, сколько кропотливейшего труда требовала такая работа…
Платье сделано из тончайшей ткани, а его шлейф, передняя часть и подол отделаны десятками колокольчиков – и не просто вышитых, а “объёмных”! Тончайшая проволочная основа, прозрачная ткань, серебряные нитки и крошечные стеклянные бусинки. Похожие колокольчики описаны в книге по вышивке, написанной в 1870-ом году – поначалу на тонкой ткани вышивалась внутренняя часть колокольчика, которая пришивалась к вышитому на ткани платья контуру; отдельно вышивалась внешняя часть, которая затем крепилась поверх внутренней так, чтобы цветок был объёмным. Излишки ткани обрезались. Можно только вздохнуть, представив, сколько кропотливейшего труда требовала такая работа…
В середине XIX века дамы вновь вернулись к пышным юбкам.Англичанин Чарльз Фредерик Ворт, сделавший блестящую карьеру в Париже, создавал для прекрасных дам – от императриц до актрис – не менее прекрасные платья.Один из самых известных портретов императрицы Елизаветы Австрийской (“Сисси”) был написан Францем Винтерхальтером в 1865 году. Считается, что платье, в котором изображена двадцатисемилетняя красавица, тоже работы Ворта, хотя точных подтверждений тому не найдено. В нём она появилась на придворном балу в Дрездене в 1864 году.Белый шёлковый чехол и усыпанный сияющими звёздами тюль поверх него – если это платье и вправду создал Ворт, то среди его работ бывали и куда более сложные, роскошные, эффектные. Но если упомянутое уже платье принцессы Эдвиги напоминает бальный наряд Золушки, то это платье явно могло принадлежать фее-крёстной.Многие поклонницы прекрасной и печальной императрицы мечтают о таком же, вот только повторить волшебство ничуть не легче, чем превратить тыкву в карету…
Белый шёлковый чехол и усыпанный сияющими звёздами тюль поверх него – если это платье и вправду создал Ворт, то среди его работ бывали и куда более сложные, роскошные, эффектные. Но если упомянутое уже платье принцессы Эдвиги напоминает бальный наряд Золушки, то это платье явно могло принадлежать фее-крёстной. Многие поклонницы прекрасной и печальной императрицы мечтают о таком же, вот только повторить волшебство ничуть не легче, чем превратить тыкву в карету…
После смерти великого Ворта в 1895 году главой дома стал его сын, Жан-Филипп, под чьим руководством создавались платья не менее изысканные. И одним из самых известных творений дома Ворта на рубеже двух веков стало платье, умопомрачительно прекрасное в своей изысканной простоте.Основа из атласа цвета слоновой кости и чёрный узор из бархата – как будто смотришь на белый фон сквозь ажурную кованую решётку. Иногда говорят, что на создание этого платья младшего Ворта вдохновила Эйфелева башня. Но, скорее, здесь нашло воплощение изящество искусства эпохи “ар нуво”, как такового. Все детали были сотканы отдельно с учётом своего будущего места – так, чтобы на платье части узора слились в единое целое.В 1976 году это платье подарила музею Метрополитен Ева Дрексель Далгрен, племянница Элизабет (Бесси) Дрексель, светской красавицы, которая, будучи уже пожилой дамой, написала весьма скандальные мемуары. После её смерти дом в Париже со всем содержимым, включая известный портрет Бесси кисти известнейшего в своё время портретиста Джованни Больдини, перешёл к племяннице. Были там и сундуки, в которых хранились роскошные вечерние и бальные платья, в основном от Ворта.Музей благодарно принял этот дар, и вот уже много лет чёрно-белая графика волшебного платья затмевает красочность многих других…
Основа из атласа цвета слоновой кости и чёрный узор из бархата – как будто смотришь на белый фон сквозь ажурную кованую решётку. Иногда говорят, что на создание этого платья младшего Ворта вдохновила Эйфелева башня. Но, скорее, здесь нашло воплощение изящество искусства эпохи “ар нуво”, как такового. Все детали были сотканы отдельно с учётом своего будущего места – так, чтобы на платье части узора слились в единое целое.
