Александр Долинов – американский русскоязычный поэт, в далёком прошлом – ленинградский театральный актёр, а в недавнем прошлом – шофер “желтого кэба”.  Сам о себе он пишет так:

Я очень прост и помыслами чист,
я – старый русский или новый янки,
а если кратко – бруклинский таксист,
полжизни просидевший за баранкой.

Долиновские стихи очень популярны и любимы читателями, что подтверждает и его фейсбучная “залайканность”. Они  “любезны народу” как раз тем, что не призывают, не прославляют и вообще напрочь лишены пафоса. Но может быть “в наш жестокий век” именно такая добрая и ироничная поэзия как раз и нужна людям?

Название этой подборки – это строка из старого долиновского стихотворения, в давнюю “до интернетную” эпоху появившегося на страницах “Невы”. Строка она недвусмысленно напоминает: в октябре 2025 у него юбилей. Хороший повод порадовать читателей его новой подборкой! А юбиляру пожелаем новых, неизменно озорных стихов.

ВОЗРАСТ

Я всё же становлюсь немного старше
И постоянно это ощущаю:
Не пялюсь вслед бегущей секретарше,
Легко своих обидчиков прощаю,
Подолгу думаю, сдвигая пешку,
С трудом ложусь, встаю и приседаю,
Не совершаю по утрам пробежку,
Мячом в кольцо давно не попадаю.
Зато – знаток в «науке страсти нежной»!
Однажды поделюсь, уж так и быть.
Но жребий мой печально неизбежный:
Мне этих знаний не употребить.

ПЕРЕВОПЛОЩЕНИЯ

Да, перевоплощаться я могу —
В Тараса Бульбу, в Ленина, в Ягу,
И даже, мастерству благодаря,
Могу сыграть персидского царя,
Могу кота, который в сапогах,
И богача, который при деньгах,
И нищего – без денег и с сумой –
Да хоть кого угодно! Боже мой!
Но не сыграть мне, и уже давно,
Ни принца датского, ни Сирано,
Ни Мышкина, ни рыцаря-скупца,
Ни даже тени Гамлета отца.
Но я об этом вовсе не скорблю,
И то, что есть, до одури люблю.
Испытываю прелесть куража,
В такси своём по городу кружа.
Об этом можно было лишь мечтать,
В кино увидеть, в книжке прочитать.
А тут, взамен придуманных страстей,
Я – в мире настоящих скоростей,
Компьютеристов, хакеров, бомжей,
Заточек, пистолетов и ножей,
Кручусь, как рыба на сковороде!
Ну где такое встретите вы, где?!

КРЕПОСТНЫЕ

Сидишь ли ты на парапете,
Стоишь ли около перил –
В восторге взрослые и дети,
Как кто-то древний говорил.
А может даже и не древний,
Скорее, это мысль моя.
С тобою в домике в деревне
Хотел бы оказаться я,
И чтобы запахи лесные,
И чтоб изба была ничья,
И чтобы пели крепостные
Нам про калину у ручья,
И чтобы воздух – очень чистый,
И чтобы небо, как стекло,
И чтоб играли гармонисты,
И пиво по усам текло…
Но только погружаюсь в сны я,
То кто-то мне кричит: Не ной!
Какие, к чёрту, крепостные
Ведь ты и сам-то – крепостной!

СКАЗОЧНЫЕ ГРЁЗЫ

Нет, никогда я в желании истом,
В сказочных грёзах, в младенческих снах
Стать не рассчитывал капиталистом –
Но ни за что бы не жил как монах.
С Марксом и Энгельсом мы б не дружили,
Нет, их приятелем я бы не стал,
С Крупскою в вальсе бы мы не кружили,
И “Капитала” бы я не читал.
Этого мне абсолютно не надо,
Я бы заснул на четвёртой строке.
Предпочитаю же «Гаврилиаду»,
С Пушкиным был бы я накоротке,
С ним было б весело мне, государи,
Деньги и рифмы текли бы рекой,
Днями сидел бы с цыганами в яре…
Нравится мне образ жизни такой!

ОЗЕРО ЧАД

Там аборигены на озере Чад
Нам вслед не по-русски чего-то кричат
Но не с телефонов и не с телеграфов,
А я им по-русски пою про жирафов.
Вдруг абориген мне в ответ с полуслова:
«Не надо, товарищ, внедрять Гумилёва»
Слегка удивившись, спросил я про это:
«А где ты слыхал про такого поэта?»
А он отвечает мне: «Что значит – где?
На курсах ускоренных при МВД».
И чисто по-русски, но с легким акцентом,
Он мне рассказал, как поспорил с доцентом,
Сказав: «Как прекрасна Ахматова!» –
В ответ услыхал только мат его.
Доцент был приличный вполне человек,
Но он ненавидел Серебряный век,
Он был коммунист сильно пламенный,
И век принимал только каменный.
И не был известен, товарищи, там
Ни Брюсов с Ахматовой, ни Мандельштам,
Ни Азия вместе с Европою,
Ни сам Михалков с дядей Стёпою.
И этот зарвавшийся иноагент
Был выслан сейчас же на свой континент.
И как выступать он ни силится,
Никто тут не знает кириллицы.

РУССКИЙ ЯНКИ

Не видя в том особого греха,
К наукам точным страсти не имея,
Явился я на свет в год Петуха,
А не в годину Крысы или Змея.
Я был умён, красив, талантлив, смел,
Но плыл всю жизнь, как Грека через реку,
И все свои таланты, что имел,
Профукал, просвистал, прокукарекал.
Был мне противен всяческий закон
И мною никогда не соблюдался.
И день-деньской, и веку испокон
Я беспрерывно жизнью наслаждался.
Я пил вино, любил неверных дам,
Азартным играм часто предавался.
Теперь уже, отдавши дань годам,
Плыву себе по жизни в ритме вальса.
Срываю удовольствия цветы,
Попив кефира и поев овсянки.
Сегодня я такой же, как и ты,
Частично русский, а частично янки.

РАЙСКИЕ КУЩИ

Озираю всевидящим оком
Всё, что вижу, и этому рад.
Я себя даже чувствую Блоком,
Но не скиф я и не азиат.
Все деянья свои подытожа
Прихожу в натуральный восторг:
Я – простой ленинградский прохожий,
По запарке попавший в Нью-Йорк.
И чем дольше живу здесь, тем пуще
Обретаю я образ иной.
Эти новые райские кущ
Называются НАШЕЙ СТРАНОЙ!