Авторская рубрика «Арт-параллели и меридианы»

Лавриненко-Омецинская Екатерина,
фото автора

Сильнейшее ноябрьское наводнение, когда acqua alta достигла отметки 187 сантиметров, немного не дотянув до рекорда в 194 сантиметра грандиозного потопа 1966 года, еще раз напомнило о висящем над Венецией дамокловом мечем гибели от затопления. Ведь если в прошлом площади и улицы слегка заливало несколько раз в году, теперь они уходят под воду регулярно на десятки дней, что делает каждое посещение этого города уникальным. Возможно, поэтому мы особенно реагируем на все, что связано с вкладом Серениссимы в мировую культуру. И в реестре местных достопримечательностей знаменитое муранское стекло занимает весьма почетное место.

Прозрачный спутник человечества

Стекло, случайный сплав песка, слезными каплями родившийся в жаре первобытного костра, сопровождало развитие человечества веками. 

Уже то, что через оконные стекла люди из жилищ стали смотреть на мир, заставляет относиться к нему с заслуженным пиететом. К этому можно добавить, что в постиндустриальную эру оно стало одним из самых употребляемых строительных материалов, не говоря уже о его незаменимости в качестве всевозможной посуды и тары.

Но утилитарное использование стекла обрекает его всего лишь на роль Золушки, способной, однако, при участии подлинных художников превратиться в Принцессу. В Венеции, на острове Мурано, знают секреты того, что таят в себе эстетические возможности пластики стекольных трансформаций. Колдовское пространство их возможностей открывается уже при простом блуждании по городу, доставляющему глазу путешественника невероятную радость любования красотой.  Витрины с муранским стеклом – не исключение. 

И так же, как сама Венеция вызывает ассоциации с мимолетностью и зыбкостью человеческого существования, так и стекло своей хрупкостью и беззащитностью подыгрывает ей в схватке со временем. 

Стеклянная летопись Серениссимы

Впрочем, стоит начать все по порядку. В 1204 году во время Четвертого Крестового похода венецианцы более чем на полвека захватили Константинополь. Именно там в их руки попали редчайшие образцы восточного стекла и важнейшие профессиональные секреты его получения. Сочетание с доставшимися им по наследству римскими традициями, восходящими еще к Древнему Египту, позволило создать поистине уникальные приемы его изготовления и художественной обработки, которые на столетия обеспечили венецианским мастерам первенство в Европе.

Кстати, технологию получения прозрачной массы венецианцы также – но уже в XVI веке – позаимствовали на Востоке, привнеся на Запад новый взгляд на мир через листовое стекло. В прямом и переносном смысле – ведь до этого окна представляли собой замкнутый в плен свинцовых рам коллаж из мутных стекляшек. И этим немедленно воспользовались архитекторы эпохи Ренессанса, широко распахнув в пространство окна дворцов нового типа.

Коммерческая интуиция безошибочно подсказала отцам города возможность получения баснословных прибылей на торговле уникальными венецианскими изделиями. Поэтому власти тщательно следили за тем, чтобы тайны ремесла не узнали конкуренты, запретив стеклодувам под страхом смерти покидать город. Однако из-за угрозы пожаров все-таки пришлось по постановлению Большого Совета в 1291 году вынести стеклоплавильные горны на остров Мурано, давший с тех пор фирменное название стеклу. Так у Венеции появилось свое собственное производство, существенно пополнявшее бюджет республики, даже после потери, в связи с открытием Америки, лидерства в торговом посредничестве между Западом и Востоком. Ведь уникальные работы муранских виртуозов ценились на вес золота и по стоимости не уступали ювелирным изделиям.

Не случайно каста стеклодувов всегда была привилегированной, со статусом, часто приравниваемым к патрицианскому.

