Я не плохо знаю художественные галереи Нью-Йорка, слежу за новыми экспозициями, частенько наведываюсь в ставшие родными любимые залы музеев, но галерея русского искусства АВА, оказалась для меня чудесным откровением, затронувшим самые потайные струны души.
Приятно, что первая моя встреча с этой галерей и ее создателем Анатолием Беккерманом, произошла в день открытия выставки «Русская живопись из частных коллекций: от Боровиковского до Кабакова», проходившая этой весной в рамках фестивали «Наше наследие».
Выставка, была открыта для широкой публики больше месяца и ее интереснейшая и многогранная экспозиция картин таких художников, как К.Айвазовский, А.Саврасов, В. Перов, К. Горбатов, Д.Бурлюк, П. Кончаловский, Р.Фальк, А. Бенуа, К. Судейкин, К. Маковский, М. Ларионов, Д. Бурлюк, А.Тышлер, Г. Серебрякова, Н Гончарова, и многие другие, не могла оставить равнодушным самую требовательную публику. Но пролетел май, выставка закрылась, и сейчас хотелось бы рассказать о самой галерее АВА подарившей жителям Нью-Йорка эту незабываемую встречу с прекрасным.
Собранная в галерее АВА коллекция картин русских художников 18-20 веков, представляет собой совершенно уникальное явление. Она оставляет впечатление масштабной, репрезентативной, но вместе с тем, интимной и трогательно родной. В ней чувствуется некая объединяющая идея, дающая представление не только о развитии отечественной живопись, и ее интеграции в мировое искусство, но и об историческом пути самой России.
Переступая порог АВА попадаешь в мир красоты и тонкого вкуса. Экспозиция дарит глоток свежего воздуха для истосковавшихся по родному искусству выходцам из России, и становиться открытием для тех, кто не был близко знаком с русской живописью ранее. Рассматривая полотна русских классиков, хочется назвать эту галерею «Нью-йоркской Третьяковкой в миниатюре».
Кроме того, здесь ощущается мощнейшее личностное начало, сама коллекция, как принято теперь говорить, абсолютно авторская работа.
Анатолий Беккерман, высококлассный специалист, знаток и ценитель русской живописи, посвятил живописи всю свою свою жизнь. Знакомясь с коллекцией, становиться очевидным, – ее создатель, обладает уникальным вкусом и безграничным опытом, глубоким знанием и бесспорным талантом коллекционера. Мне кажется, что коллекция, как зеркало, отражает личность, что картины способны рассказать о человеке больше чем он сам. И это особенно ценно, потому, что Анатолий Беккерман, очень интересный, тонкий, но сдержанный и немногословный человек, чей внутренний мир требует особого, художественного самовыражения.
Коллекционирование искусства, это отдельный мир, куда посторонним вход закрыт. Но, что поделать, если он манит к себе, как начинающих коллекционеров, так и просто любителей живописи. Но, даже в специальной литературе, порой не просто отыскать ответы на связанные с этой темой вопросы, -так уж сложилось, – посвященные не любят делиться своими секретами. Вот почему я была безмерно благодарна г.Беккерману, когда он согласился поговорить на редко обсуждаемые темы коллекционирования, и тем самым приоткрыть завесу этого интригующего, непростого и очень занимательного мира.
Т.Б. – Анатолий, расскажите, пожалуйста, почему вы занялись коллекционированием произведений русского искусства?
А.Б. – Мой отец – скульптор, и мое детство прошло в удивительной, творческой атмосфере. С детства учился понимать искусство. Сколько себя помню, живопись волновала меня, задевала во мне какие-то внутренние струны, благодаря которым я всегда мог отличить серьезную работу от посредственной –интуитивно рождалось ощущение правильности выбора.
(смеется) Наверное потому, что я не имел других талантов, эта способность повела меня по жизни. Многому можно научиться: истории искусства, стилям живописи, можно помнить стоимости картин за последние 10 лет на всех мировых аукционах. Но никто не научит тебя чувствовать и понимать искусство, мгновенно решать, невзирая на авторитеты, стоящая перед тобой работа или нет. Не хочу показаться нескромным, но мне это часто удается.
Т.Б. – Находясь в вашей галерее сомневаться в этом не приходится. И совершенно очевидно, что у вас настоящий талант коллекционера, и что вы сумели его реализовать в полной мере. Как начинался ваш путь коллекционера в Америке?
А.Б. – Я начинал с коллекционирования американских художников. Ездил на аукционы, смотрел каталоги, встречался с людьми. Вот для примера, случай тех времен. Приехав на небольшой аукцион, я увидел картину американского импрессиониста Twachman. В зале нас было 50 человек, ее видели все, но никого она не заинтересовала. А мне понравилась, я понял, что это очень хорошая работа. Я купил ее за $80. И очень скоро продал на другом аукционе на 4000 больше.
