Четыре вечера на манхэттенской сцене гостили чудики из Шукшинской деревни.
Ольга Смарагинская.
В первой декаде июня в Нью-Йорке проходили гастроли Московского Государственного Театра Наций. Спектакль режиссера Алвиса Херманиса “Рассказы Шукшина” в исполнении Евгения Миронова, Чулпан Хаматовой, Юлии Пересильд, Юлии Свежаковой, Александра Гришина, Павла Акимкина, Александра Новина и Дмитрия Журавлева состоялся на сцене New York City Center благодаря международному фестивалю «Вишневый Сад». С 2013 года организаторы этого фестиваля приглашают в Нью-Йорк знаменитые драматические театры, музыкантов, исполнителей из России, Америки и других стран мира.
Не успел еще театральный Нью-Йорк остыть после переполнявших его эмоций от нашумевшего спектакля режиссера Алвиса Херманиса «Бродский-Барышников», как на другой манхэттенской сцене с триумфом прошел еще один спектакль этого модного нынче режиссера. Спектакль «Рассказы Шукшина» отнюдь не новый, его премьера состоялась в Москве 22 ноября 2008 года. Именно с этой постановкой латвийский режиссер дебютировал в России. За прошедшие восемь лет актеры выступали на многих сценах как в России, так и в других странах. Спектакль удостоен множества театральных наград, в том числе он трижды получал Золотую Маску, и актерам, задействованным в спектакле, также не занимать престижных званий и премий.
Признаться, впервые за рассказы Василия Шукшина я взялась буквально накануне спектакля, – мне, как и многим, советская школа и произведения социалистического реализма отбили охоту к деревенской теме. Возможно, если бы не звездный состав спектакля, я бы и не стремилась посмотреть эту постановку. Но, как верно сказал Евгений Миронов, художественный руководитель Театра Наций и один из ведущих актеров в «Рассказах Шукшина», «даже если поначалу зритель и идет на спектакль из-за известных актеров, потом он настолько втягивается в действо, что забывает, кто есть, кто».
Евгений Миронов, Чулпан Хаматова и другие актеры на пресс-конференции признались, что до постановки Херманиса даже и не думали о том, чтобы сыграть Шукшина на сцене.
По произведениям Василия Шукшина в свое время были сняты прекрасные фильмы с любимыми и легендарными советскими актерами. С детства запала мне в душу его “Калина красная”, но в наши дни к его творчеству, в большей мере, обращаются абитуриенты и студенты театральных училищ. Мало кто брался за воплощение рассказов писателя в серьезных театральных постановках.
Рассказы Василия Шукшина настолько естественны, искренни и натуральны, что трудно найти при театральной интерпретации некую золотую середину, позволяющую избежать как примитивного лубка, так и снобистски высокомерного взгляда с позиции наших дней.
Мне кажется, Херманису удалось отыскать этот единственно верный ракурс, при котором персонажи Шукшина получились естественными и узнаваемыми, как давние наши знакомые. Хотя не обошлось и без нареканий в излишней деревенской простоте его героев, или, напротив, в карикатурности образов. Но, как говорится: сколько зрителей, столько мнений.
Перед началом работы над постановкой режиссер повез актеров на родину Шукшина, в алтайское село Сростки. Они до сих пор полны эмоций, когда рассказывают о тех двух неделях, проведенных среди жителей села. Ведь некоторые из героев рассказов Шукшина (или их прототипы) были еще живы, приглашали актеров к себе в дома, угощали, рассказывали о своей жизни. Поначалу они и не знали, что это московские артисты, а узнав, стеснялись, например, петь перед ними слишком уж откровенные частушки. Но однажды, рассказывают актеры, в ненастный день все немного выпили для согрева, и колоритные старушки из Сросток не выдержали и выступили перед ними по полной программе. Некоторые из этих частушек стали потом частью спектакля, однако, самые хулиганистые из них актеры даже не решились использовать.
Херманис очень хотел обойтись без шаблонных атрибутов русской деревни: фуфаек, кирзовых сапог, самоваров и кокошников. «Просто любите этих людей. Людей, которых вы играете» – просил он артистов.
Это не спектакль про деревню. Актрисы в нем не доят коров, актеры не управляют комбайнами. Главной темой в рассказах выступает любовь. Любовь к родителям, семье, своему доме и своей земле, любовь к тому самому единственному человеку. Это спектакль о людях, о чувствах, об отношениях – обо всем том, что понятно и близко и городскому жителю, и деревенскому.
Еще удивительнее то, что иностранный зритель воспринимает «Рассказы Шукшина» так же эмоционально, как и российский, и узнает в героях спектакля себя или своих родных.
«После такой реакции зарубежного зрителя я снова убеждаюсь, что, хотя в каких-то деталях и мелочах мы, конечно, разные, в самом главном мы все похожи» – говорит Евгений Миронов. «Сначала я думал, что им жаль русского человека, но ничего подобного. Зрители тех стран, где мы гастролируем, тоже идентифицируют себя с героями спектакля, говорят, что это истории и о них самих.»
Латвийскому режиссеру удалось так поставить на театральной сцене рассказы очень русского писателя, что они близки и понятны зрителю в любой стране, где Театр Наций бывает с ними на гастролях.
На пресс-конференции перед премьерой спектакля в Нью-Йорке все актеры говорили о том, что этот спектакль любим ими более других, что он изначально сделан с любовью и к материалу, и к книжным героям, и к тем жителям Сросток, с которыми они познакомились, будучи на алтайской земле.
Восемь актеров играют десять рассказов, едва успевая убегать за кулисы, чтобы переодеться для очередной роли. При минимуме театрального грима, почти без декораций, меняя лишь костюмы, все они настолько вживаются в роли, так по-разному выглядят в каждой из десяти сцен, что иногда даже не сразу узнаешь, кто и какую роль исполняет.