 Известно, что король Франции Генрих III даже пожаловал некоторым венецианским мастерам французское дворянство. За все это приходилось платить жизнью в золотой клетке. Если кто-то и пытался бежать, то по приказу дожей шпионы тайной полиции его разыскивала и убивали. Но секреты стекольного производства все-таки не удалось сохранить. Их подхватили, в частности, в Богемии и Силезии, придав им местный колорит. Так, к концу XVII века в Европу пришла мода на тяжелое граненое стекло, перечеркнувшая прежнее увлечение изысканностью тонкостенных венецианских шедевров. А наполеоновская оккупация Венеции окончательно уничтожила все корпорации стеклодувов. И только в середине XIХ века местная  промышленность этого профиля начала возрождаться, первоначально ориентируясь на старинные образцы, выполненные в основном в стиле маньеризма. До сих пор престижны разноцветные люстры, утопающие в претенциозных барочных композициях. В ходу также нео-античные и нео-ренессансные формы. Восстановлена и византийская техника золотого фона, а также эмалевая роспись.

И конечно, по-прежнему ценятся классические образцы венецианского стекла, будто сотканные из молочных нитей, навеки впаянных в прозрачную оболочку бокала или вазы. Сейчас тайна этого стиля, получившего название «филигрань», уже раскрыта. 

Белую массу получают добавлением окисла олова. А потом благодаря особой пластичности муранского стекла, имеющего более широкий диапазон застывания, вытягивают вручную длинные нити, замысловатыми переплетениями которых устилают стенки металлических форм, в дальнейшем заливаемых расплавленной массой. Так происходит своеобразное впаивание молочной сетки. А дальше все определяет фантазия и мастерство стеклодува. Поистине ювелирная работа высочайшей художественной пробы. Не случайно, что и сейчас изделия в стиле филиграни особенно ценятся. И если даже не стали достоянием музеев, то украшают интерьеры респектабельных гостиниц или витрины престижных галерей. 

Модерный дизайн на фоне старинных традиций

Однако глобализация и кризисные метаморфозы рынка способны нарушить любые традиции… 

Колоссальная по своей трудоемкости и техническому совершенству работа стеклодувов при всей дороговизне их эксклюзивных изделий практически не окупается. 

Хотя бы потому, что львиная доля доходов достается не производителям, а перекупщикам. К тому же власти наложили экологические ограничения на работу печей. Существуют и другие причины, приведшие к заметному упадку муранского стекла. Прежде всего, падение спроса на уникальные изделия плюс авангардистские течения в современной эстетике. Поэтому поиски новых форм весьма ощутимы. Их можно отследить уже по витринам сувенирных магазинов даже с интервалом в один – два года. Но еще откровеннее новые тенденции в освоении пластики стекла демонстрируются во время Биеннале современного искусства, на некоторых из которых мне пришлось побывать. 

Задача в общем не простая. Как сочетать передовые технологии, позволяющие применять новейшие методы формования и отделки поверхности, с устоявшимися художественными стереотипами, составляющими основу муранских традиций? Как находиться в потоке модных европейских тенденций, которые исповедуют конкуренты, и при этом сохранить свою самобытность? И как, наконец, обеспечить доходность производства? 

Можно только удивляться изобретательности муранских мастеров, внедривших старинные приемы в современные формы, частично перейдя от тонкостенных образцов к массивным, допускающим не только гравировку, но и огранку. Смешением отдельных техник они добиваются удивительных результатов. Так, сетчатая филигрань, но не из молочных нитей, а из черных, вкрапливается в разноцветную стихию роскошных ваз в духе богемского стекла, дополнительно отделанных резцом. Где-то они не могут не использовать приемы “пулегозо”, основанные на эффекте пузырьков воздуха внутри стекла, образующихся при погружении раскаленной массы в воду с последующим мгновенным возвращением ее в печь. И даже при виде вполне модерных форм у вас создается ощущение, что в каждом пузырьке – воздух прежних эпох. Ауру старины сохраняет также опаловое стекло, получаемое в технике «жирансоль». Загадочной матовости можно добиться и обработкой поверхности плавиковой кислотой. Но, пожалуй, более всего налет антикварности создают узоры под названием «кракелаж», которые получаются, когда почти готовое изделие, еще сохраняющее высокую температуру, опускается в холодную воду. В результате внешний слой  покрывается бесчисленными трещинами, имитирующими патину, но не проникающими в толщу стекла.

