Альберто Джакометти, один их самых дорогих скульпторов XX века. Его картины, рисунки, скульптуру и архивные фото для экспозиции в Нью-Йорке собирали по всему миру.
Сотрудничество художника с Нью-Йоркский музеем Гуггенхайма началось еще в 1955 году, когда до открытия знаменитого здания-улитки Фрэнка Ллойда Райта оставалась еще пара лет. Кураторы Гуггенхайма тогда организовали первую персональную выставку скульптора-модерниста в своем временном пространстве на Пятой авеню. В 1974-м, спустя восемь лет после кончины Джакометти, музей первым провел и посмертную ретроспективу мастера, собрав около сотни его скульптур из музеев разных стран. И сегодняшнюю выставку, по сути, можно считать реконструкцией той памятной для истории искусства экспозиции.
Выставка «Джакометти» сделана в сотрудничестве с парижским фондом художника. Из Франции, а также из музеев Цюриха, где хранятся самые многочисленные коллекции его работ, в США приехали известные на весь мир шагающие, указующие и будто наблюдающие за реакцией зрителя бронзовые «люди», ранние живописные портреты, а также большой фотоархив с кадрами его мастерской, вернисажей и обыденной жизни в разных уголках света.
Альберто Джакометти родился в 1901 году в Швейцарии, в округе Боргоново в семье художника. С ранних лет он с головой погрузился в стихию изобразительного искусства, которое он изучал и в художественных школах, и в музеях Швейцарии, Италии и Франции. Он учился у скульптора Эмиля Антуана Бурделя, ученика Родена.
И, конечно, поселившись в Париже, Джакометти жадно впитывал впечатления от выставок современных ему художников самых разных стилей – от постимпрессионизма до фовизма, от кубизма до экспрессионизма.
Еще в 20-е годы молодой швейцарец облюбовал крошечную мастерскую в Париже, недалеко от вокзала Монпарнас. В последующие десятилетия, когда на него обрушилась слава и пришел достаток, он упорно отказывался переезжать в более просторную мастерскую. Человек привычки, он и в выборе натурщиков, позирующих ему, оставался верен своему брату Диего, который стал его главным помощником и моделью, и Аннетт Арм, на которой он женился в 1949 году.
Его ранние работы несут на себе влияние двух видных течений авангардного искусства того времени – кубизма и сюрреализма. Он активно общался с поэтом Андре Бретоном, философом Жаном-Полем Сартром, писателями Симоной де Бовуар, Луи Арагоном, Жаном Жене, художниками Пабло Пикассо, Хуаном Миро и многими другими.
И что не менее важно, в его скульптурным и графических опытах, начиная с 20-х годов вплоть до середины 60-х, ощутима близость примитивизму и лаконизму искусства древних цивилизаций Африки, Океании, Египта, Кикладской культуры.
Джакометти был чрезвычайно требователен к себе, и эта требовательность порой приводила к досадным фиаско. В конце 50-х он долго работал над престижным заказом для банка «Чейз Манхэттен», который предложил ему оформить открывавшуюся плазу на Пайн-стрит, в финансовом районе Нижнего Манхэттена.
Скульптор сделал три фигуры, но отказался от выполнения заказа, аргументируя тем, что не может правильно рассчитать пропорции фигур и их соотнесенность в пространстве плазы. По иронии судьбы, одна из этих работ, «Шагающий человек», стала спустя много лет одной из самых дорогих лотов аукциона Sotheby’s в Лондоне, будучи продана за 104,3 млн долларов.
Джакометти умер в 1966 году в Швейцарии и похоронен в родном Боргоново рядом с могилами родителей.
Скульптура Альберто Джакометти «Нос» (1949). Фото: Vincent Tullo/The New York Times
Против сильного ветра.
Александр Генис
Нью-Йоркский музей Гуггенхайма – идеальное место для ретроспектив. Его знаменитая спираль позволяет выстроить экспозицию хронологически и окинуть ее взглядом – и сверху, и снизу. Работы Альберто Джакометти, заполнившие в эти летние дни весь огромный музей, дают исчерпывающее, если такое возможно, представление об эволюции, приемах, творчестве, жизни и мыслях одного из самых главных мэтров высокого модернизма.