Т.Б. – Насколько я знаю, у вас очень творческая семья. Расскажите о ней, пожалуйста.
А.Б. – Да мой отец скульптор, ему уже 86 лет, и он до сих пор продолжает создавать замечательные работы. Скульптура, кроме творчества, требует не дюжей физической силы, и хотя сейчас он физически уже не может многое из того, что делал в молодости, он продолжает творить чудесные вещи. Это очень важно и для него, и для меня. У нас в галерее несколько его работ, одна из них экспонируется на нынешней выставке «Сила Музыки» – название работы.
Мой брат, Эдуард Беккерман, в вышей степени творческий человек – прекрасный и самобытный художник. Начинал он как скульптор, но сейчас занимается живописью. Его техника, стилистика, да и темы полотен не похожи ни на кого. Его картины не могут оставить равнодушными, – на мой взгляд, он очень интересный художник. Он самый молодой из художников представленных на нашей вставке, мы выбрали его полотно «Танцуя вместе» для этой экспозиции.
TБ. – О да, я видела эту работу и могу сказать, что она – неповторима. Лично мне она глубоко запала в душу, удивительная вещь….
ТБ -Вы помните первую купленную вами в жизни картину?
А.Б. – Да, это был Коровин. И случилось это еще в школьные годы, в Москве. Я мечтал об этой картине, а она продавалась… Отец дал мне 200 рублей, и я ее купил.
ТБ. -Как вы помогаете людям, обращающимся к вам за советом?
А.Б. – Когда человек решает заняться созданием своей коллекции, ему конечно нужен специалист, способный дать дельный совет и объяснить нюансы всего процесса. Недостаточно любить живопись или думать об инвестициях, важно правильно формировать коллекцию, согласуясь не только со своим вкусом, но и верной стратегией. Помочь разобраться в этом не простом деле, стать для клиента помощником и гидом в мире искусства, в этом я вижу свою задачу.
[quote style=”boxed”]ТБ. – Сейчас вы известный арт-дилер и коллекционер. Ваше мнение, как эксперта, высоко котируется среди знатоков живописи во всем мире. Скажите в чем именно особенность вашего подхода к формированию коллекции?
АБ. –Давайте взглянем на вопрос под таким углом. Очевидно, что не очень сложно найти на рынке известные и очень дорогие картины. Но, можно подойти иначе, – в современном мире существуют не мало картин выдающихся художников, малоизвестных в наши дни. Открывать заново забытые имена и произведения живописи, вот в чем моя цель, как арт-дилера.
Так, к примеру произошло с картинами Давида Бурлюка и Бориса Анисфельда. Когда мы начинали заниматься работами этих художников они стоили на аукционах совсем не много, но благодаря нам о них узнали в мире и стали относиться по настоящему серьезно. Нынешняя коллекционная стоимость полотен этих художников выроста в несколько сот раз.
Т.Б. – Посещение вашей галереи производит неизгладимое впечатление – уникальное собрание работ выдающихся художников. Как вам удалось создать такую коллекцию?
А.Б. – Все 37 лет моей жизни в США я посвятил коллекционированию русской живописи. Это моя жизнь.
За годы работы у нас образовалась широкая сеть профессионалов, которые помогают находить для нас лучшие образцы русской живописи по всему миру. Многолетняя работа и правильный подход, позволила создать долгосрочные, прочные и доверительные отношения, благодаря которым, мы формируем эксклюзивные и высококлассные коллекций. Как для себя, так и для своих клиентов.
Причем, работая с клиентами мы ни когда не ставим целью провести одноразовою, выгодную для себя сделку, мы всегда стремились к долгосрочному и обоюдовыгодному сотрудничеству. К примеру однажды нами было найдено полотно Рериха, и один из наших клиентов приобрел его за 150 тысяч, а через 4 года продал на аукционе за один миллион восемьсот тысяч. Не плохое инвестирование, не правда ли….
ТБ. –Участвуете ли вы в аукционах?
Мы работаем с аукционами очень выборочно и не часто, предпочитая покупать картины у частных лиц. Мы стараемся быть максимально информированными и отслеживать все возможные варианты покупок. Ведь не редко бывает, что на рынке появляются уникальные вещи, которые в огромном потоке произведений можно просто пропустить. Кропотливый отбор информации, верный профессиональный инстинкт дают нам возможность отыскивать по настоящему интересные и редкие вещи.
Так же нужно учитывать, что некоторые владельцы не хотят, чтобы их картины продавались на аукционе, ведь аукцион, с одной стороны это конвейер, с другой – он связан со многими случайностями. Иногда, к примеру, шторм или проливной дождь мешает людям попасть на торги вовремя, или вдруг перестают работать средства коммуникации, или просто не приходит правильный покупатель. Из-за таких случайностей картина может не продаться и тогда, людям кажется, что с ней что-то не так, а на самом деле просто обстоятельства сложились не в ее пользу. Что бы избежать случайностей, многие не участвуют в аукционах, они обращаются к нам, а мы помогаем им купить или продать то, что их интересует.
