2012 год, Нью-Йорк.

Начало см. : Интервью с графиней Бобринской. Часть первая.

Продолжене см.:  Интервью с графиней Бобринской. Часть пятая.

Любая перепечатка текста или использование авторских фотографий возможно только с разрешения автора проекта.

Тимашевы.

Местом нашей четвертой встречи был выбран Русский книжный магазин на 5-й авеню. Татьяна Николаевна должна была присутствовать здесь на собрании редколлегии журнала. Обстановка располагала к беседе: мало того, что магазин поражает уникальной подборкой книг, так в нем еще есть и маленькая гостиная, в которой мы с комфортом разместились.  В окружении знакомых  книг мы чувствовали себе необыкновенно уютно, и  беседа текла легко и непринужденно.

Н.С. Тимашев с дочерью Татьяной.

-Татьяна Николаевна, у вас просто удивительная жизнь. Вы так много сделали, пережили и повидали, вы общались с замечательными людьми и участвовали в прекрасных делах. Я думаю, что так сложилось, по тому , что вы сами замечательный человек. Расскажите, пожалуйста, о себе и своей семье.

-Да, у меня  действительно интересная  жизнь, чудесная семья,  и  у меня были просто замечательные родители. Я хочу рассказать вам о своем отце. Это был выдающийся ученый и совершенно необыкновенный человек. Я уверена, что если бы не произошла Октябрьская революция, он был бы Нобелевским лауреатом. Но как бы не сложилась мировая история, он все равно состоялся как большой ученый и много сделал для науки.

-Насколько я знаю ваш отец был выдающимся ученым-социологом, преподавал а Петербурге, Праге, Гарварде.

-Он был ученым мирового значения. Я занимаюсь его библиографией и с удовольствием расскажу вам о нем.

Николай Сергеевич Тимашев, родился в старинной дворянской семье, в Санкт-Петербурге в 1886 году. Его род очень старинный, он берет свое начало от потомков Чингиз Хана, несколько веков назад обосновавшихся, а Астраханской губернии.  В 30-х годах 19- века у наших астраханских родственников частенько гостил А.С. Пушкин, говорили, что он даже был немного влюблен в кого-то из моих двоюродных бабушек (смеется)

Отец учился в Александровской гимназии и закончил ее золотой медалью. Затем он учился в Страсбургском университете, и закончил  юридический факультет Санкт-Петербургского Университета. В 1914 года он защитил в Петербургском университете диссертацию на степень магистра на тему «Условное осуждение». И эту работу тут же опубликовали.

Вскоре он получил степень доктора права за диссертацию «Преступное возбуждение масс», посвящённую подрывной деятельности с правовой точки зрения. Это был совершенно новый в то время  предмет социологического исследования, которым до моего отца ни кто не занимался.

После защиты диссертации декан юридического факультета Политехнического института предложил моему отцу читать основной курс теории права. Причем, молодого профессора Тимашева, ему тогда не было еще и 30 лет,  попросили разработать этот курс с социологической точки зрения, т.е. как социологию права.

Отца, конечно, заинтересовало такое предложение, но он удивленно сказал: «Но науки социологии права  не существует….». На что декан юридического отделения ответил: «ну тогда создайте ее!». Отец попросил месяц на раздумье…. и согласился разработать такой курс лекций.]

Таким образом Н.С.Тимашев написал научный труд, который стал не только курсом лекций, но и положил начало новой науке. К сожалению, эту работу не успели напечатать в России – случилась Октябрьская революция. Впервые работа была опубликована спустя 20 лет в Гарвардском университете.

Когда в 1939 году в США была напечатана  книга Тимашева «Introduction to Sociology of Law», он наконец получил мировую известность, как ученый. Впоследствии, его труды были переведены на 16 языков.

Интересен факт, что Временное правительство первого состава пригласило моего отца принять участи в работе над новым уголовным кодексом и им был написал очень важный для того времени закон о преступном возбуждении масс. Но Керенский не успел принять его, случилось «Польское восстание». В отсутствии «закона Тимашева» невозможно было арестовать зачинщиков. Закон, вошел в силу слишком поздно, будь он принят своевременно, возможно все пошло бы другим путем и революцию можно было бы избежать.

