Виталий Орлов
Еще совсем недавно музыка советского композитора Моисея Вайнберга (в программах нью-йорских концертов называют его польское имя Мечислав) была практически неизвестна на Западе. Между тем сегодня его имя ставят здесь в один ряд с именами Шостаковича и Прокофьева. Причина неизвестности кроется в трагической судьбе композитора. Да и русскоговорящие слушатели далеко не все знают, что автор выдающихся симфонических произведений – с одной стороны, и музыки к таким кинофильмам, как культовый -«Летят журавли», к другим известным фильмам: «Последний дюйм», «Афоня», «Фокусник», «Тегеран-43», а еще к мультфильмам «Винни-Пух», «Каникулы Бонифация» и многим другим, всего около 100, – с другой стороны – один и тот же человек, Моисей Вайнберг.
Одним из самых серьезных музыкантов, обратившихся к творчеству Вайнберга и исполняющих его музыку, является выдающийся скрипач современности, художественный руководитель и дирижер камерного оркестра «Кремерата Балтика» Гидон Кремер. «Для меня его фантастическое наследие, непризнанное многими, является источником восхищения и вдохновения», – говорит он о Вайнберге.
Неугомонный открыватель новых или малоизвестных самобытных композиторов и исполнителей, Г.Кремер выступил в январе 2015 года в Карнеги-холле в дуэте с молодым, но феноменальным российским пианистом Даниилом Трифоновым в программе, включающей несколько произведений Вайнберга. Нью-Йоркская публика была ошеломлена как мастерством исполнителей, так и незнакомой ей камерной музыкой. В этом концерте были исполнены два произведения Вайнберга: Соната №5 для скрипки и фортепиано и совершенно удивительная Соната№3 для скрипки соло. Соната №5 была первым музыкальным произведением, созданным Вайнбергом после освобождения из Лубянки. Она посвящена Шостаковичу. Соната №3 – страстное, экспрессивное, авангардное произведение – широкий спектр самых разнообразных человеческих эмоций. Кремер считает это произведение шедевром, который ставит Вайнберга в один ряд с Белой Бартоком и даже И.- С.Бахом.
Г.Кремер и Д.Трифонов, «Карнеги-холл», Нью-Йорк , 2015
Концерт, о котором речь, начался сольным исполнением Даниилом Трифоновым тонкой драматической и богатой интонациями «Фантазии» Моцарта ре-минор. После Сонаты № 5 Вайнберга дуэт сыграл Сонату Моцарта ми-бемоль, и исполнение Трифонова было элегантным и ярким, придавшем поразительную мягкость и акварельность пестрой мелодической ткани Сонаты. Программа заканчивалась «Фантазией» Шуберта, редко исполняемой, вероятно, из-за ее трудности, особенно партии фортепиано, с которой однако у Трифонова не было никаких проблем.
Гидон Кремер, чья предприимчивость не ослабевает, вдохновил и молодого блестящего российского пианиста Даниила Трифонова. Даниил родился в 1991 году в Нижнем Новгорое, учился в «Гнесинке» и в Кливлендском институте музыки. В 20 лет он стал победителем конкурсов им. Чайковского и им.Рубинштейна и быстро вошел в элиту мировых пианистов. Присоединившись к признанному скрипачу, Трифонов поступил более рискованно, чем тогда, когда он играл трудные этюды Листа в сольном концерте в этом же зале в декабре 2014 года. Но попытка удалась на славу, или даже – на Славу! Играя «на бис», музыканты продемонстрировали свою склонность к юмору, исполнив две миниатюры Гии Канчели Rag-Gidon-Time, написанные специально для Г. Кремера.
Гидон Кремер имеет отношение также и к постановке потрясающей оперы Вайнберга «Пассажирка», которая была с огромным успехом показана на фестивале Линкольн-центра в 2014 году, на арене Park Avenue Armory.
Вайнберг писал: «Многие мои произведения связаны с темой войны. Это был не мой выбор.Это была моя судьба, трагическая судьба моих родных. Это было моим моральным долгом – написать об ужасах, на которые война обрекла человечество». [/box]
Вайнберг закончил работу над оперой «Пассажирка» в 1968-ом году, и ее прослушивание в Союзе композиторов вызвало всеобщее восхищение. Большой театр СССР официально объявил произведение своим заказом, но… Оперу не запретили, клавир опубликовали, но к исполнению не рекомендовали. В Праге постановка была отменена за пару дней до премьеры: добрый сильный дружественный сосед Чехословакии ласково намекнул о нежелательности обращения последователей соцреализма к «абстрактному гуманизму». После 1968-го чехи вынуждены были научиться понимать подобные намеки. Вайнбергу так и не удалось услышать исполнение своей первой и, возможно, самой сильной оперы. В России ее поставили, приурочив концертное исполнение к 100-му юбилею Шостаковича. Шостакович никогда не скрывал своего глубокого уважения к музыке Вайнберга. Широко признан тот факт, что Шостакович испытал серьезное влияние ее на его творчество…
Художественный руководитель фестиваля в австрийском городе Брегенц англичанин Дэвид Паунтни рассказывал, что пытался найти в русской опере то, что пришло на смену Шостаковичу и Прокофьеву, но обнаружил только закрытую дубовую бюрократическую дверь. О «Пассажирке» Вайнберга ему рассказал Г.Кремер, от которого к тому времени Паунтни уже знал также и об операх Шнитке и Десятникова.
