Виталий Орлов
В декабрьские дни 2024 года на сцене манхэттенского театра CLASSIC STAGE COMPANY с исключительным успехом прошел спектакль бостонского театра «Аrlekin Players» по пьесе Шекспира «Венецианский купец» («The Merchant of Venice») в постановке его основателя и режиссера Игоря Голяка. Слово «исключительный» в данном случае употреблено не только как синоним к «очень большой», но и в первоначальном смысле: «беспрцедентный». Постановка выходца из Украины, русскоязычного режиссера еврейской национальности с высшим российским театральным образованием и опытом. Будучи эмигрантом, он поставил пьесу Шекспира на языке оригинала, но придал ей абсолютно актуальное звучание и современную визуальную форму. Этот драматический спектакль играли в течение месяца 6 дней в неделю, что для нью-йоркской сцены – редкость
«The Merchant of Venice»
Первые же представления «Венецианского купца» подтвердили способность режиссера-новатора так переосмыслить и сочинения драматургов-классиков, и современных авторов, чтобы они «оживали» в сегодняшней реальности, не издеваясь над авторами, не принуждая героев бессмысленно разъезжать на студебеккерах или общаться с помощью «мобильников», но избавляясь от набившей оскомину тривиальности и даже пошлости.
Это обстоятельство позволяет Голяку легко, весело, празднично заманить сегодняшнего зрителя естественно и ненавязчиво в атмосферу спектакля, превращая его в действующее лицо. А когда это ему удается, оказывается, что возможность достоверно «смеяться сквозь слезы» им достигнута, достигнута сегодня с помощью Шекспира, который сам пояснил, почему его «Венецианский купец» – комедия, или почему вовсе не хочется смеяться над «ха-ха, забытым» Фирсом.
В «Венецианском купце» Голяка мы, увы, видим, что так же, как и четыре столетия тому назад, представление очень многих о мировом Зле и сегодня олицетворяет еврей.
«The Merchant of Venice»
Свою задачу я вижу в том, чтобы, по-возможности, кратко, познакомить зрителей, более всего тех, кто еще посмотрит «Венецианского купца» в постановке Игоря Голяка, с тем поистине феерическим путем, который режиссер в короткое время прошел от маленькой студии в Бостоне до большой театральной сцены культурной «столицы мира».
Пандемия ковида-19 нанесла один из самых ощутимых ударов по театру.
Все закрылось, и театр попытался перейти в виртуальный мир, но спектакль, тупо перенесенный на экран домашнего телевизора, не может сравниться с кинофильмом или сериалом. Парадоксально, но карантин стал импульсом для Игоря Голяка, призвавшим задуматься над тем, как в этих условиях тотальной инфекции может все же существовать театр как таковой, изначально существующий как искусство непосредственного контакт сцены с живым зрителем?
В 2009 году в Бостоне он открыл русский театр «Арлекин». За полтора года театру удалось многое: он получил шесть призов на трех международных театральных фестивалях, гастролировал в нескольких штатах, Нью-Йорке и Львове. Это были талантливые работы режиссера и его труппы, но все же вполне традиционные.
Создатель и режиссер бостонского Arlekin Players Theater Игорь Голяк решил объединить
театр, кино и новейшие средства коммуникации, включая видеоигры, и организовал экспериментальную лабораторию для реализации своей идеи.
Первый спектакль с элементами нового театрального языка «Государство против Наташи Баниной», в котором зрители не только становятся участниками спектакля, но могут даже повлиять на развитие его сюжета, привлек к себе, «благодаря» пандемии, внимание известных американских продюсеров, газеты «Нью-Йорк Таймс», «Уолл Стрит Джорнал» и др., и даже Михаила Барышникова.
Во время карантина режиссер задумался: «Если с этой заразой нам придется жить всю оставшуюся жизнь, надо не открещиваться от нее, а употребить на пользу – с помощью новых технологий, тоже появившихся, к счастью, почти одновременно: Video, Skype, Zoom, I-phone и прочих придумок интернета».
«Orchard»
Дальнейшая и значительная известность к театру пришла после спектакля по «Вишневому саду» Чехова «Сhekhov OS» («Чехов ОС»), в котором новый язык гибридного виртуально-реального драматического театра приобрел достаточно отчетливые очертания, а сам Михаил Барышников согласился играть Антона Павловича. Когда я увидел этот спектакль он-лайн, у меня возникли вопросы, которые я задал Игорю Голяку в письме.Так возникла наша дружба, которую вследствие этого я называю эпистолярной. Я познакомился с историей его семьи, ее эмиграции, которая, как и для всех нас, была совсем нелегкой и не совсем театральной.
