Часть 3
Виталий Орлов
«А где-то там, на другом континенте», в Нью-Йорке в это время происходят события неординарные!
С юности меня преследовала честолюбивая мысль: «Я живу в одно время и в одних вселенских координатах со многими великими мастерами искусств, и было бы большой ошибкой не воспользоваться этим и не попытаться увидеть их живыми. Потому что неизвестно, что «век грядущий нам готовит!». М-да… И вправду, «Когда мы были молодые и чушь прекрасную несли, фонтаны били голубые и розы красные цвели!»
В моем списке, среди других, были Майя Плисецкая, Лайза Минелли … и Анна Ахматова! Забегая вперед, скажу, что через много-много лет мне довелось брать интервью у Майи Михайловны, сделать десятка два фотографий «с натуры» Лайзы Минеллли. Но, увы, с Анной Андреевной Ахматовой – не получилось!..». А что же получилось?
75-летие Ахматовой в том далеком 1964-м в России отметили довольно скромно. В обществе просто витало: «А вдруг все вернется, как уже бывало не раз?» Казалось бы, вся эта проклятая «ждановщина» по отношению к Ахматовой (и Зощенко) давно и разоблачена, и низвергнута, пигмеи-большевики от культуры на фоне величия поэтического гения русского поэта должны были бы, по выражению Льва Шейнина, «организованно утопиться в Москва-реке» и поскорее забыты, как и их средневековые убеждения вместе с пыточными камерами! Где там!
Только к 100-летию со дня рождения в Петербурге было решено создать Музей Анны Ахматовой, но даже уже принятое властями решение осуществить оказалось непросто – как и все в жизни Анны Андреевны. Рассказ об этом Нины Ивановны Поповой – создателя и бессменного директоа Музея Ахматовой – непосредственно связан с тем, что происходит сегодня в Америке в связи с Ахматовой.
С Н.И. Поповой меня познакомила Надежда Семеновна Брагинская, вероятно, единственная остававшаяся тогда еще в живых из плеяды знаменитых пушкинистов ХХ века. 20 последних лет она жила в Нью-Йорке. В свое время Н.Брагинская работала вместе с Н. Поповой в петербургском Музее Пушкина на Мойке, 12. В 2009 году Нина Ивановна побывала с частным визитом в Нью-Йорке, чтобы познакомиться с образцовой, как ей рекомендовали, постановкой музейного дела в Музее Еврейского наследия. По просьбе Надежды Семеновны я сопровождал Н.И. Попову во время посещения ею Музея.
Вот что она рассказала.
«Я двадцать пять лет заведовала Музеем-квартирой Пушкина. И вот Фонтанный Дом. Мне пришлось принимать участие в создании музея Ахматовой, еще ничего не зная про Анну Андреевну, кроме, может быть: «…надела перчатку с левой руки»… И что есть ее хороший сборник – «AnnoDomini». Музей нужно было сделать очень быстро, приближался юбилей – столетие Ахматовой в июне 1989 года. А я пришла 13 февраля. Оставалось четыре месяца. Ничего не было! Уникальность Ахматовой в том, что она – человек исторического сознания, в этом ее близость к Пушкину. Она осознает пребывание человека в историческом времени. Ты живешь, пишешь свои стихи, влюбляешься, разочаровываешься… Но через тебя проходит время… Откуда она это знала? Я всегда поражаюсь тому, что она не кончала университетов, высшего образования не получала, но глубина ее гуманитарного мировоззрения, основанного на классической русской гимназии, потрясающа. Я стала ее читать…
Ленгорисполком принял решение о создании музея Ахматовой в 1988 году. Сейчас можно подумать, что так не бывает. Решение о создании Музея Ахматовой, инициированное сверху! Быть не может! Но я думаю, они отмывались от клейма, которое было на них еще со времен Жданова. Ленинградские начальники, со Ждановым во главе, Ахматову убивали. Тогда они придумали это клеймо: «полумонахиня, полублудница», утверждая, что она не нужна была народу, неинтересна советским людям ее поэзия. Теперь это висело над отцами города, тяготило их. А тут – перестройка, освобождение от всего грязного, дикого прошлого. Вот они и подсуетились. Была бумажечка, как сейчас помню, машинописный текст – просто выписка из протокола.
Спустя двадцать с лишним лет после ее смерти они, убивавшие ее, чувствовали необходимость освободиться от вины за то, что когда-то тот самый ЦК ВКП(б) растоптал ее жизнь. Как она говорила: «Почему моему сильному государству, победившему Гитлера, нужно было пройтись танками по груди слабой женщины?» Они не знали этих ее слов, опубликованных позднее, когда пошла вся эта волна воспоминаний об Ахматовой, но понимали, что этими танками управляли они. И теперь нужно было снять с себя обвинение в этом, чтобы жить дальше».
Публикуя материалы о жизни Виктора Горенко (2015), Н. Попова и Т.Позднякова, завершая свое сообщение, пишут: «Ответные письма Льва Николаевича до нас не дошли. Остались где-то там, на другом континенте. Да и вряд ли сохранились: наследников у Виктора Андреевича не было. Единственным наследником называл он своего племянника – Леву».
