Интервью с Леонидом Гуревичем
специально для Elegant New York
вела Татьяна Бородина.
Нью-Йорк, 2016г.
-Леонид, мы с вами познакомились 4 года назад на fashion show, в рамках Нью-Йоркской Недели Моды, когда ваша коллекция вечерних туалетов демонстрировалась в помещении сверкающего разноцветными огнями готического собора, прошедшего, возможную только в Нью-Йорке, трансформацию из католического храма, в помещение синагоги, а затем в артистический клуб нижнего Ист-Сайда….
Антураж был невероятный: гламурный, мистический и очень нью-йоркским как по форме, так и по содержанию, публика под стать. Ваша коллекция, окутанная флером легчайшей ностальгии по 40-годам прошлого столетия и очарованием утонченного шарма Людмилы Гурченко сделала этот вечер для меня незабываемым.
Сегодня передо мной совсем другой Гуревич – дерзкий разрушитель привычных стандартов и банальных решений, стилист умеющий сочесть несочетаемые, на первый взгляд, вещи, фeшен-директор глянцевого журнала, человек взявший в руки фотокамеру, чтобы излишняя креативность какого-либо фотограф не нарушила, известную только ему одному, логику создаваемого образа и атмосферу придуманной им сцены. Нынче вы едины во ввсех лицах, не так ли?
-Таня дорогая, спасибо за такое чудесное вступление. Показ в Angel Orensanz Foundation, о котором вы вспомнили, был знаковым для меня во многих отношениях. Не только потому, что коллекция была изначально посвящена дорогой Людмиле Марковне, но еще и потому, что Александр Маккуин показывал там свою первую американскую коллекцию и Дафна Гиннесс сняла там свой фильм. Это двигало мной при выборе места для показа.
Что касается фотографии, то Вы абсолютно точно подметили насчет “излишней креативности” (смеется) Ну, действительно, когда вещи одеты на модель, а она накрашена и причесана, иногда все что требуется, это просто элементарно нажать на кнопку без выкрутасов, а главное без attitude.
Когда я только начинал в этой профессии, все что мне хотелось делать это красивые платья, сотрудничать со стилистами, с талантливыми фотографами. Я ничего не знал обо всей этой “кухне”.
Видите ли, Танечка, когда мы студенты, беззаботными стайками вылетели из университета, уверенные что непременно покорим своими рисунками и платьицами весь мир, нас никто никогда не предупредил, что на самом деле представляет собой индустрия и как мы будет зависеть от ее малейшего дуновения. У меня годы ушли на то чтобы понять, проанализировать все “для чего” “что” и “как”.
– Так как же, на самом деле, все происходит?
Между тем, что придумал и создал с нуля дизайнер, тем как это одел это на модель стилист, как фотограф это снял, и как это появилось в журнале, если вообще появилось – существует гигантская пропасть.
Я чувствовал, что мою одежду снимают совершенно не так как я ее задумывал, не так как я бы хотел чтобы ее воспринимали. Часто в журнале от платья может быть видна одна только лямка, если сочтут что это фото лучше раскрывает тему. Очень немногие, тонкие люди могут снимать одежду с уважением к кропотливому труду дизайнеров. Мне пришлось стать стилистом, а затем и фотографом по необходимости и где-то даже, от отчаяния.
И с этой новой платформы мне стала отчетливее видна вся индустриальная иерархия.
Если вспомнить, фешен-фотография появилась для того чтобы выгодно представлять одежду, что она и делала на протяжении энного количества лет. Со временем приоритеты и каноны сдвинулись настолько, что утратилось понимание о том, для чего все это нужно, а главное то, что именно благодаря дизайнерам появились такие фешен-професcии как стилист, фешен-фотограф, фешен-редактор, и сами фешен-журналы.
Существует бессчетное количество размазанных растушеванных фото, где непонятно где одежда, где модель, где туман, зато имя фотографа отчетливо видно, оно идет первой строкой и крупным шрифтом. Считается что дизайнер, вне себя от оказанной чести, должен благодарить стилиста и фотографа за то что использовали его одежду.
Между тем, зачастую, платья после сьемок возвращаются дизайнерам испорченными, со сломанными молниям, с пятнами, и даже дырами.