После успеха в Брегенце представления «Пасажирки» прошли в нескольких театрах Европы. Позже Хьюстонская Гранд-Опера заказала Паунтни постановку «Пассажирки» у нее. Премьера в Хьюстонском театре прошла с успехом, и он был приглашен с «Пассажиркой» на фестиваль в Линкольн-центр в 2014 году. Тема «Преступник и его жертва» интересовала Паунтни и прежде. В свое время он поставил пьесу «Солдаты» (Die Soldaten) Циммермана, показанную на фестивале в Линкольн-центре в 2008-м году, в том же Park Avenue Armory, что и впоследствии «Пассажирка» . Заметим, что в этом же историческом здании в 2009 году зрители увидели «Бориса Годунова» с Евгением Мироновым в роли Лжедмитрия в постановке другого английского режиссера Деклана Доннелана.
Сцены из оперы «Пассажирка», Park Avenue Armory, Нью-Йорк, 2014
Однако для того, чтобы в 2014 году на фестивале искусств Линкольн-центра прозвучала «Пассажирка» в постановке Houston Grand Opera (режиссер Дэвид Паунтни, дирижер Патрик Саммерс), понадобились усилия нескольких стран, компаний, спонсоров и, конечно, коллектива талантливых авторов и исполнителей. Увы, не все они, если говорить о творческом составе, дожили до наших дней, и прежде всего, сам композитор. Почему связанная с нацистским концентрационным лагерем история, лежащая в основе либретто оперы, которая, казалось бы, уже ушла в старательно забываемое прошлое, вызывает не только повышенное внимание современной (но, увы, не российской) публики, но и высокий эмоциональный накал? На этот вопрос в какой-то мере отвечает Д.Паунтни как режиссер, он же – переводчик либретто Александра Медведева на английский.
Некоторое время тому назад Пунтни поставил в Цюрихе оперу Бородина «Князь Игорь», которая привлекла его тем, что «разрабатывает эпическое противостояние русского национализма эротически окрашенной восточной мистике. Это очень актуальная тема, особенно в контексте присутствия русских на Кавказе и западных вооруженных сил в Афганистане». Мне неведомо, как реагировал режиссер на «эпическое противостояние русского национализма» в контексте присутствия русских не только на Кавказе, но и на Украине, включая Крым. Но вслед за «Князем Игорем» последовала «Пассажирка»…
«Основная особенность «Пассажирки» в том, как представлен главный герой – продолжает Пунтни. – Мы наблюдаем историю сломленного человека – очень нестандартное решение для эпической оперы, обычно прославляющей силу, характер и героизм центрального персонажа».Эти слова, как мне кажется, дают ключ к пониманию того, почему Пунтни обратился к повести о событиях в Аушвице, автором которой является польская писательница, бывшая узница концлагеря, 90-летняя Зофия Посмыш (она присутствовала на премьере оперы в Нью-Йорке)…
Бывшая эсэсовка Лизхен, надсмотрщица в Аушвице, в 60-е годы века ХХ-го направляетя вместе с мужем, немецким дипломатом, в Бразилию, где ему предстоит служить. На роскошном трансатлантическом лайнере в великосветском обществе она неожиданно встречает женщину, очень похожую на ту, которая во время войны была в поднадзорном концлагере, в том бараке, откуда живыми не выходили. Лизхен обеспокоена, боится разоблачения и признается мужу, рассказав ему свою эсэсовскую историю. Она подкупает стюарта, чтобы он получил информацию о незнакомке, и тот сообщает, что эта женщина –англичанка. Лизхен немного успокаивается (та женщина была полькой), и они с мужем идут на светский дансинг.
Эти события происходят на верхних палубах лайнера. Параллельно с ними, на уровне мрачного трюма лайнера высвечиваются события, происходившие в бараке концлагеря для заключенных-женщин, среди которых польки, русская, еврейка, француженка и другие: пытки, расстрелы, избиения, издевательства, и все это под надзором Лизхен и других эсэсовцев-извергов. Среди заключенных-женщин на первом плане Марта, с которой связана и романтическая история: она попала в концлагерь одновременно со своим возлюбленным – скрипачом Тадеушем, с которым ей удается свидеться только спустя два года, проведенных обоими в лагере. Комендант лагеря, любитель классической музыки, приказывает Тадеушу устроить перед смертью скрипача концерт, в котором прозвучал бы любимый вальс эсэсовца. Из горы реквизированных еврейских скрипок Тадеушу дают выбрать лучшую, и он играет … «Чакону» Баха, великого представителя немецкой культуры. И погибает… А на верхней палубе лайнера танцы в разгаре, Лизхен пользуется большим успехом у мужчин. В этот момент к ней подходит стюарт и говорит: «Я должен уточнить прежнюю информацию, мадам.Та дама действительно гражданка Англии. Но ее происхождение польское…». Тем временем на палубе появляется «та дама» – незнакомка в вуали. Она поднимается к оркестру и заказывает ему музыку. Звучит вальс, тот самый, который перед смертью отказался играть ее Тадеуш.
