Третий год подряд московский Театр имени Е.Вахтангова привозит в Нью-Йорк свои новейшие спектакли. Два из них: «Евгений Онегин» и «Улыбнись нам, Господи!» – поставил Римас Туминас, главный режиссер прославленного театра, сумевший вывести его из творческого тупика, в котором театр оказался в последние годы, и сделать одним из лучших в российской столице. В третий раз, под занавес текущего года, 5 декабря, вахтанговцы показали в «столице мира» свою новую работу: спектакль «Крик лангусты», который поставил на Малой сцене режиссер Михаил Цитриняк по пьесе «Смех лангусты» канадского драматурга Джона Марелла. В спектакле заняты два хорошо известных актера: Юлия Рутберг и Андрей Ильин. Устами своего персонажа Андрей Ильин пояснил, что означает название пьесы: «В спектакле есть монолог, в котором герой говорит, что лангусты не имеют нервной системы, но в то же время, когда повар сворачивает им шею, они как бы чувствуют, что им делают больно. Точно так же, когда человек находится уже на смертном одре, и, что называется, стоит перед Б-гом, он все еще продолжает что-то чувствовать, безразличие ему не свойственно».
Юлию Рутберг мы недавно видели в спектакле «Улыбнись нам, Господи!», поставленном в стиле мистического реализма. В нем актриса замечательно сыграла роль… козы – человечной и грациозной! Когда после спектакля «Крик лангусты» я спросил Юлию Ильиничну, довольна ли она, что на этот раз у нее роль со словами, она ответила: «Я очень дорожу своей ролью козы в том спектакле. Настоящий театр – не только в философских текстах, он в движении и в молчании. Самый лучший театр – в молчании».
В «Крике лангусты» Юлия Рутберг – в одной из двух главных ролей, и роль эта – зрители могут не беспокоиться – очень хорошо известного человека, легендарной актрисы Сары Бернар, хотя и «лангуста», как некий символ, в спектакле присутствует.
Режиссер «Крика лангусты» М.Цитриняк ставил спектакли в ведущих московских театрах, но зрители Нью-Йорка видели его в другой ипостаси: вместе с Борисом Кинером они составляют арт-зонг дуэт «Мастер Гриша» и исполняют песни на стихи А.Ахматовой, Н.Гумилева, О.Чухонцева и других поэтов.
[box]« В каком-то смысле этот спектакль можно назвать нашим ответом времени, – сказал М.Цитриняк. – Ушедший XX век – это был наш век: мы тогда были молоды, учились у мастеров и гениев. Бернар ведь сожалеет не о том, что ее молодость прошла, а о том, что она больше не может творить, как в былые времена – на той же высоте, и работать с гениями своей эпохи».[/box]
Сквозного сюжета как такового в пьесе нет. Нет, как можно было бы ожидать, и сценических цитат, из постановок, прославивших великую актрису Сару Бернар…
1922 год. Немолодая уже Сара Бернар пишет мемуары. Юлия Рутберг стоически сидит почти полтора часа в соломенном кресле. Лицо сначала покрыто светлой вуалью, голос хриплый и низкий, слова звучат хрустко и нехотя. Ее Бернар за время спектакля успевает побывать и обиженной на мать девочкой, и страдающей возлюбленной, и обремененной собственным успехом примой, и едва сдерживающей смех дамой, слушающей историю несостоявшегося брака своего секретаря Жоржа Питу – смущенного и трогательного маленького человека, который мог бы быть персонажем «Процесса» или «Замка» Кафки, «1984-ый» Оруэлла и прочих антиутопические радостей, с карманными часами на длинной цепочке – как у кролика из «Алисы в Стране чудес» .[/box]
Кто же все-таки Питу для героини? Только ли писарь, который обращает в тексты многочисленные воспоминания о ее богатой событиями жизни? Конечно же, нет! Он еще и актер, выступающий в различных ролях и амплуа. Вот перед нами – мадам Юдифь Бернар, ветреная мать Бернар, к двадцати годам ставшая «француженкой, католичкой и содержанкой», хотя родилась в семье голландского еврея, который делал мебель. А вот один из легендарных современников Сары – британский драматург Оскар Уайльд. Жестокий американский импресарио, монахиня из частной школы Грандшамп (где она когда-то обучалась), а также индейцы, поезда и другие объекты воспоминаний и безудержной фантазии Сары – всех их в течение целого дня пришлось примерять на себя скромному человеку, по-настоящему привязавшемуся к своей нанимательнице, вызывающей в нем целый спектр чувств, среди которых, пожалуй, нет одной только жалости.