У дизайнера нет времени об этом думать и качать права. У него они в любом случае “птичьи”, потому что права на изображение с его платьем все равно принадлежат фотографу. Дизайнеру надо продолжать работать над коллекциями. Он как белка, крутит, крутит педали, сбивает лапками молоко в масло, каждый раз надеется на то, что он хотя бы получит хорошие фотографии. И он их получит – если повезет; если стилист не оденет его платье на модель наизнанку – да, да не удивляйтесь, и такое было. И что фотограф снимет с правильного ракурса, перешлет в журнал, и тот напечатает, причем, повезет отдельно, если напечатает без ошибок и под его именем, а не под именем другого дизайнера. Все это я знаю со своего собственного опыта. И многое другое, о чем вот так сразу не расскажешь.
– Леонид, но это же невероятно! Наверняка публике, читателям такие картины из жизни модельеров, даже в голову не могут прийти!
– Да, это невероятно. И в этом кроется личная трагедия любого дизайнера, о которой, как поется у Вертинского в “Маленькой Балерине” – “знает лишь мокрая подушка в тиши ночей…” потому что они никогда ее не озвучат, так как боятся “сжечь мосты”. А я считаю, гори эти мосты синим пламенем, если работу дизайнера используют направо и налево и от этого выигрывают все кроме самих дизайнеров.
В общем, если деликатно и корректно, то, я решил себя попробовать в фотографии потому что меня это всегда притягивало. А если говорить правду, то мне осточертело танцевать по яичным скорлупкам вокруг людей у которых в руках камера. Я должен был стать фотографом сам, и я им стал.
Это такое счастье: ни от кого не зависеть, самому снимать, самому выбирать ракурс. Самому редактировать историю, самому решать где обрезать фото: у подбородка или ниже колена. Самому выбрать модель, самому придумать название. А главное самому владеть правами на свою работу.
– Наверное к этому же решению, в свое время пришел и Карл Лагерфельд!
– Абсолютно. Я вообще считаю, что дизайнер сам изначально, и стилист, и арт-директор по определению. Ну невозможно создать платье не придумав сначала женщину в нем, не придумав пространства вокруг нее, не придумав мира вокруг нее. Когда вы вкладываете душу в создание одежды с нуля, вы точно знаете, как это будет выглядеть, когда модель стоит, сидит, ходит, какие детали ей помогут произвести впечатление, и что именно будет выигрышно смотреться в кадре. Для меня, это все части единого целого.
Мне важны не дифирамбы, а мне важно снять историю так, как придумал и продумал ее я, пока подбирал к ней одежду и украшения. Как дизайнер я могу сидеть за машинкой не видеть белого света и надеяться на то, что, что стилисты будут аккуратны с платьями, а фотографы все правильно заснимут. Как стилист и фотограф я могу быть уверен, что работа дизайнеров будет запечатлена так, как они того заслуживают.
Еще, правда, остается должность последней Высшей Инстанции – Главного Редактора, который заправляет вообще всем, который решает, что идет в журнал, а что нет, после которой я, возможно, наконец под-успокоюсь (смеется).
– Я бы с интересом читала журнал в котором вы были бы главным редактором.
Я стараюсь не пропускать ваши работы во всех амплуа, и обратила внимание, что не забываете вклад каждого участника проекта, указывая его имя и «должность».
– А как же. Я не представляю себе это иначе. В индустрии кино, и в начале, и в конце каждого фильма идут титры где перечислены все, кто принимал участие в создании картины вплоть до последнего уборщика и его ассистента. В фешен-индустрии никто не утруждается написать кто, что, откуда. Словно все само подбирается, одевается и фотографируется. Если и пишется, то настолько спустя рукава, имена исковерканы, в них пропущены буквы. И фотографы, и модели на фото со съемок в своих инстаграммах будут перечислять все мыслимые и немыслимые хештеги, кроме имени дизайнера в чьем платье они сняты.
Не можете элементарно про-кредитовать дизайнера? Снимайте моделей голышом. Я считаю просто преступлением, особенно в наш цифровой век, размещать изображение, на котором отчетливо видно чье-то платье или другой фешен-продукт и не подписать должным образом кто автор. Бороться с этом все равно что бороться с ветряными мельницами. Это настолько больная тема, что я даже не знаю, как об этом говорить спокойно.