Игорь Голяк родился в Киеве, его семья переехала в США в 1990 году с волной еврейских беженцев. Игорю было 10 лет. Он закончил среднюю школу в Бостоне. Увлекся и загорелся идеей постичь русский театр. Узнав, что в пригороде Бостона Кембридже существует летняя театральная школа им. Станиславского, где преподавали педагоги Щукинского театрального училища и Школы-студии МХТ Олег Табаков, Алла Покровская, Анатолий Смелянский, Андрей Дрознин, он поступил в эту Школу. Проучившись в Школе 6 недель, Игорь решил продолжать обучение… в Москве. Попробовал поступить в Школу-студию МХТ — не прошел. А в «Щуку» – прошел.
Так что можно сказать, что Чехов у него на уме постоянно. Однако, хотя ему и казалось, что он разбирается в творчестве русского писателя, война на Украине заставила его пересмотреть свой подход.
«Чудо произведений Чехова в том, что где бы они ни исполнялись, они ощущаются принадлежащими местной культуре, — написал Барышников. – В версии Игоря Голяка режиссер говорит на том языке, на котором была написана пьеса, но он идет на большой риск — технически и художественно — и избегает клише».
Любовь Игоря Голяка к театру и активная гражданская позиция, в конце концов, победили все эмигрантские трудности.
Спектакль «Чехов ОС» был встречен овациями публики, когда он перекочевал в 2021-м году уже на сцену Бруклинской Академии Музыки.
Метод новых постановок Голяка ведущие театральные критики Нью-Йорка без колебаний назвали новейшим языком театра будущего.
Игорь вспоминает: «Появилась мысль вновь поставить чеховский «Вишневый сад» так, чтобы с помощью новых технических средств высветить и новые, еще не открытые грани шедевра Чехова».
Это была следующая ступень в творчестве Игоря Голяка.
«Orchard»
Легко понять, почему точкой отсчета для нового спектакля, названного Голяком «Фруктовый сад» («Orchard»), взят «Чехов ОС».
Спектакль «Orchard» шел теперь уже на сцене Центра искусств Барышникова (ВАС) и одновременно транслировался он-лайн.
Те зрители, что смотрели спектакль дома, имели возможность наблюдать фрагменты физического спектакля как часть интерактивного сопутствующего произведения, которое изображает сам театр гибнущим, как вишневый сад в пьесе.
Идея «Orchard» та же, что и «Вишневого» — это потеря мира, потеря связи, потеря друг друга, потеря семьи. Это история, в которой забыт не только Фирс. В ней, как это происходит сегодня, забыт человек как таковой.
Как и у Чехова, семья, находящаяся в затруднительном финансовом положении, должна решить, стоит ли ей продавать свой любимый фруктовый сад. Это четко визуализировано в параллельной виртуальной версии, которая дополняет, а не просто захватывает физическую, хотя зрители прямой трансляции могут наблюдать и ту версию, что исполняется «вживую». (Зрители могут присутствовать на одной из них или на обеих.) Виртуальный мир — это пост-апокалиптическая антиутопия, в которой ВАС как таковой заменяется фруктовым садом. Здание, ставшее оболочкой самого себя, выставлено на продажу, и виртуальные зрители могут осмотреть его, как если бы они осматривали дом на сайте недвижимости.
«Orchard»
«Это как будто вы находитесь внутри этого здания и входите в воображаемые комнаты,— заметила продюсер Сара Стакхаус. – В каждой комнате вы как будто находите затерянный мир. Вы как будто открываете письмо или что-то вспоминаете, а затем обнаруживаете этот театр, где идет пьеса, и вы присоединяетесь к нему».
На пустой сцене стоят скамейки – лишь то, что осталось от прошлого мира. Посредине пустого черного пространства находится некое кибернетическое устройство. Его-то точно нельзя назвать чеховским клише — это 12-футовая роботизированная рука. Она является частью семьи и пытается понять людей, поскольку была тщательно запрограммирована для выполнения таких действий, как, например, подавать кофе или подметать пол. В этом лишенном жизни пространстве бродит разговаривающий сам с собой Фирс (его играет Михаил Барышников), которого здесь забыли. А затем уже разворачивается история о том, как люди, покинув свой дом, забыли там Фирса.
Это спектакль о том, как погибает мир, в котором мы еще недавно жили: от руки ли того, кто купил сад, от автомата ли русского солдата, который проходит мимо, насмехаясь над этим прошлым миром.
«Orchard»
Сопоставление прошлого и будущего, человека и робота – еще один шаг к новой лексике театра Arlekin Players.
Михаил Барышников, кроме роли Фирса, еще играет, как и в предыдущем спектакле «Чехов ОС», Антона Павловича. В роли Раневской актриса Джессика Хехт.
«Одна из интересных вещей, которым меня научили, заключается в том, – пишет Голяк, – что режиссеру необходимо разработать язык или эстетику для каждого следующего шоу. Чехов был революционером потому, что он говорил о чем-то, что витает в воздухе, с теми ритмами, которые там есть. Нет причин повторять то, что он сделал, так что это сочетание чувства времени, чувства аудитории, чувства автора и общения со всем этим предопределяет создание чего-то, что зажигает нас сегодня».