Таким образом, сюжет пьесы состоит из нескольких новелл-воспоминаний двух человек, очень непохожих друг на друга, но каждый из них неординарен, и потому их диалог – это непрерывающийся поток ненавязчивого остроумия, мастерски, «на французский манер» преподнесенный зрителю. И это фактически превращает диалог персонажей в дуэт, создающий оду Интеллекту с большой буквы.
Андрей Ильин, на счету которого около сотни самых разных ролей в кино, имеет в данном случае возможность сыграть их сразу несколько в одном спектакле. Не это ли привлекло популярного киноактера к театральному проекту «Крик лангусты»?
На этот и другие мои вопросы отвечает Андрей Ильин:
А.И.: Возможность сыграть несколько ролей в одном спектакле – всегда большой праздник для артиста. Пожалуй, это – самое интересное. Здесь практически не видно режиссуры, хотя ее очень много; все выверялось буквально до мельчайших деталей. Это – показатель класса режиссера.
В.О.: А где вам интереснее, в кино или театре?
А.И.: На самом деле для меня важны уровень и качество роли, которые мне предлагают, взаимопонимание с режиссером. Это относится и к кино, и к театру. Ответственность за работу равная. А моя роль в спектакле «Крик лангусты» просто грандиозная – по глубине, по проникновению она на том же уровне, что и роль Сары Бернар. Сара Бернар работает над томом своих воспоминаний, и для того чтобы войти ей в нужное эмоциональное состояние, необходим партнер, который и должен представлять то маму, то Оскара Уайлда, то еще многих людей. Это театр в театре. Нужно мгновенно психологически перевоплотиться, найдя в персонаже какой-то характерный нюанс, оставаясь в то же время мсье Питу. Я очень люблю этого человека: он разный, многогранный, при этом очень трогательный, ранимый, интеллигентный, милый и вместе с тем артистичный, яркая личность. Для актера эта роль – просто подарок.
В.О.: Какие еще роли из вашего репертуара вы любите?
А.И.: Ну, их много. Гамлет, Хлестаков, Алексей Иванович (Достоевский, «Игрок»), Леонидик в «Моем бедном Марате».
В.О.: Как вам Юлия Ильинична Рутберг как партнер?
А.И.: Юлия – прежде всего, личность, очень интересный человек. У нее фантастическое самопожертвование по отношению к профессии, требовательность к себе и партнерам. За два часа до каждого спектакля мы встречаемся и проходим весь текст. К этому спектаклю у нас особенно трепетное отношение.
В.О.:Спектакль «Крик лангусты» – сравнительно новый, ему чуть больше года. Сейчас вы сыграли его в Нью-Йорке. Играли ли вы его уже где-нибудь вне вашего театра?
А.И.: Да, в Литве, в Нижнем Новгороде. В США первый спектакль мы играли в Бостоне.
В.О.: Сейчас вы – актер Театра им. Вахтангова. Но до этого вы, достаточно молодой человек, успели поработать во многих театрах и антрепризах. Это «охота к перемене мест»?
А.И.: Я играл в рижском театре, в Театре им. Моссовета, в разных других государственных театрах и театральных компаниях, но часто это была работа параллельная. Я чувствовал в себе значительно больше возможностей для реализации своих творческих сил, чем это мог дать только один какой-либо театр. Чувствуя себя более свободным, я успевал значительно больше. В Театр им. Вахтангова меня пригласил очень талантливый человек Римас Туминас, правда, в его постановках я пока не участвую. Моя новая работа – в спектакле режиссера Владимира Иванова «Возьмите зонт, мадам Готье», созданном специально для старейшей легендарной актрисы театра Юлии Борисовой. Ей скоро исполнится 90лет, Борисова играет в нем блистательно, и быть ее партнером – для меня большая честь.
