Авторская рубрика «Арт-параллели и меридианы»
Текст и фото Екатерины Лавриненко-Омецинской

Разумный человек подстраивается,
а неразумный перекраивает мир под себя.
– Бернард Шоу. 

Лиссабонский предшественник Нойшванштайна

Не будет преувеличением сказать, что в сознании большинства наших соотечественников  Португалия по отношению, например, к другим странам Западной Европы –  Франции, Германии, Италии и даже Испании – находится несколько на периферии. И дело не только в окраинном географическом положении, а также режиме Салазара, который сорок лет обусловливал ее относительную изоляцию. Главное то, что постепенно теряя статус огромной колониальной державы, она замкнулась и перестала существенно инжектировать свое влияние в пространство общеевропейской культуры. 

Фактически только сейчас, когда Португалия становится одним из привлекательных туристических центров, происходит открытие накопленных ею богатств, в том числе и в области зодчества. К числу таких откровений относится, бесспорно, и Синтра – небольшой городок всего лишь в часе езды от Лиссабона, ставший еще со времен чумных эпидемий XV века загородной резиденцией португальских королей, инициировавших создание вокруг своего дворца удивительного ансамбля изысканных вилл высших сословий. Прелесть здешних мест, отличающихся холмистым ландшафтом, – в непосредственной близости как к океану, так и к высокогорным массивам, что обеспечивает столь ценные летнюю прохладу и обилие влаги, способствующей бурной растительности. Недаром побывавший здесь Байрон воспел Синтру как «Эдем Европы». А соотечественник Людвига Баварского композитор Рихард Штраус при сравнении Нойшванштайна и Пены отдавал предпочтение последней. 

К середине XIX века старый дворец, архитектурный профиль которого отмечен двумя огромными коническими дымоходами, ставшими неофициальными символами городка, явно перестал устраивать владельцев. И тогда супруг португальской королевы Марии II Фердинанд Саксен-Кобургский решил построить новый – в модном романтическом стиле, столь импонировавшем его немецкой натуре. 

Самым  подходящим местом для него  оказались находящиеся на вершине обрывистого холма развалины пострадавшего от землетрясения 1755 года старинного монастыря, которые решено было включить в общую композицию, густо замешанную на средневековых мотивах. Проект дворца Пена поручили горному инженеру, а по совместительству и зодчему-любителю Людвигу фон Эшвеге, хорошо знавшему замки в долине Рейна. Ему удалось создать фантасмагорический образ венчающей скалу сказочной крепости, вполне отвечающей эклектическим тенденциям эпохи. 

Коллаж архитектурных стилей Запада и Востока

Однако архитектор вынужден был прислушиваться не только к зову времени, но и к прямым указаниям заказчиков, которые достаточно активно вмешивались в художественное оформление и символику дворца. Фердинанд даже самолично спроектировал замысловатый декоративный эркер, призванный украшать главный фасад. В результате внесения настоянных на местном колорите многочисленных правок замок, изначально спроектированный по классическим романо-готическим образцам, превратился в причудливый микс различных стилей, изобилующий фантазийным мифотворчеством и архитектурными излишествами.

Чего здесь только нет! Посетителей встречают устремленные в небо щербатыми челюстями, как у большинства средневековых европейских замков, стены. Увенчанные восточными куполами мощные  романские башни, приземистые порталы с гиперболизированной ренессансной рустовкой и богатой рыцарской символикой плавно переходят в изящные арабские аркады и устланные керамическими плитками затененные мавританские дворики с фонтанами. В бальной зале обращают на себя внимание немецкие витражи и китайский фарфор. А резные потолки напоминают о правлении арабов. Здесь и там выплывает щедрый декор, характерный для барочной избыточности типично португальского стиля нео-мануэлино. А жилые комнаты, втиснутые в сохраненные монастырские кельи, отделаны по своему вкусу наследниками в стиле бель-эпок. К этому можно добавить эмоциональные всплески весьма пестрого цветового решения, бьющего в глаза непривычными для обычно каменных замков красно-желтыми массивами. Хотя следует заметить, что в первоначальном виде замок не пестрил разноцветьем, а был решен в серо-розовых тонах.

Своеобразное соревнование в архитектурных излишествах превращает ансамбль в диковинные театральные декорации, в которых даже сохранившиеся с XV-XVI веков старинные изразцы воспринимаются как муляж. Нельзя сказать, чтобы это был Диснейленд для детей, скорее игрушка для взрослых. Словом, откровенная китчевая эклектика. 

Но при этом очень органичная и поражающая своей фонтанирующей метафоричностью. К тому же завораживающая невероятными сочетаниями элементов культур Запада и Востока. Например, подпираемые сутулыми контрфорсами полуциркульные бастионы и нависающие над скалами как птичьи гнезда донжоны акцентируют традиционные атрибуты итальянских и французских крепостей. Вместе с тем купольные шлемы желтых башен перекликаются с мусульманскими мечетями, напоминающими не только о мавританском владычестве, но и о былом имперском величии Португалии, владевшей колониями в обоих полушариях. 

Эта алхимическая смесь изумительного природного ландшафта, причудливых архитектурных метафор и прозрачных исторических ассоциаций не может не волновать. 

Национальное достояние Португалии

Возможно, секрет цельности Пены в том, что она создавалась на одном дыхании, начиная с 1842 года в течение в основном 12 лет. 