Следующим спектаклем в Нью-Йорке, подтвердившим стремление режиссера применить новейший язык, или, если хотите, новую концепцию театрального действа, стал теперь уже «не чеховский» спектакль «Our class» («Наш класс»). Это была первая часть задуманной им трилогии, посвященной теме мирового антисемитизма и Холокоста. Спектакль увидели очень многие зрители, и не только Нью-Йорка, которые уже знали о событиях в Израиле 7 октября 2023 года. Cпектакль поставлен по пьесе современного польского драматурга Тадеуша Слободзянека.
«Our class»
В июле 2025 года в этом спектакле согласилась сыграть Чулпан Хаматова. Газета «The Wall Street Journal» включила этот спектакль в список лучших постановок 2024 года.
Основанная на реальных событиях пьеса рассказывает историю одного школьного класса из польской деревни Едвабне, где во время Второй мировой войны происходили зверские убийства евреев, а в июле 1941 года большинство проживавших в населенном пункте евреев были заживо сожжены в сарае. Долгое время считалось, что погром совершили немецкие каратели, однако теперь известно, что основную массу погромщиков составляли поляки, проживавшие в окрестных районах. Как теперь должны относиться друг к другу бывшие одноклассники – поляки и евреи?
В перерыве между двумя названными выше постановками почему-то не очень заметно прошел спектакль «Gaaga».Название говорит само за себя.
Читателям журнала уже знаком рассказ об этом спектакле, поэтому кратко напомню.
Наше сегодняшнее мироощущение неотделимо от интеллектуального катаклизма, вызванного беспрецедентным варварским нашествием России на Украину, а в лице Украины – и на всю западную цивилизацию.
Вот что думает об этом режиссер: «С 24 февраля, дня, когда Россия начала бессовестную войну против Украины, я не могу спать по ночам. Я родился в Киеве, и у меня до сих пор там родственники. Будучи в безопасности в Бостоне, я не сплю, читаю новости, пытаюсь связаться с друзьями и родственниками, читаю рассказы театральных артистов, которые теперь стали беженцами, превратили свои театры в бомбоубежища, взяли в руки оружие или водят автобусы, чтобы доставить медикаменты и продукты питания пострадавшим после обстрелов. В нашем американском сообществе собирают деньги, отправляют Украине помощь, выясняют, как принять украинских беженцев. Как художественный руководитель театра Arlekin Players, который я основал вместе с иммигрантами из бывшего Советского Союза, я ищу новые способы осветить наш человеческий опыт».
Украинский драматург и режиссер Саша Денисова написала для театра пьесу «The Gaaga» («Гаага»), которая как бы осуществляет актуальный сегодня проект: Путина и его приспешников в этой пьесе виртуально предают суду высшей инстанции.
В ней фигурируют мировые лидеры и анализируются последствия для человечества от военных преступлений. Пьеса сатирически трансформирует трагедию в трагикомедию, обнажая человеческую сущность ситуации.
Надежда на справедливый суд и возмездие – вот главный посыл пьесы.
«Когда в этот период ко мне обратился Игорь Голяк, чтобы осуществить в Америке этот связанный с войной проект, – сказала Саша, – я сразу согласилась. Как и он, я родились в Киеве, и для меня особенно важно сделать значимый проект именно в Америке. Мне очень интересно работать с этой труппой, в которую входят актеры разных школ и языков, и очень вдохновляет работа с новыми технологиями, при помощи которых сделаны последние спектакли Игоря».
В «Гааге» театр «Арлекин» продолжает поиск новых идей, которые важно реализовать сегодня. Изобретение театром новых театральных форм и создание новых художественных произведений на их основе – это вызов, который объединяет нас, зрителей, с театром. А это важно, если мы хотим победы добра над мраком.
Трилогию, начатую постановкой пьесы «Наш класс», Игорь Голяк продолжил спектаклем «Dybbuk» (Диббук»), показанным летом текущего года в Бостоне. На первый взгляд, это мистическая еврейская история о несчастной любви, стойкости перед лицом потерь, нарушенных обещаний и сожалений. Но в руках режиссера театра Arlekin Players Игоря Голяка «Диббук» — «беспокойный дух» — становится многослойным путешествием в пространство между прошлым и настоящим, жизнью и смертью, надеждой и отчаянием.
Завершает трилогию спектакль «Венецианский купец», о котором уже шла речь в начале очерка.
Приходится добавить, что из-за ограниченного ФБ формата сообщение о мастерстве актеров и великолепной работе всей труппы приходится лишь объявить.
Воистину: «Антисемитизм за окном крепчает, и режиссер Игорь Голяк предлагает нам задуматься о будущем детей, внуков, правнуков, стараясь вместе с нами разобраться и понять, за кем в эти сложные времена решающее слово. Не за каждым ли из нас?»
