Авторская  колонка Наташи Северин
“Нью-Йорк во время эпидемии”

ВОРОН

В маленьком дворике-парке, что за моим окном, ранней весной, когда мы еще не подозревали о прибытии самолетами из Европы в Нью-Йорк зловещего коронавируса, поселились вороны: он — большой, сильный, черный, словно антрацит — как у Эдгара По, она — поменьше, более изящная и добродушная. За ними прилетели и поселились еще несколько семей. Я уже тогда подумала– неважная примета! Какого черта это явление в наше мирное время? Но с другой стороны — вороны живут везде, куда от них денешься? И тут, что странно, конечно, через месяц началась эта эпидемия. В моем доме пока что умерли 6 человек, в доме рядом — 15. И что же наши птички? Орут страшными хриплыми голосами, сидя на ветках, спускаются на траву и отбивают корм у голубей, держат в страхе всю мелкую живность двора — белки иногда нападают на них, пытаются вырвать из клюва прутики для гнезда, но отступают — вороны отбиваются довольно грозно.

Я не драматизирую этих птиц, они — бытовые городские вороны, им тоже нужно питаться, где-то вить гнезда, они никого не трогают, и падали на улицах города для их инфернальных пиров нет и не предвидится… Но они ужасно громко орут, и понять, что они хотят– невозможно, кричат ради шума, абсурдисты! И вот, два дня назад самый большой Ворон подлетел к моему дому, сел на провод, соблюдая коронавирусную дистанцию 2 метра от моего окна, но без маски, и начал о чем-то орать — на одной заунывной ноте. Я смотрела фильм Феллини ” Голос Луны” и как раз думала о том, почему кажется, что фильм устарел, хотя о гениальности Феллини никто не спорит? Я раздраженно выглянула из окна: карканье смешалось с диалогами актеров. Когда же он заткнется? Ворон, увидев меня, не замолчал, тогда я погрозила ему кулаком и прикрикнула в гневе: Если не закроешься, я принесу швабру! Чего раскаркался? И без вас страшно. Надоели всем, дайте ж отдохнуть, наконец! Брысь отсюда! Никаких поэм на этот раз не будет!

И я убедительно замахала руками. Ворон растерялся, открыл клюв от удивления, потом подумал секунду, пожал крыльями и улетел.

И что интересно, вот уже два дня во дворе воцарилась полная тишина — вороны куда-то подевались! Слышны трель каждой самой маленькой птички и шелест свежей дубовой листвы. Меня что, услышали? Я даже не думала, что среди ворон Нью- Йорка у меня такой большой авторитет!

ЧЕК НА 1000 ДОЛЛАРОВ

В городе провели историческую операцию, которой никогда еще не было: ночью остановили метро, чтобы дезинфицировать вагоны! Тайной целью этой акции стало извлечение оттуда бездомных, которые живут на колесах месяцами, занимая последние сидения каждого вагона — во время эпидемии на такое ну никак нельзя смотреть сквозь пальцы! За несколько ночных рейдов в ночлежку удалось уговорами и мольбами отправить из поездов несколько сотен, (мэр от радости чуть не плакал), остальные же сотни продолжили осуществлять свое конституционное право ночевать там, где они хотят, и отправились досыпать в любимые места: под мосты, в парки, к воротам церквей, дверям аптек…

С утра в парке Морриса — со скалой посредине — где я провожу некоторые часы одинокого дня и о котором я все время веду речь, появилась пара этих непотопляемых товарищей, молодых и веселых афро-американцев. Они быстро обжили две скамейки и ушли бродить по окрестностям, любуясь синими и желтыми ирисами, греясь на майском солнышке и поднимая потерянные отдыхающими вещи, которые могли пригодиться.

По аллее мирно проехала полицейская машина, она стала на приколе невдалеке: полицейские сердечно улыбались гражданам и весеннему дню, хотя краем холодного глаза зацепили большие грязные сумки с подушками и флягами– изгнать их из парка никто не имел права. Однако, бродяги вдруг смутились: один из них, в красной живописной бандане вместо маски (они дисциплинированно носят их), тревожно сказал что- то другому о Лас Вегасе, (мне показалось, они оттуда и приехали в Нью- Йорк какими-то путями), и оба почему-то вдруг достали из своих тележек гантели и начали прилежно качать руки. Я удивилась такой спортивности в кроссовках с оторванными подошвами, но это– их дело.

Утро продолжалось, я старательно дышала кислородом, вырвавшись из изоляции, и читала ” Нью- Йоркер”, который в это эпидемическое время продавался всего за 6 долларов. А надо сказать, в журнале лежал бутафорский чек на 1000 долларов, реклама какой- то игры, ( шуточную картинку вложили в каждый номер этого выпуска). Он был здорово подделан, почти, как настоящий! Я даже вначале всполошилась: решила, что на меня с неба свалилась еще одна финансовая помощь! Чек выпал на траву, я не заметила, как ветром его донесло до скамейки, где трудились с гантелями, а потом стали отжиматься ( показательно на полицию) странные хобо-атлеты. Тот, что в красной косыночке, поднял бумажку и лицо его вдруг вытянулось от волнения: стараясь не привлекать внимания друга и полиции, он быстро спрятал чек в нагрудный карман отцветшей куртки с надорванным капюшоном, потом сел на скамью и притворно задумался. Товарищ по свободе ночевок заговаривал с ним, предлагал сыграть в мяч (он тоже оказался в сумке)– но хобо молчал и отводил глаза, зато мучительно вертел головой, поглядывая в сторону банка, который пока еще был закрыт. Я поняла: хобо тоже решил, что чек настоящий, он надеялся получить эту тысячу!

