Главы из книги Светланы Вайс “Арт Квартал”.

 

 

В Нью-Йорке случилась одна знаменательная продажа: за хронометр фирмы “Patek Philippe” было заплачено 600 тысяч долларов. Что же знаменательного? “Patek Philippe” – самая престижная фирма из всех, производящих часовые механизмы, – это известно всякому. За ее изделия не раз было плачено 2 миллиона долларов и более. Проданный хронометр относится к числу антикварных – и этот факт, естественно, увеличивает стоимость предмета. Но, с другой стороны, что называется, и взглянуть-то не на что – хронограф имеет вид абсолютно заурядных часов в пролетарском корпусе из нержавейки. Что же может быть коллекционного в неброской вещице, ведь фирма регулярно выпускает свои более шикарные изделия уже много десятков лет? Более того, интересен тот факт, что этот же хронограф всего пять лет назад был приобретен за сумму в 60 тысяч долларов, а ныне перепродан с 10 кратной прибылью.

 

[quote style=”boxed”]Что делает часовой механизм коллекционным? Почему антикварные, единичные экземпляры с точной механикой, лунным календарем и боем не всегда стоят дороже современных кварцевых, спроектированных при помощи компьютера? К какому виду искусства отнести часы – художественному, инженерному или дизайнерскому? В Петербургской академии художеств в XVIII веке были «классы разных мастерств» – позднее они стали называться «инструментально-часовые», и образование считалось художественно-техническим. Так, видимо, оно и есть, разве что добавить: с применением компьютера.

Для интереса копнем в истории. Первыми солнечными часами был гномон – вертикальный стержень на ровной площадке, служившей циферблатом. В Средние века солнечным часам иногда придавали весьма неожиданный вид. Представьте: на площади стоит, опираясь на косу, костлявая старуха – смерть, а наклоненное древко косы – оно же гномон горизонтальных часов – напоминает смертным, что время неумолимо…

В XV–XVI веках пользовались карманными солнечными часами, как ни смешно это сегодня звучит. Встроенный компас позволял развернуть гномон к северу, а миниатюрный отвес – держать коробочку горизонтально. Тень гномона показывала сразу два циферблата – на крышке и на донце. Специальная бусинка, закрепленная на гномоне, своей тенью отмечала дату.

Но солнечные часы бездействуют в пасмурную погоду и ночью. Морская качка делает их бесполезными на корабле. С древних времен им в помощь сооружали водяные часы, устроенные так, чтобы время «текло» из одного сосуда в другой. Песочные часы служили медикам и морякам (на корабле такие часы назывались склянками). «Ночные стражи» в покоях европейского феодала отмеряла большая горящая свеча, а в восточной пагоде медленно курился, распространяя благовоние, шнур огненных часов.

В XI веке в Европе появились башенные механические часы с одной стрелкой и колокольным боем, приводившимся в движение массивной гирей. С восходом солнца их ставили на 0 часов. Зимой на цепь вешали тяжелую гирю, а летом – легкую. Вот, получается, откуда идет нелюбимая в народе традиция перевода стрелок на зимнее и летнее время. Чем тяжелее гиря, тем быстрее, преодолевая трение колес, шли эти заводные часы без маятника. Сторож несколько раз в день поправлял их по солнечным часам. В XVI веке состоятельные люди обзавелись «нюрнбергскими яйцами» маленькими часиками с множеством колесиков. Их уже можно было носить в кошельке. Галилео Галилей и Христиан Гюйгенс, изучив свойства маятника, приспособили его к часам и вывели механические часы на новый уровень точности. Это произошло в середине XVII века.

[quote style=”boxed”]А теперь вернемся в сегодня: начинающий коллекционер часовых изделий сразу столкнется с особенностью данного хобби – невозможностью целенаправленного поиска заветной вещи – и вынужден будет принимать те сюрпризы, которые приготовит ему изменчивая участь собирателей древностей. Неприятные мысли о подделке вряд ли омрачат дух собирателя часов: фальсифицировать хороший механизм практически невозможно. В старину этим занимались редко, сейчас если подделывают, то в основном современные часы. Старинные же скорее некачественно реставрируют: используют элементы механизмов, которые не соответствуют оригиналу. А поскольку найти необходимую деталь сложно, на иной коллекционной вещи можно увидеть, например, деку Челябинского часового завода. Опытные мастера все старинные детали восстанавливают вручную. Тем не менее практически у каждого коллекционера есть собственный реставратор, который делает ремонт сообразно требованиям заказчика. Кто-то стремится сохранить старые детали, кто-то просто ставит часы на ход, проводя коммерческий ремонт, чтобы затем продать. В последнем случае предмет полностью утрачивает коллекционную стоимость.