– Мне трудно скрыть, что я скучаю за Гуревичем-модельером. Думаете ли вы, что вернетесь к этому … когда-нибудь?
– Танечка, я торжественно обещаю и Вам и себе, и всем, кому нравится то, что я делаю как дизайнер: как только я почувствую, что могу быть своим собственным ангел-инвестором, как только появится возможность делать коллекции и устраивать показы для души, я займусь этим немедленно. Я продолжаю делать отдельные платья для сьемок или что-то совсем уж эксклюзивное на заказ, но делать полные коллекции нa данный момент не вижу смысла.
– Что вообще творится в голове стилиста и фотографа модных съемок для глянцевых журналов? Что движет им – желание потрясти, возбудить потребность купить или что-то другое, скажем желание заставить подумать? Есть ли глубинный, философский смысл в создаваемых вами мистериях?
– Стараюсь не просто потрясти – это так легко и просто – сколько вдохновить и предложить взглянуть на привычные вещи под неожиданным углом, найти неординарный подход.
Если я вижу что-то, что уже было делано-переделано вдоль и поперек, то я намеренно сверну в сторону. Этот прием я почерпнул для себя у канала HBO, казалось бы, довольно неожиданного источника, да? Так, как снимают свои программы HBO, так не снимает никто. Вот уж где неожиданные, несовместимые идеи, взгляды, сценарии. Это настолько талантливо продюссировано, от-режиссировано, сыграно и подано, что не возможно не восторгаться.
Согласитесь, что столько уже пересмотрено и хорошего, и плохого, что становиться все сложнее удивиться и не предугадать ход событий заранее. В программах же HBO никогда не знаешь, чего ожидать. Мне вот это импонирует бесконечно. Я всегда спрашиваю себя, какой смысл быть Леонидом Гуревичем если делать то, что делают все остальные?
Я люблю стилизовать и снимать так, чтобы совместить чистый стиль лук-бука или каталога, ну чтобы все-таки одежда была на первом плане, вместе с журнальным, “editorial” форматом – для вдохновения. Я как-то подумал, если это возможно с книгой, фильмом или картиной на холсте, то почему бы не использовать фешен-сьемку как предложение задуматься над чем-то серьезным, за рамками моды и стиля, может быть что-то проанализировать, задать вопрос, а может и попытаться ответить на него. Поэтому я стараюсь вложить смысл в то что создаю, если это возможно.
Темы для съемок варьируются от чего-то легкого, как например, моя последняя – “Negimaki Betty”, до сложного и для многих, я уверен, неудобоваримого – это “Sacramentum”.
– Я как раз хотела спросить о “Сакраментум”. Речь в ней шла о крещении, а дело происходило в спортивном комплексе. Почему? Что подвинуло вас на эту идею, на такое решение?
– Прежде чем ответить, я хотел бы еще раз отметить, что отдельно люблю Вас именно за Ваше внимание к деталям. Снимали, кстати, в недавно открывшимся MatchPoint NYC в Бруклине, в роскошном оздоровительном люкс фитнес-центре для всей семьи.
Какое-то время я был фешен-редактором одного глянцевого журнала. Темой номера было “Крещение” и вместо того чтобы делать еще одну банальную историю на религиозную тему, я решил красиво и достойно проиллюстрировать моё личное отношение к религии, с позиции атеиста. Я атеист.
Первым делом, что такое Крещение? Это один из основных сакральных ритуалов верующих, через который они проходят, чтобы стать членами церкви. Для меня представляет особый интерес крещение в зрелости, которое такой же личный выбор, как и сама религия. Меня интригует решение взрослого человека стать частью группы или организации настолько, что они предпочитают игнорировать здравый смысл, логику, и мораль.