«Не устаю восхищаться оперой «Пассажирка» Вайнберга, – писал Дмитрий Шостакович. – Ее музыка ярка и образна, в ней нет ни одной «пустой» ноты»…
Сцены из оперы «Пассажирка», Park Avenue Armory, Нью-Йорк, 2014
Шостакович написал предисловие к изданию клавира оперы «Пассажирка», где сквозь обязательные для того времени пассажи об идейной стороне просвечивает истинное восхищение композиторским талантом Вайнберга. Для партитуры оперы характерны цитаты: вальс, услаждающий слух коменданта Аушвица; «Военный марш» Шуберта; русская протяжная песня, которую поет пленная партизанка Катя; знаменитая скрипичная «Чакона» Баха.
Опера Вайнберга писалась на излете «оттепели», поставить ее в 70-е годы в Советском Союзе не было никакой надежды. Да и сегодня концлагерь на оперной сцене – явление экстраординарное, как и вообще антифашистская тема, тема выживания человека в нечеловеческих условиях несвободы…
Интересное совпадение: в тот же день, 10 июля 2014 года, когда в Park Avenue Armory шла «Пассажирка», в России, в театре «Санктъ-Петербургъ» была премьера спектакля «Крым», который автор и худрук театра Юрий Александров назвал оперой-митингом. Он ( она, оно) был посвящен прославлению Путина, осуществившего аннексию Крыма. Спектакль поставлен по опере Мариана Коваля «Севастопольцы», о которой благополучно забыли в России на 70 лет. Она и в прошом считалась слабой и изобиловала словами «За Родину, за Сталина!». Но сюжет был полностью переписан под сегодняшние политические события, а постановку Александров хотел осуществить на Дворцовой площади…
Постановка же «Пассажирки» на арене Park Avenue Armory действительно придала ей, как в прошлом «Солдатам» и «Годунову», эпический характер.
При всем при том в опере «Пассажирка» много света и лирики. Опера звучит очень современно, ее можно слушать без всяких скидок на сорокалетнюю временную дистанцию – такова сила гениального прозрения Вайнберга…
Мойше Вайнберг родился в Варшаве в 1919-ом году. Его дед и прадед погибли во время печально знаменитого кишиневского еврейского погрома 1903-го года, давшего начало еврейской эмиграции из России. Из 13 детей повезло пяти старшим братьям и трем сестрам, перебравшимся в Баку.
Отца Вайнберга Шмуэля, вопреки традиции, не интересовал семейный бухгалтерский бизнес. Он был талантливым скрипачом, дирижером, композитором и уехал со своей женой-пианисткой в Польшу, где и работал в одном из многочисленных еврейских театров столицы. Через десять дней после их приезда в Варшаву у них родился сын, которому довелось унаследовать талант отца. Юный Мойше сразу проявил себя вундеркиндом и в двенадцать лет поступил в Варшавскую консерваторию, где учился у Юзефа Турчиньского, ученика Ферруччо Бузони. Он ее благополучно закончил, но…
Наступил 1939 год. Молодой пианист Мечислав Вайнберг слышит по радио, что немцы вторглись в Польшу. Нужно было немедленно убегать, и он отправил на восток сестру и маму, а сам пошел пешком. Больше он их уже никогда не видел. Когда сам Мечислав добрался до границыс СССР, пограничники, узнав, что он – еврей, сказали: «Ну, значит, Моисей». Так будущий знаменитый композитор стал Моисеем Вайнбергом. Он учился в консерватории в Минске, но война настигла его и здесь: он оказался в Ташкенте, куда эвакуировалась интеллигенция. Здесь он женился на дочери Соломона Михоэлса Наталье. Когда Михоэлс принес партитуру Первой симфонии Вайнберга Шостаковичу, это стало началом долгой и искренней дружбы между композиторами. В 1948 году сталинские бандиты убили Михоэлса, и Вайнберг попал под многолетний надзор КГБ как родственник врага народа. В 1953 году его все-таки арестовали, но ему повезло: вскоре умер Сталин, и его освободили благодаря ходатайству Шостаковича. Тем не менее о творческой свободе не могло быть и речи, и Вайнберг вынужден был зарабатывать на жизнь музыкой для кино, мультфильмов и цирка, в то время как «в стол» уже были написаны 22 симфонии, несколько концертов для солирующего инструмена и оркестра, балет «Золотой ключик», большое число камерных произведений для фортепиано и струнных инструментов. Нередко вдохновляемый еврейской литургической и народной музыкой, Вайнберг обладал незаурядным мелодическим даром. Музыка для него была «ярким светом в страшных обстоятельствах».