Широко используется и сохранившаяся со времен средневековья методика получения сложного послойного орнамента сплавлением подобранных по цвету отдельных кусочков. Такие образцы, восхищающие утонченностью сочетания близких тонов колористической гаммы, называют «яшмовыми» или «халцедоновыми». Ярко выраженный коллаж присущ и «мозаичному» стеклу. Снова произошел возврат и к росписям сусальным золотом и эмалью, причем не только по стеклу, но и по металлу, который потом окунается в прозрачный расплав. В некоторых эксклюзивных образцах тончайшие серебряные и золотые пластинки впаиваются в бокалы и вазы. Но в последнее время более используется напаивание многоцветных стеклянных нитей на поверхность массивных ваз, создающее витражный эффект.

Широко распространено резное стекло, составляющее активную конкуренцию богемскому. Весьма разнообразна бижутерия и сувенирные безделушки, прежде всего в виде различных фигурок людей и животных. И, конечно, нельзя не упомянуть и об изготовлении знаменитых венецианских зеркал, до сих пор входящих в число аристократических атрибутов интерьера.

Муранское стекло под знаком арт-дизайна

Однако творческие поиски венецианским мастеров выходят за пределы чисто престижного или бытового использования их изделий. Помогает подчеркнутая концептуальность современного искусства и привлечение, помимо клана потомственных муранских стеклодувов, наиболее талантливых мастеров из других сфер. 

Так, основополагающей идеей представленных на Биеннале выставок венецианского стекла было расширение его изобразительных возможностей в интерьерном дизайне. Например, столкновение подчеркнутой респектабельной пластики массивных форм и хрупкости тонкостенных изделий, сравнимой с незащищенностью и сиюминутностью существования мыльных пузырей. Характерно эстетическое противопоставление его прозрачности и матовости, отсутствие и присутствие цветовых компонент. 

Особенно впечатляющей была экспозиция Биеннале – 2011, главной фишкой которой стала философская концепция проникновения в сущность бытия на микро- и макроуровнях под знаком их взаимной дополнительности.  

Здесь возможности стекольных инсталляций, превращающихся буквально на глазах в произведения искусства, просто удивительны. Это и атомизированное пространство, а также собранные из множества прозрачных шариков фигуры, как бы иллюстрирующие принцип целостности. И глобальные символы бытия – жизнь и смерть – черепаха и череп. И подвешенные к потолку огромные полупрозрачные линзы, своим медленным вращением и постоянно изменяющимися ликами подчеркивающими не только быстротечность бытия, но относительность нашего присутствия в этом мире. В них можно бесконечно всматриваться и не находить себя, но можно вдруг увидеть свое астральное отражение. Своеобразный групповой концерт, образующий незабываемый арт-перформанс, но не натуралистический, а скорее медитативный, позволяющий почувствовать себя изнутри. А на смену вычурным барочным люстрам дворцового типа пришли литые массивные грушеподобные светильники, соответствующие минимализму модерного дизайна.

И когда в 1982 году в Италии широко праздновали тысячелетие венецианского стекла, подготовленные к юбилею невероятной красоты шедевры демонстрировались в ведущих музеях всего мира. Более того, в интерьерах респектабельных гостиниц или витринах престижных галерей и бутиков сейчас можно найти как изумительные старинные образцы, так и дивной красоты изделия современного декора. 

Отход от традиционных форм реанимирует наше восприятие и позволяет соприкоснуться с загадочными флюидами Вечности.  После этого уже не сомневаешься, что если брендами Венеции являются собор Святого Марка и Дворец Дожей, то художественным, безусловно, было, есть и будет муранское стекло.