У нас хорошая репутация, нам доверяют, ведь галерея АВА занимается живописью музейного уровня, работает с серьезными частными и корпоративными коллекциями, консультируем аукционы и арт-фонды по всему миру.
Т.Б. –Насколько я знаю, ваша галерея закрыта для посещения широкой публикой, но тем ни менее имя АВА хорошо известно.
А.Б. – Да, это так. Мы не много рекламируем себя, только в специальных изданиях и на интернете. Наш сайт дает хорошее представление о качестве коллекции. Кроме того, мы регулярно выпускаем каталоги и книги, проводим выставки и выступаем спонсорами экспозиций по всему миру. Назову имена художников, выставки которых мы недавно проводили или были спонсорами: Н.Гончаровой, М.Ларионова, Д. Бурлюка, Б.Анисфельда, Б.Григорьева.
К нам, за помощью, обращаются многие люди, но мы предпочитаем работать с теми, кого нам могут рекомендовать. Причем, наличие больших денег у клиента, для нас, не играет решающего значения. Главное что бы возникло доверие и взаимопонимание во взглядах на искусство и коллекционирование.
Т.Б. –Что на ваш взгляд, в большей мере, формирует частную коллекцию: вкус и характер коллекционера или случай, так сказать, удачно подвернувшаяся покупка?
А.Б. – Конечно, в коллекции всегда видна личность того, кто ее формировал, это своего рода самовыражение. Инвестиция – важная часть коллекционирования, но в первую очередь люди должны быть окружены картинами, созвучными с их миром, приятными их глазу и сердцу. Поэтому наша цель – найти оптимальное решение. Хорошая живопись стоит больших денег и мы стараемся, чтобы вложенные в коллекцию средства принесли максимальную радость. А еще, стараемся не полагаться на волю случая. Хотя, не буду отрицать, Госпожа Удача играет в жизни коллекционера определенную роль.
[quote style=”boxed”]Т.Б. -Я знаю, что Владимир Спиваков собирает живопись. Работы из его коллекции, как и работы из собрания Барышникова, экспонируются на нынешней выставке. Вы помогаете Владимиру Теодоровичу в формировании его коллекции?
А.Б. – У Спивакова – замечательная коллекция, у него прекрасный глаз. Я дружу с ним много лет, по возможности помогаю советом, оценкой, проверкой подлинности. Но он сам имеет очень тонкий вкус, он – маэстро и в музыке, и в живописи.
Барышкивон, удивительный человек и художник во всем, начиная от балета и заканчивая фотографией, которой страстно увлекается. Его коллекция картин рассказывает о нем как о многогранной творческой личности, но все же, в большей степени формируется его страстью к балету.
Т.Б. – Какова судьба произведений русской живописи на Западе?
А.Б. –Волей истории русские картины разбросаны по всему миру. Мы иногда покупаем их в Латинской Америке, в Канаде, во Франции, в Англии, иногда в Португалии или Австралии. После революции и собиратели, и художники Российской империи разъехались по всему миру и, конечно, постарались увезти картины с собой.
Недавно в Австралии я купил картины В.Шухаева и Н.Гончароваой. Судьбы картин бывают совершенно невероятными. Отыскивая затерявшиеся во времени и пространстве работы, мы возвращаем людям их культурное наследие, и это так же одна из наших важнейших задач.
[quote style=”boxed”]Т.Б. –Я знаю, вы один из первых занялись возвращением на родину вывезенных за рубеж картин великих русских художников. Расскажите, пожалуйста, о найденном вами триптихе Верещагина.
А.Б. – Да, это одно из первых произведений, вернувшихся в Россию благодаря нашим усилиям. Мы нашли эту картину в Бруклине. Триптих «На Шипке все спокойно» более 100 лет считался утерянным. Даже в старом каталоге Верещагина картина изображена только в черно-белом варианте.
Она была вывезена с коллекцией белогвардейского офицера, эмигрировавшего после революции, и долгие годы хранилась в семье. Однажды мне позвонили и сказали: «у нас есть картина, похоже, старая и интересная… Предложили взглянуть»,- я, конечно, тут же поехал. Когда увидел, просто не мог поверить своим глазам… Это был B. Верещагин. Мы купили ее и вернули в Россию.
Т.Б. – Многие из найденных вами картин теперь находятся в музеях России?
