Элегантное украшение быта или назойливый примитив

Лазарь Фрейдгейм

Часть первая.

[quote style=”boxed”]Народные промыслы – это и магнит и постоянная проблема оценки и поиска места в быту. Конечно, трудно это характеризовать искусством высокого штиля. Критерии красоты и ценности очень субъективны, а порой и сиюминутны. Но в некоторых условиях, в некотором количестве и в некотором интерьере – почему нет?.. А как коллекционный материал – не может вызывать сомнения. С любовью подобранная коллекция интересна вне зависимости от предмета коллекционирования. Будь то картины, бижутерия, часы или замки (замки обыкновенные – дверные и сарайные, а не замки, возведенные на Луаре в далеких веках …).

Мне представляется, что бытового внимания может быть достойно все, что нравится человеку, обустраивающему интерьер и находящему в нем место той или иной вещи. Это дело вкуса, возможностей, времени. Сегодня – нравится, ну и любуйся этим. Завтра оценка изменится – ищи замену… Через много-много лет, если чудом сохранится старое собрание, их новооткрыватели будут разводить руками и поражаться, как столь интересные предметы могли быть не востребованы ранее (Вспомните, например, изготовителя рекламных вывесок лавок и духанов в Тбилиси – Нико Пиросмани). Примитивизм, наивное искусство… Лубок – простота, броскость, яркость. Коврики с лебедями на некогда дешевой клеенке, открытки с красотками и трогательными изъяснениями в любви и преданности… А где сочные цветы из бумаги в вазе в красном углу? Это уже почти букет на расписном подносе…

Когда турист попадает в какую-либо страну, его внимание в поисках сувениров обращается на растиражированные символы страны. Применительно к России общеизвестны матрешки, шкатулки, ушанки, гжель и т.п. В это же число входят Палех и Федоскино, Холуй и Мстера, Жостово, наконец, которому и будет уделено основное внимание ниже… “Folk-art,” – говорят англоязычные гости. Но через некоторое время после возвращения домой эти сувениры теряют обусловленность, но сохраняют инородность. Эти предметы попадают на распродажи или в качестве пожертвований в соответствующие магазины. Самое любопытное, как показывают мои наблюдения, вторичными обладателями этих вещей преимущественно оказываются наши, русскоязычные, люди…

Вновь вспоминаю Игоря Губермана, удачно сформулировавшего принцип эмоционального подхода: «вижу какую-то мелочь и понимаю: я хочу с ней жить». Хочу с ней жить – это замечательная формулировка критерия интереса, критерия удовольствия, субъективного критерия ценности.

Однажды моя знакомая, женщина эффектная и нечуждая не всегда понятному мне интересу к некоторым типам «красивых» вещей, послушав мой рассказ об увлечении русским серебром с видами Москвы, спросила: «Так ты что – ищешь, покупаешь и потом складируешь все это?» Я первосекундно был в растерянности: обидеться, расстроиться, объяснить?… А потом весело рассмеялся и с тех пор неоднократно рассказываю эту историю: не всем все сразу дано… Да, и многообразие вкусов людей необозримо.

[quote style=”boxed”]Эти заметки – это не попытка систематизации знаний и подходов к расписным подносам. Это рассказ-восприятие, попытка говорить о моем личном взгляде на этот отсек – плод традиций, привычек и вкусов, ставший определенным узнаваемым символом .

Я сам в былые времена скептически относился даже к магазинным прилавкам с жостовскими подносами. А потом как-то попал в квартиру моих друзей, в которой целая стена была занята экспозицией, казалось бы, совсем обычных подносов. Я увидел взгляд хозяев на это, их рассказы об небросающихся в глаза особенностях. Мое восприятие сдвинулось с нуля (а может быть, перевалило через ноль и перешло в область положительного интереса). Добавлю к этому, что судьба через много лет забросила этих моих друзей в Мюнхен. Все изменилось в облике квартиры и жизни, но стена подносов сохранилась с тем же теплом давних восприятий… Именно эти мои друзья, Ганкины, и подтолкнули меня, чтобы собрать все впечатления и поднести их вам – на красивом расписном подносе, естественно.

Многие ремесла зарождались в тихих деревнях и селеньях. Типичная картина центра народного промысла – село, расположенное в стороне от проезжей дороги, почти все дома которого расположены вдоль одной (порой и единственной) улицы. Из поколения в поколение с малых лет дети подключались к работе взрослых и осваивали ремесло (и мастерство). Иди по такой улице, стучись в любой дом… В каждом – домовый музей, в каждом товар на продажу. Такому промыслу способствовала сама система крестьянского хозяйствования, когда основная работа была в теплое время года – от посева до уборки урожая. А в длинное мокрое и холодное время нужно было искать занятие и заработок. Подобная ситуация прорисовывалась некогда и в Жостово или Федоскино, в Мстере или в Холуе, Палехе или во внешне несхожей Гжели…

Именно такой образ имеет и Жостово – центр особого народного промысла. По сторонам длинной улицы расположилось сто пятьдесят домов с садами и огородами. В каждом доме живут люди, причастные к искусству, которое развивается здесь уже более полутора веков. Обычно – и на производстве, и дома. Достаточно пройти по такому поселку, чтобы по убранству домов, атрибутике заоконных украшений понять, чем живут здесь люди.

 

Очень характерные особенности быта такого Подмосковья схвачены на фотографии американского фотографа Джилл Боу (Jill Bough).

Работа была показана на выставках в Сохо в Нью-Йорке и ЦДРИ в Москве. Мне удалось получить информацию об этом снимке непосредственно от автора, которая живет в небольшом городе Боземан (Bozeman) штата Монтана. Снимок сделан в Мытищинском районе Московской области в 1998 году (Болшево, вблизи Жостова). Позволю себе заметить, что Болшево является городом в отличие от поселка Жостово. Эта большеформатная фотография 18”x12” с автографом висит в раме у меня дома.

А это уже многоцветье подносов на фоне подмосковной зимы – поездка была не напрасной. Особое удовольствие доставляет у себя дома вновь и вновь, руками и взглядом, прикасаться к таким вещам. К собственно авторскому изделию добавляются ощущения присутствия автора, обстановки дома с немешающей патриархальностью, самого рубленного дома с любовью смастеренными прорезными наличниками и фантазийными кружевными занавесками.