Я точно знаю, где я понял, что Джакометти – мой любимый скульптор. Это произошло неподалеку от Ниццы, в музее современного искусства, который основал и возглавил французский коллекционер Эме Маг. Трудно придумать место прекраснее: мягкие холмы, виноградники, средиземноморский климат, а значит – южное солнце.
И вот среди этой роскоши, на голой террасе стоял бронзовый человек такой худобы, что он почти не отличался от резкой тени, которую отбрасывала на белый мрамор фигура. Казавшаяся двумерной, она была лишена тела. Вместо него мастер изобразил дух, порыв и даже ветер, который мешает идти вперед.
Скульптура Альберто Джакометти «Подвешенный шар» (1930-31). Фото: VincentTullo/TheNewYorkTimes
Конечно, это был «Шагающий человек» – одна из самых известных скульптур ХХ века. Встретив ее вновь на выставке в «Гуггенхайме», я сделал то, что раньше делать стеснялся: принял, не обращая внимания на посетителей, точно такую позу и постарался ее удержать всего одну минуту.
Опытным путем мне удалось выяснить, что Джакометти изобразил человека в мучительно неудобном состоянии. Он уже шагнул вперед, но еще не сдвинулся с места. Ему мешает сильный ветер, но враждебный напор стихии помогает и устоять на ногах. Сопротивление среды – условие победы или хотя бы надежды на нее. В эту неловкую позу скульптор вложил законченную философию, и я ее узнал еще тогда, в Провансе. Конечно, это – Беккет.
Я догадался об их дружбе, ничего о ней не зная, и был прав. Они познакомились до войны, но сдружились после нее, когда оба вернулись в Париж. По ночам друзья часами гуляли по городу. Экстраверт Джакометти говорил, интроверт Беккет только слушал, но, видимо, обоим это общение было необходимо. Именно тогда в первые послевоенные годы скульптор нашел себя, а писатель сочинил главное: великую трилогию и бессмертную пьесу.
Самюэль Беккет и Альберто Джакометти (справа), 1961 г.
На премьере «В ожидании Годо» Джакометти покоробила единственная, но очень важная декорация: сухое дерево на сцене. Оно было скручено из проволочных вешалок. Чтобы исправить ситуацию, Джакометти соорудил для пьесы новое дерево. В нем аскетический реализм соединился с магическим как раз в такой пропорции, чтобы мы поверили в волшебное явление единственного листа, который отличает второе действие от первого. В поисках подобного – минимального – сдвига Джакометти провел всю жизнь.
Выставка начинается с экспериментов. Как и другие парижские авангардисты, такие как Модильяни и Сутин, Джакометти учился в музеях. Не столько в Лувре, сколько в антропологическом. На его ранних работах видны следы всего незападного искусства: кикладская скульптура, полинезийские ритуальные объекты, фаюмские портреты. Его во всем интересовали человекообразные формы, например – ложки.
Пытаясь найти пределы упрощения, молодой художник разбирал и собирал заново человека, не желая, как это случилось с абстракционистами, от него избавиться.
Недолгая связь с сюрреалистами не увела его от причудливого, гротескного, даже пугающего, но все же правдоподобия. К этому периоду относится известная и страшная скульптура 1932 года «Женщина с перерезанным горлом».
Экспериментируя с пространством, Джакометти лепил фигурки людей такими маленькими, как будто мы их увидели из окна. Играя с пустотой, он изобразил держащие ее, пустоту, руки. Решая проблему отношений, мастер создал двух разговаривающих людей, но, основательно подумав, убрал второго собеседника, оставив первого вести диалог с тенью.
Работы Альберто Джакометти в музее Гуггенхайма
Критики, включая такого как Жан-Поль Сартр, зачислившего его в экзистенциализм, считали, что переломным моментом для Джакометти стала война. Хотя он и провел ее в нейтральной Швейцарии, опыт пережитых Европой нечеловеческих страданий вылился в классические образы сопротивления.
Это – удлиненные до неба и изможденные до смерти фигуры, в которых сосредоточилась упрямая воля, то есть несгибаемость. Женщины у Джакометти стоят, как соляные столбы, мужчины идут наперекор обстоятельствам, детей нет вовсе.
