От Пушкина до джаза

   

Виктория Курченко, президент Пушкинского общества Америки

                      

[quote style=”boxed”]4 декабря в баре Zinc поэт Андрей Грицман и бард Марк Белицкий представили свой литературно-музыкальный цикл – “Стихи и песни”.
В англоязычной литературе встречаются выражения «перформативная поэзия», «поэтический перформанс» (Performance Poetry) или буквально: «поэзия исполненная», «поэзия представленная», «поэзия, превратившаяся в представление». Первое подобное  шоу в 1984 году провел  американский инженер Марк Смит в Чикаго, создавший новое явление – слэм-турнир. Через несколько лет он стал организатором регулярных выступлений в джаз-клубе под названием «Green Mill Jazz Club», ставшем известнейшим местом проведения американских литературных мероприятий.

Джаз -клуб Zinc стал для русскоязычной публики таковым в прошлом году, когда по инициативе Поэтфеста Пушкинского общества Америки, благодаря  Ирине Акс и Эдуарду Щеголеву родилась программа “Поэзия и джаз”. Знаменитый трубач Валерий Пономарев, который руководит  большим оркестром, предоставил возможность перед своим концертом собирать творческую публику и проводить поэтические чтения, строго соблюдая регламент для каждого автора.  Понравившийся  текст Валерий Пономарев уносил с собой и к следующему разу превращал в песню. Более того, эта песня исполнялась всем залом и при участии оркестра, состоящего из музыкантов – представителей разных стран. Стартовала программа песней на стихи Елены Литинской. Мы все были взволнованы и горды, когда джазисты распевали слова на русском языке : “на канале, на канале”…

 

[quote style=”boxed”]За вклад в развитие русской словесности в США Валерий Пономарев был удостоен медали Пушкинского общества, которое в 2015 году отметит свое 80-летие.

За это время песен набралось на целый диск: состоялась джазовая обработка текстов Александра Долинова, Ирины Акс, Юрия Бердана, Рудольфа Фурмана, Бориса Борукаева, осталось дело за малым – его профессионально записать и растиражировать, а для этого нужны спонсоры.

Давайте порассуждаем, почему подобные действа популярны и примагничивают нашу вообщем – то искушенную публику?  Ответ связан с психологией человеческой природы. В процессе литературных концертов происходит особая подача слова, то есть слово из написанного формата начинает звучать, исполняться, как на любой театральной площадке.  Но театр – это то, от чего человек себя заранее абстрагирует, он “идет на профессионалов”, собственное “я” отождествляет себя исключительно со зрителем.

В камерном, уютном зале определенной группы все иначе.  Присутствующие на девяносто процентов сами принадлежат к пишущей братии, активно включены  в некое мистическое состояние. Дебютанты и мастера, выступая задействуют все свои личностные ресурсы, умения, не говоря о музыкальном сопровождении, которое всегда производит дополнительный эффект. Слово не только на глазах превращается в песню, оно создает ощущаемые формы игры,  передавая  в ней как внешнюю, так и внутреннюю динамику происходящего процесса.

В программе “Поэзия и джаз” авторы  представляют  только собственные произведения, они, как правило, не читают текстов, написанных другими людьми, не являются интерпретатором чужих идей. Выступающий отвечает только за себя.

Андрей Грицман:

Каждый отвечает за себя.
Если только есть тех сил – ответить.
Увлекает ритм – тягучий яд.
Все же ее держишь на примете.
Что же говорить, а может быть –
не простит она тебе ошибки
Выход есть – все дальше говорить
и ступать в песок сухой и зыбкий.
Кто там разберет: почем идет
наш товар  в последний день и что там.
Но смотри: осиротели те,
кто живет по ветреным заветам.

Иными словами, речь идет не о подражании другому автору, стилю, жанру, не об эпигонстве, а о собственном творческом креативе. Последння строка аллюзорно отсылает нас к ветхому завету, открывает следующий внутренний пласт стихотворения.