Да и заказчик ее король-супруг королевы Португалии Марии II Фердинанд фон Саксен-Кобургский, имевший, по-видимому, генетическую предрасположенность к экстравагантным порывам, был одержим созданием своего любимого детища. Ведь он приходился кузеном Людвигу II Баварскому, прославившемуся своими сказочными по красоте резиденциями. И прежде всего, знаменитым Нойшванштайном, которого, кстати, новый королевский дворец в Синтре опередил по времени начала строительства на целых 27 лет, став первым в Европе замком эпохи романтизма. Более того, незаурядностью натур сходство братьев не ограничивается. Оба принадлежали к вырождающимся династиям, вскоре после их смерти прекратившим существование. И для обоих погружение в мир грез было предпочтительнее рутинной заботы о процветании государства. А потому в свои эфемерные затеи они маниакально вкладывали невероятно большие средства, оказавшиеся тем не менее недостаточными для полной реализации задуманного, но вполне достаточными для подрыва престижа трона. 

К счастью, Фердинанду все-таки удалось создать не только оригинальный архитектурный ансамбль, но и чудесный английский парк, заложенный вскоре после начала строительства. 

Действительно, справедливо было бы говорить не только о венчающем скалу дворце, но и о ландшафтном дизайне всей усадьбы площадью без малого в 300 гектаров. Поистине замечателен выложенный булыжником среди вековых деревьев серпантин «каретной» дороги и лабиринт боковых тропинок, проложенных к поросшим мхом каменным ступеням. Загадочны погруженные в таинственность туннели. Приковывают внимание собранные по всему миру экзотические растения, в том числе китайские гинкго билоба и североамериканские секвойи. Удивляют журчащие ручейки и разбросанные по укромным местам фонтанчики. Огромные природные валуны, дополненные рукотворными скульптурными вкраплениями, невольно напоминают диабазовый Хаос Алупкинского парка. А застывшие среди тропических зарослей в гордой самодостаточности дикие каллы и удивительные папоротники, богатейшая коллекция которых привезена из Австралии, создают иллюзию сказочного сада. Все это в сочетании с влажным дыханием океана и свежим ветерком, набегающим с покрытых снегом даже в летнее время горных гряд, создает по мере приближения ту таинственную атмосферу, которая является преамбулой восприятия просвечивающегося сквозь листву одного из самых оригинальных в Европе архитектурных коллажей. 

Не удивительно, что весь ансамбль Паласио Да Пена – единственный замок такого масштаба в стране – в 1995 году внесен в реестр Мирового Наследия ЮНЕСКО. Любопытно, что в ясную погоду Пена прекрасно просматривается из Лиссабона. Более того, Синтра многократно отклоняет предложение принять автономный административный статус, предпочитая считаться районом столицы Португалии. 

Синтра как эпицентр исторических коллизий

Синтра, в которой довелось побывать дважды, представляется мне не только прекрасным сном, но и неким кодом страны. Ведь не случайно сейчас, когда ковид превратил в миражи прежние воспоминания об увиденном в поездках по Европе, они кажутся не отдельными выплывающими из памяти фрагментами, а некими пазлами, вскрывающими взаимосвязи развития исторического контекста. 

Оказывается, судьба Португалии весьма выпукло присутствует в ландшафте Лиссабона. Ведь совсем рядом с Синтрой находится самая западная точка европейского материка – мыс Рока дель Маре, на котором так ощутимо дыхание океана и где когда-то Колумб прятал от бури свои суда. И хотя он родился в Генуе и совершил открытие Америки под испанским флагом, на поиски пути в Индию его натолкнули рассказы и даже карты местных моряков. Именно наблюдая неукротимость океанической стихии, яростно бьющейся у подножья скал, в полной мере ощущаешь, почему именно португальцы были пионерами в освоении  ммирового океана, рискнув выйти в Атлантику. Действительно, впервые достигший западного побережья Индии, а также положивший начало торговым отношениям Португалии с Китаем и Японией, Васка да Гама был португальцем, как и совершивший первое в мире морское кругосветное путешествие Фернандо Магеллан. Не говоря уже о том, что португальские мореплаватели первыми доплыли до берегов Южной Америки. Высадившись в Бразилии, они на столетия превратили ее в свою колонию. Не случайно на лиссабонской набережной реки Тежу рядом со знаменитой башней Белем, служившей когда-то таможней, стоит монументальный Памятник Первооткрывателям, своим мужеством положившим начало Эпохи великих географических открытий, навсегда изменившей мир. 

Правда, этого оказалось недостаточно, чтобы освободить страну из средневекового феодального плена.  Португалия не выдержала конкуренции с предприимчивыми лидерами Нового времени – Англией и Голландией. И после стремительного взлета в золотом XVI веке, когда считалась страной, в которой не заходит солнце, стала деградировать, постепенно из супердержавы со множеством колоний съеживаясь до размеров небольшого заштатного королевства. И замок Пена с его декадентской эклектикой, до завершения строительства которого не дожил Фердинанд, стал символом очевидного упадка страны. Более того, во время революции 1910-го года регентствующая королева Португалии, донна Амелия, провела здесь последнюю ночь, после чего навсегда вместе с сыном покинула страну. После объявления Республики дворец стал музеем. 

Сегодня Паласио Да Пена входит в список Семи Чудес Португалии и является одной из самых посещаемых достопримечательностей Лиссабона, принося, как и его архитектурный родственник Нойшванштайн, немалый доход казне. Не удивительно, что в качестве национального достояния он не только используется Президентом республики для официальных церемоний, но и является символом начавшегося в последнее время экономического возрождения страны.