Америка – страна сюрпризов

Продолжение разговора с Владимиром Дымшицом
в трех частях
затеяла Татьяна Бородина

В интервью использованы фотографии
работ Владимира Дымшиц

Продолжение рассказа Владимира Дымшица, (который в Америке стал Владимиром Демингом), о театральных драгоценностях, женщинах, эмиграции, а также, о временах и нравах в разных странах на его жизненном пути.

Протекции по-нью-йоркски

И тут подошло время, когда Толстовский Фонд сказал нам: вы знаете, хватит, мы вас больше держать не можем, мы вас переправляем в Италию. Я пришел к главному художнику и говорю: мистер Бей, я должен уезжать. Он был расстроен, честно говоря. Чудный дядька. Да я, наверное, и стоил театру дёшево. Вероятно, 4000 шиллингов это, наверное, было меньше, чем уборщица получала. Короче говоря, мне предложили остаться в театре. Должен без хвастовства сказать, что мою работу ценили и поэтому даже предложили остаться, повысить зарплату, помочь с квартирой и даже помочь с гражданством.

Но поскольку я психологически был уже на пути в Америку, то я отказался. Они мне дали совершенно великолепную письменную рекомендацию, и ХИАС, который взял меня обратно, поскольку русской жены уже не было, отправил меня в Италию. Эльвира осталась в Австрии и наши пути окончательно разошлись.

Владимир Дымшиц

Ну, вы конечно знаете, что такое слухи между эмигрантами. В Италии русские люди — это такая шуршащая толпа, вечерами на площади Остии, около почты, все в чёрных кожаных пиджаках. Там все всё знали: «А, Владимир? Ну его будущее точно обеспечено, раз такие у него протекции!» И я тоже так считая, безмятежно наслаждался Италией. Чтобы не приехать «бедным родственником» в Америку, (а я уехал в чём был) я купил штаны, пиджак, носки, ботинки, галстук. Трусы покупать не стал – всё равно не видно, какие.

Приехав в Америку, первым делом я, конечно, потопал в Метрополитен-оперу. Прихожу к этому Владимиру Одинокову, который оказался вовсе не главный художник оперы, а просто художник по росписи задников, и говорю ему, что вот я хочу работать. Он говорит «ничего не выйдет». Почему? «Нам это не нужно». Я говорю: как, не нужно? Ювелирка же на спектакль нужна, а я могу ее делать. «Не надо, мы в аренду все берем». И все мечты испарились.

Метрополитан-опера, сцена из спектакля.

Семья Костелянцев меня встретила весьма приветливо, и стала меня показывать своим знакомым, как какое-то чудо из СССР. Андре говорит: «не знаю, чем тебе помочь. Если бы ты был музыкантом». Я говорю, я не музыкант, я художник-ювелир. Помочь можно только одним: познакомить меня с людьми, с разными людьми. Мне не нужны ювелиры, мне нужны люди, просто люди, самые разные. Вас знает весь мир, весь Нью-Йорк, у вас миллион знакомых. Введите меня в круг людей. Но, к сожалению, он ничего не сделал в этом плане. Единственное, что он посоветовал, это сменить фамилию, что я и сделал, взяв фамилию папиного родного брата, который в юности уехал в Америку, и умер в 1965 году. Уехал он Яшкой Дымшицем, а стал Эдвардом Демингом. Так я и стал тоже Демингом.

Уроки жизни по-американски

Со временем я устроился на работу ювелирным дизайнером во французскую фирму. Проработал там полтора года, мой босс был страшно доволен мной, потому что я делал ему порядка 8-10 эскизов в день, а платил он мне 5 долларов в час.

Но и я был доволен, потому что мне этого абсолютно хватало. Квартира моя стоила 125 долларов в месяц, на еду я тратил порядка 12 долларов в неделю. И вот делал ему много эскизов, потому что я хотел, как и в театре, показать себя с лучшей стороны.

Серьги для театральной постановки.

Эскизы я делал на черной бумаге. Все-таки нас учили в Мухинке, требования были высокие и поэтому каждый камушек на эскизе был как настоящий. И босс был очень доволен.

Однажды он сказал, что мне нужно сделать эскизы для серии ювелирных изделий на тему яхтсменов. Я проработал с этим делом какое-то время, и когда мои работы пошли в продукцию, я зашел в мастерскую. Смотрю, а на изделиях ставят штампы – «Ральф Лорен, Тиффани». Пошел к боссу, говорю, причем тут «Ральф Лорен, Тиффани»? Он говорит, мы на них работаем. Я говорю простите, но это же мои эскизы! Он говорит «ну и что»? «Ну так мое имя должно быть на моих работах». (Так было в Ленинграде, и это было нормально). Он говорит: «Мистер Деминг, все знают Ральфа Лорена, и никто не знает вас». Я, наивный дурак, говорю: «так поставьте мое имя, и будут знать меня».