Концерт Андрея Грицмана и Марка Белицкого был постороен на компаративной идее демонстрации собственно стихов и стихов, положенных на музыку. Так Андрей Грицман читал свои тексты, затем Марк Белицкий представлял эти же стихи в виде песен. Кроме совместных работ были показаны и некоторые  персональные произведения.

Андрей Грицман также известен как эссеист, редактор международного журнала «Интерпоэзия», издающегося на русском и английском языках. Является основателем и ведущим антологии «Stranger at Home. American Poetry with an Accent» (Чужой дома. Американская поэзия «с акцентом»).
А.Грицман печатается на английском языке не только в Америке, но и в других странах: «Richmond Review» (London, UK), «Manhattan Review», «New Orleans Review», «Notre Dame Review», «Denver Quarterly» и др. изданиях.
Марк Белицкий – поэт, композитор и исполнитель. Открылся концерт его песней “Радио Люксембург”, которая уже стала классикой оригинального стиля – неомодернистского шансона. Эта самая известная работа Марка, облетевшая  многие страны, не раз звучала в теле- и радиоэфирах, заслужила любовь слушателей и сделала его знаменитым:

Я слушаю радио в темной квартире,
Мокрый снег ударяет в окно,
Не смотря на заглушку и помехи в эфире,
Я слушаю – мне все равно.

Мерцает загадкой шкала радиолы,
Оттава, Варшава, Берлин,
Я знаю, что я не пойду завтра в школу,
Останусь дома один…

Интересен внимательный взгляд автора, адресованый собственной юности:  мы  все помним “заглушки”, бутерброд с баклажанной икрой, мечты о дальних странах,  портреты Леннона и Хемингуэя. “Радио Люксембург”  – это еще и портрет поколения, а также нота ностальгии по прошлому, надеждам. Особая прелесть песни  в том, что в ней зрелость в эмиграции не воспринимается в отрицательном регистре, подспудно, за буквальным текстом “и от восторга я хохочу “, возникает понимание того, что чаяния сбылись, все благополучно, и подсмеиваться над собой  – это удовольствие переживать ушедшие слайды  в иных координатах жизни.

В текстах Марка прослеживается тяга к постижению вселенской гармонии, его влекут вечные вопросы смысла жизни:

… Жестко привязаны мы
К правилам света и тьмы
Тщетно стремимся найти постоянство
Только почуем покой
Твердь обозначим ногой
Время уже улетать нам в пространство…

 

Особая музыкальная и словесная интонация превращает простые, обыденные высказывания в глубокие, искренние композиции. Вслушиваясь в тексты, звуки, манеру исполнения М. Белицкого, заряжаешься эпическим спокойствием, характерной чертой его песенной лирики.  Но есть в его творчестве и настроения экспрессии, мажора. Несколько слов о песне “Американский военный джаз”:

Дует в тромбон пехота,
сапер разрывает бас,
идет в атаку рота,
вторит саксам фугас.

Пушки немецкой пантеры
не пугают нисколько нас,
мы новые легионеры –
американский военный джаз…

 

Во -первых, дух джаза  во многом наложил отпечаток на людей советской диссидентствующей интеллигенции. Джаз тогда воспринимался как символ западного мира, его необычное звучание, необходимость противостоять официальной доктрине  (“музыка порабощения и духовной нищеты”) формировало мировозрение будущих ярких представителей многих областей  жизни. М. Белицкий – один из тех, кто вышел из джаза.

Во-вторых, текст песни – это приветствие “новым легионерам” на американском континенте и в-третьих,  джазовая стилистика удачно перекликалась со вторым отделением вечера.

Итак, Марк продемонстрировал умение выразительно озвучить художественное слово, иногда даже сгладить шероховатость, к ней я сейчас отношу употребление  А. Грицманом в одном стихотворении сразу двух канцеляризмов – “ГОССТРАХ” и “ОВИР “. Несмотря на это, песенный эквивалент – один из лучших.