Следующий век подарил миру немало прекрасных платьев, но при этом зачастую оглядывался назад.Когда в 2003 году в знаменитом нью-йоркском музее Метрополитен открылась выставка под названием “Богиня” (“Goddess”), то её описание начиналось словами: “От древнегреческих одежд до символических творений мадам Гре”. И именно её божественно прекрасное платье из молочно-белого шёлкового джерси с золотым поясом-бантом, платье, достойное Афродиты, стало своеобразным символом выставки.Для Аликс Гре первичным было именно тело, в то время как для других модельеров на первом месте стояло то, во что тело облекали – собственно, одежда. А она воспевала его красоту, подчиняя ей ткань. И та подчинялась – недаром Аликс говорила, что может сделать с тканью всё, что захочет. Ещё в самом начале своего пути она поняла, какая ткань ей нужна – гораздо более широкая, чем обычно, драпирующаяся тончайшими складками, ткань, с которой она сможет работать не как закройщик, а как скульптор, лепя из неё оболочку для прекрасного женского тела. И в 1935 году, специально для Аликс, знаменитый производитель тканей Родье создаст особенную – шёлковое джерси. Именно из него она будет создавать свои самые знаменитые платья – летящие вокруг ног при движении, но укладывающиеся в скульптурно-правильные складки, когда оно завершалось; прихотливо и просто одновременно облекавшие грудь и спину, закрывая их, но подчёркивая их же красоту.Это платье, созданное в 1954 году, воплотило одновременно и узнаваемый, “божественный” стиль мадам Гре, и торжествующий “нью-лук” – драпировки и жёсткий корсаж, призванный превратить женскую фигуру в “песочные часы”. Но драпировки победили.Никто не сравнит это платье с пышными творениями Кристиана Диора, с их изящно-жёсткими силуэтами.Диор создавал наряды для прекрасных земных женщин, а Гре – для богинь…
Это платье, созданное в 1954 году, воплотило одновременно и узнаваемый, “божественный” стиль мадам Гре, и торжествующий “нью-лук” – драпировки и жёсткий корсаж, призванный превратить женскую фигуру в “песочные часы”. Но драпировки победили. Никто не сравнит это платье с пышными творениями Кристиана Диора, с их изящно-жёсткими силуэтами. Диор создавал наряды для прекрасных земных женщин, а Гре – для богинь…
А нам так хочется быть и теми, и другими!В 1998 году Джон Гальяно создал для дома моды “Диор” бальное платье под названием “Мария-Луиза”, чёрное шёлковое великолепие, мрачное, но впечатляющее.Огромная (три метра в ширину, не считая длинного шлейфа) юбка-колокол напоминает о середине XIX века, тогдашней моде на кринолины; корсаж с “лесенкой” из постепенно уменьшающихся бантов, напоминает о корсажах платьев XVIII века, чьи “стомакеры”, специальные вставки в передней части корсажа, часто украшали подобным образом. О галантном веке напоминает и особая отделка юбки, объёмные сборчатые узоры.Нет, красавицы минувших веков не признали бы это платье своим, зато современным оно о тех веках непременно напомнит.Ну а его цвет…Чёрное платье не обязательно должно быть “маленьким”!И если есть где-то “большое чёрное платье”, то это именно “Мария-Луиза”.
В 1998 году Джон Гальяно создал для дома моды “Диор” бальное платье под названием “Мария-Луиза”, чёрное шёлковое великолепие, мрачное, но впечатляющее. Огромная (три метра в ширину, не считая длинного шлейфа) юбка-колокол напоминает о середине XIX века, тогдашней моде на кринолины; корсаж с “лесенкой” из постепенно уменьшающихся бантов, напоминает о корсажах платьев XVIII века, чьи “стомакеры”, специальные вставки в передней части корсажа, часто украшали подобным образом. О галантном веке напоминает и особая отделка юбки, объёмные сборчатые узоры.
Платье “Oyster” (“Устрица”) Александра Маккуина, из коллекции весна-лето 2003 года, совсем другое.Это красота не укрощённая, а дикая, стихийная. Созданная не там, где живёт человек, а там, куда доступ ему открылся лишь недавно, да и то его не всегда рады видеть – море, море, морское дно.Песок, водоросли, морские анемоны – где-то там, среди них, это платье не шилось, а само росло, подобно кораллам.Сотни, если не тысячи, оборок тончайшей шёлковой органзы песчаного цвета, прозрачных, как медузы, складываются в юбку, стекающую тяжёлыми складками, а корсаж покрыт то ли водорослями, то ли обрывками рыбацкой сети – как бы там ни было, его обладательница долго сражалась с морскими волнами, перед тем как выбраться к нам, на сушу.
Платье “Oyster” (“Устрица”) Александра Маккуина, из коллекции весна-лето 2003 года, совсем другое. Это красота не укрощённая, а дикая, стихийная. Созданная не там, где живёт человек, а там, куда доступ ему открылся лишь недавно, да и то его не всегда рады видеть – море, море, морское дно. Песок, водоросли, морские анемоны – где-то там, среди них, это платье не шилось, а само росло, подобно кораллам. Сотни, если не тысячи, оборок тончайшей шёлковой органзы песчаного цвета, прозрачных, как медузы, складываются в юбку, стекающую тяжёлыми складками, а корсаж покрыт то ли водорослями, то ли обрывками рыбацкой сети – как бы там ни было, его обладательница долго сражалась с морскими волнами, перед тем как выбраться к нам, на сушу.
Какой же разной бывает красота… И как по-разному видит её каждый из нас, чего бы это ни касалось. В том числе и одежды.Десять прекрасных платьев, описанных здесь, возможно, кого-то оставят равнодушными (хотя… тогда можно оценить если не красоту, то мастерство создателей!), кто-то восхитится, а кто скажет, что видел и лучше. Что ж, в том-то и вся прелесть, что прекрасного в мире очень много.А очередное волшебное платье может обнаружиться где угодно. Возможно, даже в вашем собственном шкафу.
Марьяна Скуратовская, историк моды
Иллюстративный ряд:Костюмы из коллекций музея Метрополитан (https://www.metmuseum.org) и Киотского института костюма (https://www.kci.or.jp).Современные модели – с сайта https://style.com/