Нина Ивановна Попова, директор петербургского Музея Ахматовой. Музей Еврейского наследия, Нью-Йорк, 2007
«А где-то там, на другом континенте», в Нью-Йорке в это время происходят события неординарные!
В начале 2015 года в Обществе русской культуры им. А.С.Пушкина в Америке появилась Лариса Плисс – человек, интересующийся русской историей. На одно из заседаний «Общества», посвященное 50-летию памяти Ахматовой, она пригласила свою знакомую Анни Карсон, которая, как оказалось, является племянницей жены Виктора Горенко Катрин, дочерью ее родной сестры. Анни выступила на заседании с рассказом о жизни Виктора и Катрин, вызвавшим необычайный интерес у публики.
Вся эта большая семья: Катрин и ее сестра, их семьи, родители сестер и их дети жили в 1950 -1970 годах в Бруклине дружной семьей, в большом доме по адресу 1820 BrooklynAve.
Анни помнит дядю Виктора как неразговорчивого, строгого человека, нелицеприятно отзывающегося об СССР. Семье казалось, что он никаких отношений с русскими не поддерживает, хотя все знали, что родная сестра Виктора– известный русский поэт. Дядя Виктор, как называет его Анни, как будто никогда не покупал русских газет и никогда не встречался с представителями русской диаспоры.
Когда Виктор узнал о смерти сестры, семья, хотя и католическая, заказала панихиду в Бруклинском православном храме Святой Троицы – одном из красивейших соборов американской православной церкви, и в полном составе присутствовала на ней. Эти яркие впечатления детства Анни, необычные для девочки из католической семьи, словно открыли для нее дорогу к «русской душе». Впоследствии Анни стала адвокатом, изучала русский язык, заинтересовалась творчеством Ахматовой и Л.Гумилева. Когда ей показали переписку дядюшки со Львом Николаевичем, это было для нее большой неожиданностью. Теперь она жаждет попасть в Петербург, чтобы увидеть оригиналы писем.
Православная Церковь Св.Троицы (400 Glenmore Ave.,Brooklyn NY 11207), где проходила панихида по случаю смерти А.Ахматовой
А в бруклинском православном храме нашлись старожилы, которые помнят и подтвердили факт состоявшейся панихиды по Анне Ахматовой. Прикосновение к ее образу через память живых прихожан вызвало желание разобрать старые церковные папки, к которым не было повода прикоснуться уже много лет. Может, что-то обнаружится?
О смерти Виктора Горенко Катрин написала Л.Гумилеву, и он ей ответил. (Копия ответа теперь хранится в архиве Пушкинского общества).
В семейном архиве есть, среди других, фотографии с оборотными надписями и переписка семьи Виктора Горенко с племянником Андреем, живущим в Греции – сыном старшего брата Виктора и Анны Андрея, трагически умершего в 1920 году. Электронные копии с правом публикаций теперь хранятся в архиве Пушкинского общества Америки, а оригиналы документов американские наследники решили передать в Бахметьевский архив Колумбийского Университета.
Работая над темой жизни семьи Горенко в Нью-Йорке, Виктория Курченко, профессиональный историк и президент Пушкинского общества Америки, обратила внимание на одно важное интервью, которое в свое время Виктор и Катрин дали известным издателям «Ardis» – Карлу и Элленде Проффер (Carl R. Proffer, EllendeaProffer) в начале 1970-х годов. Интервью на английском языке вместе с хранившимися в тот момент в семье Горенко письмами Ахматовой к брату были опубликованы в «Russian Literature Trioquarterly» в 1974 году. Правда, по неизвестной причине интервью обрывается, хотя понятно, что было и продолжение, но его судьба пока неизвестна. Анни Карсон помнит об интервью, она нашла машинописную копию этих материалов, но и в ней завершение интервью почему-то отсутствует.
Современный вид Brooklyn Ave. в районе дома №1820, где жила семья В.Горенко
Совсем недавно Лариса Плисс разыскала издательницу Элленду Проффер. Лариса надеется, что несмотря на преклонный возраст дамы, она вспомнит обстоятельствах ее встречи с братом легендарного русского поэта. Лариса познакомила ее с Анни Карсон, а также с семьей Змунчилло, живущей в Торонто, предки которой являются родственниками Анны Андреевны и Виктора Андреевича по линии их матери.
К сожалению, дом на 1820 Brooklyn Ave., в который приезжали супруги Проффер, сгорел во время пожара, и семья разъехалась по разным местам, прихватив уцелевший скарб. Вдова Виктора Катрин переехала в другой штат. Предположить, что в такой ситуации письма Льва Гумилева к дяде сохранились, конечно, трудно. Но маленькая надежда все же есть, история продолжается, и надо надеяться, что Пушкинскому обществу на этом пути будет сопутствовать удача. Еще не вечер, господа!
Автор благодарит директора Музея А.Ахматовой в Петербурге Н.И.Попову, Президента Общества русской культуры в Америке им. Пушкина В.Курченко и всех тех, кто предоставил ценную информацию и редкие фотографии.