 

 

 

 

 

“Унесла река”

Я не знаю, имеет ли смысл
дальше все это объяснять.
Я для них уж давно исчез,
и с меня больше нечего взять.

Про меня они знали давно:
потеряюсь в чужих городах.
Буду пить чужое вино
и меня не найдет Госстрах.

Не беда, это жизнь идет
и стучится в глухую дверь.
Может кто-нибудь там и ждет.
но скорей всего там ОВИР.

Я войду – увижу кто был,
вспомню всех кто были со мной,
с кем живую я воду пил.
А тебя не видать давно.

А тебя не видать вокруг.
В пустоте повисла рука.
Где ты? Вот и замкнулся круг.
Говорят: унесла река.

 

 

Это второе выступление  Андрея Грицмана в нашем проекте “Поэзия и джаз”.  Я помню жаркие и долговременные дискуссии по поводу его цикла “Осень в Нью-Йорке”. Образ ” асбестовое солнце” многими был непонят.  С точки зрения моего читательского восприятия – один из лучших, по таким находкам мы и узнаем голос подлинного творца. Примеров стихов, доступных для восприятия большинства, довольно много – где солнце золотое, трава зеленая, а небо голубое. Но поэзия – это сложносочиненное высказывание, и оно неформатно по определению. Потому что искусство не там, где есть описание естественной красоты и актуальности, внятности, а там, где несуществующее в природе способно передать эмоцию. Ведь если проза передает словесное мышление, то стихотворение посредством  речи доносит бессловесное, выражает то, что стоит за словом –  невыразимое. Но вернемся в “Zinc”

 

 

 

 

Андрей Грицман:

Черный ветер подул и последние листья слетели.
По глубоким оврагам ржавеет надежда души.
Русский будущий снег – летаргия покойной постели.
Я спокоен, я знаю – ничего мне уже не решить. 

Да и что там решать?
Разбирать, что сказала душа улетая,
На каком языке? Улетает беззвучно душа.
И кириллицы звук постепенно в пески истекает.
И, следя за полетом, я теряю слова неспеша.

Осмысление последнего вздоха — это громадной важности особая работа чувства и ума, одна из сторон социальности  человека. Ведь новые вариации в уже имеющемся дискурсе можно продолжать бесконечно, а увидеть мельчайшую частицу своего витража картины смерти, дорогого стоит. Важен ли ТАМ опыт лингвиста, переводчика, поэта, его кириллицы?

Андрей Грицман  часто прибегает к методу вчувствования в прошлое, берется представить людей, давно ушедших в мир иной, выводя точные окончания строк часто на первый план ( “неверная жизнь”, но верная рифма)

Все тот же поворот, и дом, и дым.
Горит камин, ноябрь, наверно.
В гостиной у огня сидят они, как мы,
в той жизни, позапрошлой и неверной.

Концерт двух авторов удался потому, что мировидение, ценностные ориентиры у них во многом совпадают. Мне нравится определение  русско-американской “буржуазной поэзии”, кажется оно присуще дуэту Грицман – Белицкий, если под термином понимать повседневность определенного круга людей, обладающих  достатком и свободным временем, образованностью и принадлежностью как минимум к двум культурам.

Во втором отделении Валерий Пономарев удивил зрителей качеством исполнительского таланта, а также представил нам свой малый коллектив: Виктор Джонс – барабан;  Энджел Гул – саксофон, Руслан Кейн – контрабас, Мамика Хайама – рояль. Примечательно, что музы­канты импровизируют не только на темы классического джаза, а  и на разработки произведений В. Пономарева. Все они могли сказать несколько слов по-русски, ведь не зря же русский язык вырос из Пушкина, а из него вся наша литература.

Приглашаем участников и зрителей каждую первую среду месяца, вход 15$, включая джазовый концерт:
The Zinc Bar, 82 West 3rd Street in Manhattan. 
6:45 p.m. Welcome!