Самым притягательным свойством коллекционных часов является уникальность. Высочайшей ценностью в глазах собирателей обладают малотиражные часы знаменитых фирм – к таким и относится, упоминаемый выше хронометр фирмы “Patek Philippe”. Редкость – непременное условие коллекционной ценности. Хотя термин тираж относится скорее к современному рынку, огромные партии часов от Павла Буре, фирм “Moser”, “Gustav Becker” и других еще в XIX– начале XX века буквально заполонили рынок. Этих часов сохранилось такое количество, что, несмотря на солидный возраст, стоимость их не превышает 80 долларов, а коллекционная ценность равна нулю. Положение может спасти лишь факт принадлежности известному лицу или причастности к историческому моменту, подтвержденному гравировкой вроде: «Прапорщику Разуваеву от Императрицы Александры Федоровны» или «Красноармейцу Иванову за раскулачивание от ВЧК» и т.д.

Очень важна исправность механизма. Первое, что сделает эксперт по антиквариату, взяв в руки старинные часы, – полезет в механизм выяснять, рабочий ли он, родные ли в нем детали, менялся ли. Только после этого займется «рубашкой». Отсюда вывод: чтобы попасть в коллекцию, часы должны быть на ходу. Никто не коллекционирует мертвые корпуса, даже если они усыпаны драгоценными камнями. Единственное исключение – часы с цилиндрическим ходом, который почти не поддается ремонту. Их покупают редко: или если механизм на ходу, или из-за искусно выполненного корпуса. Чем сложнее и оригинальнее механизм, тем дороже часы и, как показывает практика, тем менее вычурна их оболочка. Именно это мы и видим в том самом хронометре в корпусе из нержавейки.

До 1993 года были особенно популярны среди коллекционеров женские карманные часы-луковицы и настенные часы известных фирм. Но в следующие два года произошел перелом: во-первых, рынок стал насыщаться современными изделиями; во-вторых, антикварные часы сложно ремонтировать – и не все хотят ввязываться в эту канитель. Большие напольные и настенные часы тоже сдают позиции: их нужно регулярно заводить, чистить, точно вывешивать или выставлять для идеального хода. Непрофессионалу с этим не справиться.

Сегодня коллекционеры одаривают особой благосклонностью каминные часы, в основном английского производства, с улиточной цепной передачей. Стальная пружина для этого механизма изготавливалась по специальным требованиям на заказ, поэтому огромное количество экземпляров XVIII века до сих пор ходит с высокой точностью. К тому же у каминных часов красивый бой: простой – с одним колокольчиком, отбивающим полчаса и час, и сложный – с двенадцатью колокольчиками и программным барабаном на двенадцать мелодий.

Не менее любимы так называемые каретные, или дорожные, часы высотой от 6 до 25 сантиметров. Они весьма надежны, хотя и не могут, как правило, похвастаться высокой точностью хода. Механизм у них довольно простой, поскольку рассчитан на дорожные условия. Единственное усложнение – репетир, специальное устройство, отбивающее часы и четверти (позднее его заменил будильник).

Поклонники русского часового искусства восхищаются изделиями Павла Буре. Однако настоящие знатоки гораздо выше ценят работы менее известных, но намного более талантливых братьев Четуновых, живших в Москве в XIX веке. Братья Четуновы сами занимались изготовлением сложнейших механизмов, Буре же закупал их в Швейцарии, а в России производил только сборку. До XVIII века на часовом рынке безраздельно главенствовали англичане. Но в начале следующего столетия они уступили лидерство швейцарцам – фирмам “Omega”, “Langin”, “Oulisse Nardin”, по сей день сохранившим пальму первенства по качеству и престижу.

 Декабрь 2004

Автор- Светлана Вайс – журналист, арт-критик, специализируется в области аналитики форм и тенденций современного искусства. В течение 15-ти лет является арт-директором галереи “ИнтерАрт” (Нью-Йорк), куратор многочисленных международных художественных выставок, член Британского общества сюрреализма “Society for Art for Imagination”, автор книги “АртКвартал”. Ведет курс лекций о формировании арт-рынка современного искусства в Америке. Живет и работает в Нью-Йорке.

В полном объеме книга “Арт Квартал” доступна читателю в двух форматах электронных изданий:

App (application для пользователей iPad):https://itunes.apple.com/us/app/art-kvartal/id690260601?mt=8

 e-Book (для любых платформ и читающих устройств):https://itunes.apple.com/us/book/art-kvartal/id689510165?ls=1