Цикл “Путешествия дилетантки”, часть 3.
Я вижу все
«Мы в Америку не ездим», – говорят жители Брайтона. Это в том смысле, что Нью-Йорк им сто лет не нужен. Все, что нужно для жизни, работы, учебы, отдыха, есть здесь. Город в городе – Брайтон в Нью-Йорке.
Действительно, здесь есть все, в том числе и большие магазины, где можно купить любые отечественные продукты – от красной икры до обычной человеческой еды, вроде гречки, бородинского хлеба и сушек с маком. Об этом много написано и снято фильмов. Но приезжая туда, я каждый раз мысленно снимаю свой маленький фильм. Потому что мой внимательный глаз видит все.
Я стою в тесноте недалеко от прилавка, жду и тоскую. Мне хочется поскорее на свободу, на свежий воздух, потом быстренько в метро, и через час я дома. Вокруг народ, как у нас во времена дефицита: Нью-Йорк – большой, а Брайтон – маленький. Я слышу за спиной: «Женьчина, ну шо вы так растопырилися, вы же мне застите всю перспективу!». Упрек справедливый. Я действительно «растопырилась», мешаю другим и не замечаю этого, потому что мое внимание приковано к тому, что происходит рядом.
По торговому залу сквозь толпу пробирается дедушка. Голова трясется, на лице – добрые глаза и детская улыбка. Он обращается к покупателям – просит доллар, чтобы купить пирожок.
“Только на пирожок”, – повторяет он.
И вот какая-то дама подает ему доллар, но не видит, что вместе с долларом из ее кошелька самопроизвольно вытаскивается и падает на пол пятидолларовая бумажка. Это видят двое – дедушка и я.
Пока я гадаю, что будет дальше, дедушка быстро делает шаг вперед и наступает ботинком на купюру. В руке – доллар, под ногой – пять. Стоять ему неудобно. Он покачивается, но не сдается: выхода нет.
Дама с сочувствием спрашивает, не нужно ли ему помочь. Дедушка вздыхает, но сдвинуться с места отказывается. Конечно, сразу же вспоминается сюжет из «Кавказской пленницы». Что же будет дальше? Ведь деньги пока под подошвой ботинка.
Я переживаю и за дедушку, и за гражданку. Но вмешиваться и нарушать чистоту эксперимента не хочу. Наконец, дама уходит. Дедушка оглядывается по сторонам, потом быстро вытаскивает купюру из-под ботинка. Удовольствие от увиденного перебивает чувство стыда за собственное бездействие.
Кроме того, мне приятно сознавать, что от меня не уходит ни одна деталь жизни, которая творится вокруг. Я вижу все.
Через минуту я обнаруживаю, что моя сумка открыта и бумажника там нет.
***
Вареники
По Брайтону надо ходить с диктофоном и с кинокамерой, иначе многое теряется. Ну как, допустим, передать скорбное выражение лица и восходящую еврейскую интонацию того рыжего бородатого дядьки, который встретился нам около кафе с надписью славянской вязью «Вареники»?
Мы шли по раскисшей от жары улице. Больше всего хотелось бросить на асфальт все наши кульки и пакеты с черным хлебом, солеными огурцами, селедкой, шоколадом «Бабаевский» и всем остальным, зачем приезжают на Брайтон, и рвануть к океану, который плескался совсем рядом.
Вдруг перед нами возникла высокая фигура в каких-то простынях, похожая на Моисея:
– Ну так дайте, дайте же на синагогу! Пожертвуйте уже, сколько можете!
Мой муж отреагировал решительно и в том же тоне:
– Ну так я же не еврей!
«Моисей», как по-накатанному, воззвал опять:
– Ну, так дайте уже тогда бедным американским детям на школу!
Ну почему мой муж не подал на школу? Почему вместо этого он кротко предложил:
– Ну так давайте уже лучше я прочту бедным американским детям хорошую лекцию? Совершенно бесплатно.
«Моисей» сделал официальное лицо и сухо проинформировал лично меня, что ничего хорошего в ближайшем будущем нас обоих не ждет. И об этом он уже лично договорится наверху.
– А на каком «верху»? – Немного струсив, поинтересовалась я.
– На таком.
«Моисей» поднял палец по направлению к эстакаде сабвэя у нас на головой. Но было ясно, что брать надо еще выше.
После пережитого необходимо было переключиться на что-то более приятное, и я затащила мужа в «Вареники».
В каждой семье есть свои кулинарные легенды и традиции. Наша семейная легенда – это вареники. Зимой наша мама делала вареники с творогом. Но самое интересное происходило летом. Каждый год наступало волшебное время, когда на даче поспевали ягоды, и мы устраивали праздник обжорства.
Я очень слежу за своей, конечно же, несовершенной фигурой. Если я поправлюсь, для меня это будет катастрофа, а для моих родителей, которые утверждают, что я тощая скильда, – большая радость. Но в те летние, ароматные, бесконечно долгие ласковые дни я теряла всякую волю к красивой жизни и с наслаждением отдавалась своим примитивным инстинктам.
Мы лепили вареники вместе, чаще всего в саду, сидя за деревянным столом, где стояли огромные блюда от бабушкиного сервиза, разделочная доска, на которой раскатывали тесто, сахарница (конечно же, с отбитой ручкой) и тазик с ягодами. Мама раскатывала тесто, а потом мы все вместе лепили. Делать это, естественно, никто толком не умел. Кроме меня, отмечаю я с гордостью. У меня вареник получался тоненький, ягод там было много, и гребешок был фигурно перевит, что придавало моим изделиям авторский вид. Потом их партиями отправляли в здоровенную кастрюлю с кипятком и через несколько минут осторожненько, по одному, вынимали. А потом, пожалуйста, все за стол. Вареники уже на блюде, сметана – в мисочках.
Есть надо тоже уметь, между прочим. Вареник следует брать только руками, держать его торчком, сначала откусить немножко со всей возможной аккуратностью, иначе брызнет прямо на любимый сарафан. Потом на откушенный краешек положить сметану, потом откусить уже по-настоящему.
Тогда во рту окажутся горячее тесто, сладко-кислые ягоды и холодная сметана. Вот это и есть высший миг блаженства, ради которого можно пожертвовать и собственной фигурой. На неделю. Больше нельзя. Делать вареники одному или вдвоем – неинтересно. Эта еда, как и пельмени, требует душевной компании не только на стадии поедания, но и на стадии приготовления.
Итак, мы зашли в кафе. В меню той же славянской вязью со смешными титрами на английском языке были перечислены вареники – с вишней, малиной, смородиной, черникой и творогом. Я закрыла глаза и обратилась к себе с проникновенной речью, где обращала внимание на пройденные пешком километры и потраченные калории. На то, что я тоже имею право, на то, что я тоже человек. Демагогические доводы обычно хорошо помогают мне в неудобных ситуациях.
Мы заказали вареники со всем ассортиментом начинок. Большое блюдо, как я и просила. Мы могли бы к этому попросить сделать еще вареники с плодами хлебного дерева или цветками лотоса. И было бы примерно то же самое. То есть тесто нам подали. Каждый вареник на тарелочке лежал с весело раскрытым ротиком, полным мутной водичкой и синеватыми хлопьями.
– Не дал на синагогу, вот нас Бог и наказал», – не смогла я удержаться.
Муж задумчиво изучал содержимое своей тарелки.