-Русская революция оказалась роковым событием в жизни вашей семьи. Но родители покинули Россию только в 1921 году, почему так сложилось?

Сергей Тимашев с сыном Николаем, С.-Перербург, 1890 год

–Революция принесла моим родителям много горя. Были арестованы мой дед и один из братьев отца. Оба умерли в тюрьме. Отец был тоже арестован, но его выпустили по ходатайству Политехнического института, -он был им нужен.

Отец  решил, что не может уехать из России, пока  его отец находится в тюрьме и остался профессорствовать в Политехническом институте. Его очень любили и студенты, и рабочие, и он всегда хорошо относился к ним.

Он не был монархистом, -более-менее он признавал конституционную монархию, но не считал её необходимой для России. Революцию он не принял, и верил что власть большевиков не будет долговечной, хотя очень хорошо отдавал себе отчет в том что там происходило.


-Как сладывалась научная карьера вашего отца в Европе?
-В 1921 году, сфабрикованный «Таганский заговор» был причиной многих арестов и расстрелов. Как вы знаете, по этому делу проходил и был расстрелян Николай Гумилёв, и мой отец тоже был в том роковом списке. Но сложилось так что отец избежал ареста и был вынужден поспешно покинуть родину. Он успел скрыться и спастись, но впереди его ждали очень непростые годы скитаний.
Как я говорила, сложись мировая история иначе, он стал бы Нобелевским лауреатом, но почти 20 лет европейской эмиграции стали для него тяжелым испытанием.
Ведь все, что он создал в России, пропало, и долгие годы он не был известен научному миру. Представьте себе, кого в Европе, могло интересовать русское уголовное право, в то время когда прежней России уже не существовало.

 

Но вы знаете, случилось так что М.Горький помог помог более чем двумстам русским учёным выехать за рубеж, а президент Чехословакии Т. Масарика устроил для них «русский отдел». И отец был приглашен там преподавать социологию. Затем его пригласили помощником главного редактора газеты «Возрождение» в Париже.

Латинский квартал, Париж

Переехав в Париж в 1928 году, помимо газеты «Возрождение», он работал профессором Славянского института при Сорбонне, франко-русском институте, и много разъезжал, читая доклады в западноевропейских университетах.Но живя во Франции, он не мог преподавать и писать научные труды в той мере, в какой был способен и хотел. Ведь быть професором Сарбоны он не имел право – Сорбонна не принимала никакие иностранные дипломы. И так, к сожалению, продолжалось  до тех пор, пока его не пригласили в США.

В эмиграции Тимашев стал изучать тему России с точки зрения социологии. Он знал всё, что можно было знать о событиях в России, и делал выводы. Многое он испытал на себе, многое мог осмыслить и понять как ученый. Полученные сведения дали ему возможность написать множество статей и две очень известные книги, напечатанные в США: «Религия в России» и «Великое отступление».

-Н.С. Тимашева пригласили в США, как професора Гарвардского Университета?

– В 30-е годы в Гарвардском университете была создана кафедра социологии – науки, переживавшей тогда период своего формирования.

Н.С.Тимшев, 1960 год.

В то время известный гарвардский профессор Питирим Сорокин начал работать над знаменитым трудом Social and Cultural Dynamics. Был объявлен конкурс среди 60 ученых социологов для участия в его проекте. Работа моего отца оказалась  лучшей.