Крещение – это официальное разрешение вступить в круг “избранных”, где позволено чувствовать себя выше других, выставлять их злодеями безо всякой причины. Вот, чем собственно для меня является крещение и религия в целом. Крещение означает не только белые накрахмаленные кружавчики, лучики света сквозь витраж, и несколько капелек святой водички на благоговейным лбу. Приняв крещение, люди демонстрируют своему богу, что они готовы следовать его заповедям. Цитирую Библию: “Тот кто верует и крещен, спасен будет. Неверующий же будет проклят ” Марк. 16:16. Проклят за что именно, простите? Вы видите откуда идет негативное отношение к атеистам?
Писание, считающееся священным, битком набито аналогичными… “вдохновляющими” мемами. Любой человек может открыть библию, и сам прочесть все это в оригинале. Церковь на протяжении веков позволяла и позволяет себе внедрять в сознание своих последователей ненависть к миллионам безвинных людей – и я как один из этих миллионов, оставляю за собой право показать свою точку зрения, свою интерпретацию всей этой истории. Но я подхожу к этому эстетически, потому что я в первую очередь художник.
В “Sacramentum” я неспроста перенес действие в спортивный комплекс для того, чтобы концептуально провести параллели между сценариями процедуры крещения и сценариями посвящениями в студенческие братства: то же давление. Те же ритуальные унижения. Та же вынужденная готовность временно поддаться давлению, прежде чем приступить к подавлению других. Женская фигура в “Sacramentum” в золоте и белых одеждах символизирует церковь во всей своей отвлекающей броской роскоши. В сцене дедовщины возле бассейна, ее мимика и жесты хоть и старательно изображают сочувствие, на самом же деле она не только в курсе происходящего, но сама и дирижирует всей операцией.
– Неожиданный, во всяком случаи для меня, и очень откровенный взгляд на религиозный обряд. Вы верны себе в твердости позиции быть самим собой и высказывать, то что думаете. Это редкий дар в наше полит-корректное время в полит-корректной стране и, особенно ценный для творческой личности.
Мы коснулись достаточно серьезных вопросов, но не будем разочаровывать тех читателей, кто надеялись найти в интервью с вами и более легкомысленные темы. Скажите, о чем модно теперь писать в модных журналах и как модно подавать информацию.
-При всем желании невозможно ответить однозначно на этот вопрос. У каждого журнала своя аудитория. Одним нравится авангард, другим элегантность, третьему минимализм. Мне, например, было бы интересно находить какие-то скрытые течения, не то, что на виду, а что-то “under the radar” и в любом случае, подавать это в неожиданном формате. Что собственно я и делаю, как мне кажется.
– Весна обязывает меня спросить задать вам, такому не банальному человеку, достаточно банальный вопрос. Как составить модный гардероб?
В чем тот главный штрих или акцент, который может превратить наряд в НЕЧТО или наоборот подчеркнуть полную несостоятельность, вопреки всем вложенным в него средствам?
– Я всегда советовал и советую подбирать гардероб так, чтобы вещи шли и смотрелись хорошо на тебе самом, носить то что идет в первую очередь тебе, а не гнаться за тем что модно в данный момент – ведь все равно не факт, что, то что «модно» и выигрышно смотрится на модели, подойдет каждому. У всех свои параметры, цвет и прочее.
Я советую не носить то, в чем будешь чувствовать себя неуверенно. И наоборот, можешь носить что угодно если знаешь, что сможешь справится с любой реакцией со стороны и не скукситься, если она не будет позитивной.
Также, для людей, которым важно общение, я бы советовал всегда иметь на себе то, что я называю “conversation piece” – это может быть что угодно от необычного украшения, часов, шляпы, броши и т.д. – но иметь хоть одну действительно неординарную вещь, которая будет привлекать внимание и способствовать комплиментам и разговорам.
– На последок, о чем бы вы хотели сказать, но о чем обычно вас не спрашивают в интервью?
Я бы хотел поблагодарить читателей за внимание и от всей души пожелать им вдохновения, чтобы с легкостью осуществлялось задуманное, чтобы никто никогда не вставлял им палки в колеса, чтобы зависели только от своих собственных желаний, чтобы работа шла легко и в радость, и чтобы оставалось как можно больше свободного времени проводить с любимыми людьми, детьми и домашними животными!
Предыдущие интервью с Леонидом Гуревичем:
Leonid Gurevich and Miss Aniela
LEONID GUREVICH