Знаете, для меня это было естественно и нормально. Я не понимал тогда, что такое знаменитость, большое имя. В Ленинграде-то все было по-другому: в Лавке Художника все работы были под именем авторов. Он естественно отказался. Я говорю: «тогда прибавьте мне хотя бы 10 долларов зарплаты в неделю» (смеются). Он говорит «это слишком много». В общем, мы с ним спорили, спорили, и через 2 недели он мне сказал: «Знаете, мистер Деминг, вы дорогой дизайнер, я не могу больше вас держать».

Так я оказался на улице. Я за эти полтора года, наделал ему столько эскизов, что, наверное, ему хватило этого на всю жизнь. Потом-то я узнал, что мой приятель, француз, который работал дизайнером У Гарри Винстона, делал 1-2 эскиза в неделю, получая во много раз больше. А я каждый день лепил по 8-10 штук. Хотел показать, какой я хороший. Идиот! (смеется)

Владимир Дымшиц

Не посягайте на святое!

Оказавшись я на улице, я решил занялся реставрацией керамики. И 8 лет проработал в этой области. У меня был один заказчик, дилер из Англии, который меня заваливал работой. Заваливал, потому что я ему делал быстро, а главное дешево. Я же не знал, сколько это стоит. Но работа была, а он вдруг взял и умер. И я опять-таки остался ни с чем.

Тогда мы с одним моим приятелем решили заняться ювелирным делом. Два года мы с ним мучились, ничего не зарабатывая, а потом я ему сказал – знаешь, «Боливару не снести двоих», я ухожу, а ты продолжай.

После этого я сделал эскиз и пошел в Тиффани. Эскиз был красивый, сочетание золота с блестящей черной вороненой сталью. Они посмотрели и сказали, что сейчас им дизайнер не нужен, но оставьте телефон. Телефон я оставил, а через два месяца на первой полосе Нью-Йорк Таймс было написано: Новая идея от Анжелы Гамингс – вороненая сталь с золотом! Я готов был лопнуть от злости!

После этого я обратился в большую ювелирную фирму, «МоnetJewellery». Им нужен был человек, который понимает дизайн и знает производство – у них были технические проблемы. Дизайнеры делают эскизы, модел-мейкеры делают модель, а фабрика не может сделать, потому что не технологично. И вот оказалось, что я тот, который знает это очень хорошо. И они меня взяли инспектировать фабрики в Провиденсе, в Род-Айленде. Они хотели получить рекомендации, как исправить проблемы. Зарплата 25 000 в год, что для меня было очень много. Я поездил по фабрикам и увидел массу несуразностей. В Ленинграде я 12 лет работал именно над индустриальным дизайном, приходилось проектировать специальное оборудование и для химической лаборатории, и для конвейера Радио Завода, и производственные интерьеры.

И вот на этих фабриках я увидел, что творится черт знает что. Я был страшно удивлен. Я учился когда-то по американской книге об индустриальном дизайне. И тут я увидел полный кавардак: вентиляция паршивая, освещение неправильное, шум, неудобные позы работников из-за несоответствующей процессу меблировки и многое другое. А начальница Дизайн Департамента, моя начальница, была бруклинская такая тетка, увешанная золотыми цепями, как рождественская ёлка. И когда дизайнеры делали эскизы, они раскладывали все на столе, а она ходила, смотрела и говорила: «I like that. I don’t like that». Ну и, конечно, то что она «liкe”, сами понимаете, с ее вкусом это было «нечто». Короче говоря, я написал им proposal, что делать.

Например, я увидел, что для того чтобы сделать замочек для цепочки, там стоят три штамповочных станка. Три рабочих, соответственно три рабочих, в три раза площадь, в три раза электричество, три раза зарплата. Почему? Потому что у них 45 лет работает мужик, который вручную делает штампы. И он считается там гением. Ну я им написал, что надо взять инженера по штампам, для того чтобы был один станок и в один удар была-бы сделана вырубка, прошивка и загибка. И нужен Художественно-Технический Совет с участием дизайнера и технических представителей с фабрики. И тогда при обсуждении эскиза можно будет сделать, если нужно, необходимые технические поправки, что сэкономит производству бездну времени. И тогда производство изделий пройдёт гладко, без ошибок, простоев, споров и выяснений – кто виноват. Короче говоря, в 3 часа дня я подал «proposal», и на следующей день в 9 утра моя начальница сказала: «Владимир, я всю ночь не спала, это ужасно.You are fired». (смеется).