В январе 1936 года с ним был подписан договор, по условиям которого он, как автор выдающегося научного труда, получал приглашение в Гарвардский университет на один год. С сентября он начал читать там лекции по социологии права и по современным социальным движениям, главным образом, коммунизму и фашизму.
Все в Париже ему не советовали  ехать в Штаты, пугали ковбоями и индейцами (смеется). Но ему было интересно увидеть все своими глазами и, конечно, было интересно преподавать в столь серьезном университете. Отец с детства свободно говорил по-английски и без труда сразу начал преподавать.
Он был совершенно гениальный лектор и  просто завораживал аудиторию. Его лекции были очень популярны. Студенты его называли “The Great Tim” – Тим (Тимашев) Великий. ]
И, несмотря на то, что первоначально он был приглашен всего на год, ему продлили контракт еще на 5 лет. Но, к сожалению, отцу в Гарварде не очень нравилось. Он был серьезным ученым, и читать лекции для студентов 2-го курса ему было довольно скучно. Кроме того, у него учились два сына Рузвельта. Один был неплохим студентом, а второго он считал совсем слабым и хотел провалить на экзаменах, но ему запретили…
Так что в 1940 году отец с радостью принял приглашение от знаменитого католического университета Фордхем и уехал в Нью-Йорк. В Фордхеме ему предложили создать отделение социологии для аспирантуры. Это было совершенно новое направление, которое его очень увлекло. Он проработал в католическом университете 18 лет и всегда тепло отзывался о своих коллегах-иезуитах. В стенах этого университета он написал 14 книг.
В 1958-м он вышел в отставку с пожизненным почетным званием заслуженного профессора. Мэримаунтский колледж, где он тоже долгие годы преподавал,  учредил стипендию его имени.
Он был не только выдающимся ученым но и великолепным преподавателем. Слушать его лекции приезжали из Западной Европы, Японии, Индии и других стран. Он давал консультации Конгрессу Соединённых Штатов.

Когда США начало проводить программу обмена выдающимися профессорами между университетами мира, Тимашев, как профессор социологии,  был делегирован в Голландию. Это была большая честь.

К тому времени ему исполнилось 70 лет, и ему уже трудно было ходить. Но он, конечно, поехал и сделал, знаете что? Он пошел учить голландский, несмотря на то, что с детства говорил по-немецки. И выучил и преподавал на голландском! Удивительное это было поколение, они обладали огромным чувством  долга и невероятной самодисциплиной. После года работы в Голландии, его пригласили преподавать в Сорбонне. Он прочел там несколько лекций и вернулся в США.

К 80-летию моего отца Издательством Общества друзей русской культуры была выпущена замечательная книга “На темы Русские и общие”, под редакцией професора П.А. Сорокина.

 – А как познакомились ваши родители?  Это была романтическая история?

– Романтическая, да. Они познакомились в доме маминого дяди, который был ректором Петербургского университета. Похоже, отец  сразу заинтересовался мамой. Мама  поначалу не очень…. Когда он впервые танцевал с ней, то отдавил ей все ноги, танцор он был никудышный (смеется).

Но, когда моя мама взяла в университете курс, который читал отец, вот тогда и возникла взаимность – она просто тут же  влюбилась в него, не то чтобы с первого взгляда, но с первого его слова! Он был настолько обаятельным и интересным человеком, что устоять она просто не смогла.

Это было уже при советской власти, в 1920 году. А в 1921 они бежали из России, потому что отцу стало известно, что его собираются арестовать – его имя фигурировало  в «таганском деле».  Они бежали сначала в Финляндию, потом был Берлин, Прага,  Франция.

Они спаслись чудом. Представьте себе, мой отец вышел из своей петербургской квартиры и начал спускаться вниз по лестнице, а ему навстречу поднимались люди, которые собирались арестовать его.  К счастью, они не узнали его, и ему удалось выйти из дому и  скрыться у друзей. Когда же эти люди поднялись в квартиру, моя мать встретила их и направила по ложному следу.

Отец не вернулся домой, он послал за мамой знакомого и они, не имея возможность собрать даже самые необходимые вещи, бежали. Мама взяла с собой только драгоценности, которые они отдали проводнику, чтобы он помог им переправиться через реку Сестру в Финляндию.

Но ужас был в том, что в Финляндии их все же арестовали. К счастью, отец был лично знаком с Президентом Финляндии Маннергеймом, он  написал на его имя письмо-прошение и их отпустили.

-Вашу мать, так же как вас, звали Татьяна Николаевна. Расскажите, пожалуйста, о ней.

Татьяна и Николай Тимашевы с детьми Татьяной и Сергеем.