Когда банк открылся, Бандана достал из тележки одноразовые надеваные синие перчатки, которые тоже одобряются нашим Мэром, причесался, завязал шнурки, надел пыльные темные очки и в таком благообразно антивирусном виде, который отвечал всем инструкциям, отправился в банк: полиция в машине чутко насторожилась. Эта сценка напоминала или немой фильм Чаплина, или Бастера Китона, и конец ее был из тех же времен, правда, бродягу никто из банка не выкинул, ему вежливо сказали: “брюк нет” и проводили до привычного бездомья.

Что было дальше и какими видами спорта они с горя занялись среди пышных зеленых деревьев, я не знаю, я разошлась по домам.

И вот сегодня вечером читаю такую информацию: ” Лас Вегас принял закон, запрещающий бездомным располагаться в публичных местах, если они не занимаются там спортом, чтением или другими видами культурного отдыха. Нарушители будут оштрафованы на 1000 долларов или помещены в тюрьму на 6 месяцев” . Вот оно что! Лас Вегас решился на такие драконовские меры по отношению к обычно охраняемым товарищам, которых и “бездомными” уже неприлично в обществе назвать, а зовут “временно лишенными жилья”! Прочитала также, что Байден и другие знатные демократы тут же это осудили, адвокаты начали разыскивать первые жертвы произвола… И мне стало понятно, почему бежавшие из грубого Вегаса бродяги захватили с собой гантели и мяч, они пока не знали, какие порядки ждут их в Нью-Йорке. А здесь как раз для них будет либеральный рай божий: и под каждым под кустом их ждет и стол, и дом…

Такая маленькая встреча состоялась у меня утром, она побудила меня почитать про бездомных в Америке: их 3,5 миллиона, из них 1, 35 миллионов детей.

ПУСТОЙ “ЭКСПРЕСС” НА СЕВЕР

Недалеко от моего дома проходит Северная железная дорога, по ней быстренько едут, скажем, в Бостон — самый рафинированный город Восточного побережья, где даже официанты имеют дипломы театральных студий , а каждый второй джентльмен на улице — профессор Гарварда; но как вы знаете, сейчас, во время эпидемии и сосновых гробов, которые стали так же привычны, как ящики с бесплатными газетами, поезда идут пустыми: из пустого Нью-Йорка в пустой Бостон. Никто никуда не едет за своей смертью, движение “Экспрессов” продолжается по расписанию, но вагоны зияют пустыми окнами, абсурд! Кафка на колесах! Тем более, Кафка как железнодорожный инженер мог бы это еще раз красиво описать, я помню, у него были и пустые станции, и разбитые вокзальные часы, он предвидел нашу эпидемию… или не было? Я же это пассивно наблюдаю, проходя под аркой старинного тяжелого моста, куда утекло Время и несбывшиеся Надежды.

Пустой “Экспресс” , если вы в курсе, гремит по-другому, чем полный, потому что пустота имеет звук вчерашнего вечера, который безвозвратно прошел, погрузился в сумерки ощущений: упала открытая книга, рассыпая мысли по старому ковру, погас ночник, сосед вздохнул, засыпая в квартире этажом выше, и мне пора отдохнуть. Ведь завтра наступит новый скучный день без единого зеленого листа, нарисованного Художником на стене, и без алой розы, залитой певучей кровью Соловья, день, сквозь который ты плывешь, как в хлорированной воде общественного бассейна!

Ночью окна “Экспресса”, покинутого пассажирами, заманчиво горят — по насыпи несутся золотые бусы, я не успеваю схватить ни одной! Но думаю, вагоны сейчас не так пусты — с появлением на небе Луны их заполняют те, кто Никогда Не Поехал! Если мы вспомним свою жизнь, то много раз мы собирались куда-то податься, мечтали, паковали сумку, покупали новую зубную щетку и цветастое полотенце, чтоб дорога была яркой ( ! ), даже добывали билет на вокзале, обсуждали с кассиром — у окна, или не у окна, а потом, в роковой момент– что-то случалось: умерла тетя, сгорел гараж, родила кошка, уволили с ненавистной работы, изменил муж или жена — и вот мы уже никуда не поехали, и прогулки по городу, “синему, как сон”, и свидания с новыми любимыми остались в наших мечтах и горьких вымыслах.

Мало кто, не поехав однажды, предпринимает вторую попытку, почему-то считается: не судьба! А вот в пустых “Экспрессах” сейчас собрались именно эти люди, которые захотели вдруг испытать судьбу во второй раз… да, прошло много лет с той неудачи и, может, желанный адрес давно выцвел в Желтой книге, и телефон отключен, но ведь главное — не это, главное — поехать! чтобы потом сказать себе — я сделал для своего счастья всё, что мог!

И вот я стою у каменного черного моста на Парк Авеню и наблюдаю, как несутся в ночи пустые поезда Северной строгой дороги, и в каждом окне светится лицо, и вихрь вокруг волшебного пути Обратно наполнен ароматом неподаренных цветов и шепотом несказанных слов, и у меня в руках бьется моя неслучившаяся история любви, когда и я испугалась ехать за тридевять земель… А потом стало неисправимо поздно, она вырывается, как птица, исцарапала мне в отместку лицо, непонятно, что течет по щеке — кровь или слеза? Зачем я пишу все это? Чтобы подсказать вам: пока поезда всех железных дорог мира идут пустыми, используйте это, садитесь и поезжайте в ту точку жизни, куда однажды напрасно не доехали.