Дело оказалось в том, что я замахнулся на «святая святых», и меня уволили. Потому что, если следовать моим рекомендациям, то и вентиляцию надо менять, и освещение надо менять, и надо чтобы высота стульев соответствовала высоте столов, и многое другое. А главное: если взять инженера по штампам, то их «гений» оказывается не нужен, и моя начальница теряет свою власть. В общем, я оказался круглым идиотом, по-советски рубанул с плеча, революционер хренов. Если бы я понимал американскую психологию тогда, я бы написал, что все прекрасно, все хорошо, мы можем сделать тут маленькие изменения, и потихоньку. Тогда сегодня я точно был бы у них «гением», а то и президентом Моне и сделал бы блестящую карьеру, с моими-то знаниями.

В общем, выгнали и правильно сделали. (смеется)

Вольные хлеба и каково быть профессором

После этого я стал работать сам. Мне случайно повезло познакомиться с одним человеком, который связал меня с одной химической фабрикой в Германии. Они делали офсетную печать на керамических плитках. И я предложил им декорировать керамические плитки, используя натуральную фактуру срезов с полудрагоценных камней – малахита, яшмы, содалита и т. д. , что позволит делать калейдоскопические, или повторяющиеся рисунки. И тогда эти плитки можно будет использовать для рам, фризов, вставок, пьедесталов, пилястр и много чего ещё. Для интерьер-дизайнеров гигантские возможности. Они заинтересовались, и я основал свою компанию и несколько лет проработал в этой области. Всего было 24 различных дизайнов. И у меня было 11 индустриальных выставок: в Джавиц Центре, в Нью Йорке, во Флориде, Чикаго, Северной Каролине и в других штатах. И было 32 магазина, которые продавали эти плитки.

К сожалению, это сдохло очень быстро, потому что плитки были покрыты полимером, а полимер — это пластмасса, которая не терпит никаких абразивных моющих средств, которые используются в ванных комнатах и уборных. Кроме того, влага в этих местах, пропитывая плитки, отслаивала полимер.

Колье из частной коллекции. Дизайн и работа Владимира Дымшица.

И невзирая на то, что я всем объяснял, что это только для отделки, для акцентов в интерьере, не для ванн и уборных, никто не слушал, и плитку использовали не по назначению. И в результате мне пришлось прекратить это дело. Я до сих пор удивляюсь безграмотности интерьер-дизайнеров и их бедной фантазии. У меня дома стоит камин, облицованный плитками, которые имитируют Родохрозит, и кофейный столик с орнаментом из «малахита».

После этого я вплотную занялся ювелирными изделиями. И в это время мне снова повезло – один из моих знакомых, Гена Осмеркин, который работал в FIT – Fashion Institute of Technology и преподававший там чеканку по серебру, предложил мне преподавать реставрацию керамики, потому что у них как раз образовался этот факультет. Я в жизни ничего не преподавал, в школе был двоечником, второгодником и хулиганом. Какой я преподаватель? Конечно я отказался. И отказывался долго. В конце концов он мне сказал: «слушай, ну что ты теряешь? Получится и получится, нет так нет». И я решил попробовать.

Студенты FIT сделали мне сюрприз на мой день рождения.

Начинать было очень страшно. Английский у меня «еще тот». Урок – 5 часов, материалов нет, предметов нет, инструментов нет. И мне надо 5 часов на доске объяснять, как делать реставрацию. С меня семь потов сгоняло. Но постепенно я вошел в колею и, в конце концов, 19 лет я преподавал реставрацию керамики, причем с гордостью скажу: тотevaluation который я получал от студентов, было всегда порядка 5,7 при высшем балле 6, все 19 лет. К сожалению, после 19 лет работы, этот факультет (единственный в Америке!!!) прекратил своё существование из-за…….отвратительно и вспоминать! Гадость!

После того, как я остался без работы, я предложил School of Continue Education of FIT курс Ручного изготовления ювелирных изделий и преподавал этот курс течение восьми лет. Потом, к сожалению, этот курс забрал дневной факультет ювелирного дизайна, и я опять остался без работы. Тогда я предложил им курс электро-гравировки металлов и теперь преподаю этот курс. Сейчас я готовлю еще один курс – инкрустация по дереву.

Мое сегодняшнее увлечение, моя «новая муза» в дизайнерском искусстве и следующий этап в моей ювелирке, как это ни странно звучит – увлечение плексигласом.

Но это отдельная тема, с которой я, кстати, и связываю свое творческое будущее, потому что делаю из этого материала уникальные украшения, причем, достаточно дорогие (смеется)! Но об этом поговорим в следующий раз.

Продолжение следует