А.Б. – Да, целый ряд таких картин находится, например, в Русском музее и Музее современного искусства в Москве. Мы смогли вернуть на родину несколько произведений Б. Григорьева, фантастическое полотно M. Добужинского, картины Кустодиева, Р. Фалька, М. Ларионова, Д. Бурлюка, А. Экстер, И.Пуни. Безусловно, музеи были счастливы получить такие полотна. Немало важно, что мы смогли правильно сориентировать музеи по времени приобретения картин. Это был верный момент, -сейчас цены на эти полотна выросли во много раз.
Т.Б. – Каково отношение к русской живописи как объекту коллекционирования на Западе?
А.Б. –Долгие годы русская живопись с точки зрения ценообразования была «мировой падчерицей». И, несмотря на резкий подъем интереса к ней в начале 90-х годов, она все еще остается недооцененной.
Вот такой пример: максимальная цена за работы таких американских импрессионистов как Чаилда Хассама, Джорджа Беллоуз, Джона Сарджента на аукционах доходит до 50 миллионов долларов, а потрясающее полотно К. Коровина – одного из ведущих русских импрессионистов, было продано всего за 3 миллиона. Чувствуете разницу? Существует громадное несоответствие. И это относится ко многим русским художникам.
Рынок русского изобразительного искусства в настоящее время считается одним из самых динамично развивающихся в мире. Приведу несколько красноречивых фактов: за последние 5 лет на аукционе Сотбис за произведения русского искусства было заплачено $700 000 000, а увеличение глобальных продаж русской живописи на том же аукционе в 2011 выросло на 16% относительно 2010.
Т.Б. – Западные коллекционеры, кто они?
А.Б. – Пожалуй, в большой степени это выходцы из России. Эти люди всегда старались окружить себя тем, что дорого им с детства, причем предметами искусства в первую очередь.
Что касается американцев, раньше они в основном покупали «театрально-балетные вещи», то есть связанные с именами художников, работавших в этой области: М.Добужинского, Л.Бакста, А.Бенуа. До сих пор существует прослойка американского общества, которая является меценатами в области оперы и балета. Их пристрастие к русскому искусству всегда стабильно, потому что на западе, долгие годы, Россия ассоциировалась в первую очередь с балетом, театром…
Но сейчас эта тенденция меняется. Русское искусство стало намного популярней после того, как рухнул железный занавес, и общество стало открытым. Люди разъехались по всему миру и, конечно, захотели окружить себя родной живописью. Кроме того, целый ряд художников вышли за этнические рамки и локальный уровень,- их имена стали интернациональными, а работы достоянием мира. Так же, многие на Западе поняли, что время низких цен на произведения русского искусства безвозвратно ушло, и со временем тенденция роста будет продолжаться. К примеру уже сейчас цены на картины Натальи Гончаровой лидируют на аукционах среди женщин-художников – некоторые из ее работ были проданы почти за одиннадцать миллионов.
Т.Б. – А что, есть такое понятие – художники-женщины и художники-мужчины?
А.Б. – Ну, не совсем такое понятие, но при аукционном анализе существует категория «цена на картины, написанные женщинами-художниками», и Гончарова в этой категории – лидер.
[quote style=”boxed”]Т.Б. – Скажите, изменилось ли отношение к русскому искусству в последние 20 лет?
А.Б. – Значительно изменилось. И это подтвердил огромный успех выставки «Россия», проходившей в Музее Соломона Р.Гуггенхайма, в Нью-Йорке в 2005 году.
Но увы, сейчас обстановка несколько иная. Последние годы между Россией и США существует мораторий на музейный обмен, который закрыл для широкой американской аудитории возможность встречи с русским искусством. Надеюсь, выставка, которую я затеял сейчас, сможет заполнить вакуум, образовавшийся в художественном ландшафте США. Она несет цель показать американской публике значимые образцы русского изобразительного искусства созданные на протяжении трех веков.
Нью-Йорк давно не видел выставки такого масштаба. Благодаря совместным усилиям нашей галереи и крупных частных коллекционеров нам удалось собрать эту действительно уникальную экспозицию.
ТБ. -Можете ли вы выделить наиболее значимые работы на выставке, так сказать жемчужины коллекций?
АБ. -На выставке много потрясающих работ. Трудно выделить несколько, но я очень горд тем что могу представить публике такие полотна как: «Ловец крабов» Григорьева, «Хрусталь» Кончаловского, «Баба в желтом» Архипова и «Бульвар Монмартра» Коровина.
Но главное то что наша коллекция и коллекции тех, кто предоставил для выставки великолепные картины из своих собраний, находятся в постоянном развитии – я счастлив что нам удается отыскивать истинные жемчужины среди незаслуженно забытых имен.
To see ABA collection visit web site – https://abagallery.com/
Интервью вела Татьяна Бородина.
Фото: Татьяна Бородина
В сокращенном виде опубликовано в газете “В Новом Свете”
Май 2012, Нью-Йорк