– Моя мама тоже из семьи столбовых дворян. Ее девичья фамилия – Рузская. Ее двоюродный дед был генерал-адъютантом от инфантерии. Во время Первой мировой войны командовал 3-й армией Северо-Западного фронта, выигравшей одно из самых значительных сражений с немцами. Именно в его ставке произошло отречение Николая II. Генерал Рузкий винил императора за то, что ему не был дан приказ идти на Петербург, чтобы остановить революционный мятеж. Он просто умолял Императора отдать этот приказ, но Николай II колебался и момент был упущен. После отречения Николая, деда и его семью тут же арестовали. Но их спас друг, доктор Манухин, который лечил жену одного крупного большевика. По его требованию их освободили.
Отец моей мамы Николай Рузкий был известным промышленником. Его семья владела пароходством на Волге и приисками на Урале. Мой дед слыл меценатом, он был замечательным музыкантом-виолончелистом, обладателем редчайшего инструмента работы Страдивари. С  ним играли многие знаменитости того времени. Конечно, он не был профессиональным музыкантом, но был членом дирекции Петербургского музыкального общества.
Мой дедушка обожал музыку. Он был большим другом А. И. Зилоти, последнего любимого ученика  Листа,  и  хорошо знал С. Рахманинова. Среди молодых талантов, которым он помог сделать первые шаги в искусстве, оказались Федор Шаляпин и Сергей Прокофьев. Не так давно, в «Новом журнале» была опубликована переписка моей мамы с “благодарным студентом консерватории Сергусей Прокофьевым”.
В доме деда бывал Шаляпин, мама помнила, как он сажал ее и сестру к себе на колени и пел им детские песни.Моя мать была интеллектуальной девушкой, поэтому, когда перед ней стал выбор: быть представленной ко двору или пойти в университет, она выбрала «умный путь» и пошла учиться.
Она очень любила книги и с детства писала стихи. Но стеснялась не только их печатать, а даже читать кому-либо.Все изменилось  уже в Америке. Мои родители  были приглашены провести лето вместе с детьми (мной и моим братом) в Вермонте, на даче замечательного историка, профессора  Михаила Михайловича Карповича». При Российском Временном правительстве он работал секретарем посольства в США, а затем был приглашен профессором в Гарвардский университет.
У него собиралось  русское общество, и гостил один человек, который показывал себя только с левого профиля, потому что он не любил свой правый профиль. Мы звали его Дим Димыч. Это был Набоков!
Да, там собиралось очень интересное и веселое общество. Представьте себе, эти интеллектуалы и  профессора выпускали ежедневную газету, которая клеилась на двери. Вот в ней-то моя мама и написала свои стихи, а Набоков прочитал их и сказал: “А вы обязательно должны печататься”. С тех пор она стала заниматься этим серьезно и печататься в ведущих русских журналах.
Мама рано умерла. Она не знала ни моих мужей, ни моих детей.  У нее был рак, который очень быстро развился, и она ушла.
-Вы одна дочь в семье Тимашевых?
– Нет,  у меня есть брат на два с половиной года моложе.  Он живет в Бостоне, занимается органической химией, он крупный ученый, неоднократно получал награды за свои научные труды.Он читал лекции в Сорбонне, как американский профессор. Он говорит на многих языках – английском, немецком, французском, и русском, но он отошел от русской жизни и английский стал его родным языком.
Дополнительная информация: В конце 2012 года в Украине вышла из печати книга посвященная научной деятельности Николая Тимашева. Молодой ученый социолог Александр Мерешко, автор книги, считает что научное наследие Тимаше бесценно и актуально для современной социологии. Он продолжает заниматься исследованиями работ Тимашева и собирается выпустить еще ни одну книгу посвященную этой теме.

Интервью вела Татьяна Бородина.

Благодарим графиню Бобринскую
за предоставленные фотографии из ее персонального архива.

Продолжене следует:  Интервью с графиней Бобринской. Часть пятая.

First part : Интервью с графиней Бобринской. Часть первая.

 

  Text by Tatyana Borodina for ElegantNewYork only.

Любая перепечатка текста или использование авторских фотографий возможно только с разрешения автора проекта.