Единственный атрибут, постоянно присутствующий на сцене, – деревянная скамья. На скамейке лежат, сидят, влюбляются, страдают, по ней прыгают, ходят, на ней даже умирают. Декорации заменяют огромные яркие снимки жителей Сросток фотографа и оформителя сцены Моники Пормале. Эти фотографии меняются перед каждой новой сценой, перекликаясь с темой очередного рассказа.
За те несколько минут между сценами актерам надо не просто переодеться, но и полностью воплотиться в совершенно новую роль. Наблюдать эти талантливые превращения очень интересно. Вот только что Чулпан Хаматова играла немолодую беззубую женщину, которой муж привез из командировки дорогие белые сапожки, а вот она уже сексуальная фельдшерица, крутящая роман под носом у супруга.
Юлия Пересильд тоже одинаково талантлива и в образе старух, и в образе прекрасной юной девушки, мечты Степки из самого первого рассказа спектакля. Все актеры играют превосходно и в самом деле чувствуется, что эти роли им дороги, и выходить в этих образах восемь лет подряд им не наскучило, а интересно и приятно до сих пор.
«Рассказы Шукшина» – калейдоскоп эмоций. Зал часто смеется, но также нередко затихает, переживая грустные и даже трагичные моменты. О деревне, конечно, напоминают и фотографии за спинами актеров, и их костюмы, и зачастую говор, и русские народные песни, однако, я часто ловила себя на том, что забывала, что рассказы эти из жизни русской деревни. Потому что главными темами всех десяти сцен были вечные вопросы бытия, и все, что происходило с героями, могло произойти в любом месте и с другими людьми, но дороги и ценны нам эти рассказы именно благодаря характерному шукшинскому стилю. Интересно представить и порассуждать о том, как бы сам Василий Шукшин отнесся к этой интерпретации своих рассказов. Как бы там ни было, но нельзя не признать, что Театр Наций возродил интерес к несколько забытому многими из нас писателю.
Жанр постановки определить трудно – иногда сцены спектакля поражают реализмом, правдоподобностью характеров, но часто актеры передают образы своих героев с гротеском и элементами лубка. Ты осознаешь театральность их жестов, интонаций и движений. Чувствуешь существующую разницу между людьми на тех фотографиях и актерами московского театра. Понимаешь, что, например, такие кумушки-сплетницы, которых играют Чулпан Хаматова и Юлия Свежакова, сидящие на завалинке и грызущие семечки, вряд ли именно с такими интонациями обсуждают своих соседей и даже семечки, наверное, грызут не так смачно и красиво, но следом за этим поражаешься, как молодая Юлия Пересильд может так натурально вжиться в роль старухи или Чулпан Хаматова – в роль скандальной жены, черты которых можно было узнать в своих знакомых, родственницах или бывших соседях.
Талант Евгения Миронова поражал в каждом рассказе: лежал ли он просто в роли старика на печи (скамейке), играл ли самоубийцу, не желающего примириться с тем, что жена ушла, забрав с собой их дочку, или изображал Степку, сбежавшего из тюрьмы за несколько дней до освобождения, лишь бы увидеть всех своих, так он по ним заскучал. Миронов преображался до неузнаваемости, танцевал чечетку как профи, играл на аккордеоне (кстати, все актеры в последней сцене на нем играли), смешил зрителей, вызывал слезы.
Отвечая на вопрос журналистов, каково ему, именитому столичному актеру, было вживаться в образы деревенских чудиков, Евгений сказал, что трудностей не было, часто он просто вспоминал и своего отца, и родного брата, который около 50 лет проработал крановщиком в провинции. Играя водителя, решившего купить жене дорогие белые сапожки, он представлял себе брата, его взгляд при виде на магазинный ценник с безумными цифрами.
«Этот спектакль пронизан любовью. И ностальгией. По нашим бабушкам и дедушкам, по тому времени, которое ушло безвозвратно. Еще и поэтому нам так дорог и близок этот спектакль», – говорит Юлия Пересильд.
Спектакль «Рассказы Шукшина» длится три часа с небольшим перерывом, но смотрится он на одном дыхании, держит в напряжении, не оставляя равнодушным никого. Зал нью-йоркского Сити-Центра достаточно большой, рассчитан на 2000 мест, но каждый вечер он был заполнен зрителями до отказа. Обычно этот спектакль играют в залах поменьше, где легче создать интимную и камерную атмосферу. Евгений Миронов признался, что любит Нью-Йоркскую публику, что, по его опыту, у него и других актеров театра происходит с залом контакт, и именно об этом газета Нью-Йорк Таймс упомянула в прошлом году в рецензии на спектакль «Фрекен Жюли», сыгранным «Театром Наций» на той же сцене.
Музыкальное сопровождение спектакля заслуживает особых слов. Актер Павел Акимкин отыскал удивительные русские народные песни в исполнении простых людей без всякого музыкального аккомпанемента. Не могу сказать, что в обычной жизни я большая поклонница такого стиля, но эти песни настолько органично обрамляли спектакль и были так самобытны, что даже изменили восприятие русского фольклора.
Все те, казавшиеся слегка пафосными, характеристики спектакля, что я слышала до премьеры в Нью-Йорке от самих актеров, оказались правдивы. Эмоциональная игра актеров, шукшинский текст, щедро цитируемый во время спектакля рассказчиками или самими героями, музыка и песни очищают, как хорошая русская баня, греют душу и щемят сердце.
Желание прочесть книгу после спектакля, лично для меня, как зрителя, обычно бывает показателем качества и глубины постановки. Так и теперь, – я обязательно вернусь к рассказам Василия Шукшина.
