Вадим Зубарев, интервью для ELEGANT NEW YORK ведет Ирина Акс.
Январь 2014. New York
[quote style=”boxed”]Вадим Зубарев – талантливый современный композитор, довольно известный в музыкальных кругах. Его музыка звучит в фильмах, украшает «плейкасты», сопровождает рекламные ролики. Однако нельзя сказать, что его имя или хотя бы его творческий псевдоним Vad Chariton «широко известны меломанам». Дело в том, что, даже отметив про себя, что звучащая за кадром музыка очень хороша, немногие кинозрители дочитывают титры до имен композитора или оператора. Автора музыки для современного балета тоже едва ли кто-то запомнит (я и сама, читая программу очередного фестиваля Fall for Dance, отмечаю: ага, будут Чайковский, Глюк и «кто-то современный»). А послушать произведения Вадима в исполнении оркестра вам вряд ли удастся. Но дело вовсе не в том, что он «недостаточно хорош» для Карнеги Холла! Просто Вадим, как истинный сын своего века, не ждет, пока его партитурой заинтересутся какой-нибудь дирижер, его музыка не лежит сиротливо «черными точками на нотной бумаге»: он сам доводит дело до конца, то есть, используя современные компьютерные технологии, он сам исполняет партию каждого инструмента, сводит воедино звуковые дорожки – и получает готовое произведение, звучащее именно так, как он задумал!
Сегодня Вадим отвечает на вопросы “Elegant New York” – о современной музыке, о сегодняшней музыкальной культуре и о многом другом.
-Вадим, когда ты получал музыкальное образование, всех тех технологий, с которыми ты работаешь, просто не существовало! Тебя учили творить «по старинке», как во времена Бетховена. Как и почему ты пришел именно к этому виду композиторского творчества? Хотелось независимости (от исполнителей, например) – или просто хотелось опробовать технические новинки?
-Вообще-то с технологиями я был знаком ещё с раннего детства, начиная с поломки первого игрушечного пистолета, когда пришлось самому его разобрать и починить (в то время с пистолетами еще можно было играть). Позже, уже по окончании Одесского физфака и Воронежского муз. училища, я понял, что звук в физике и музыке имеет одну природу, хотя и разное воздействие, и я пришел к Соломонову решению: заниматься и музыкой, и физикой. Фортепиано ещё в раннем детстве стало моим близким другом, с которым я играл по 6 часов день. Когда играть произведения других композиторов становилось невыносимо, я в качестве разрядки импровизировал. Записывать ноты я не любил – у меня на это уходило много времени, да и разобрать потом свой почерк было не просто. Иногда я записывал импровизации на пленку, что позволяло их сохранять, но чтобы изменить ноту или такт приходилось проигрывать все с начала.
После университета я начал изучать архитектуру вычислительных машин и заниматься наладкой компьютеров, разъезжая по всему Союзу. В это время я часто мечтал о том, как хорошо было бы соединить фортепиано с компьютером. И этот альянс вскоре возник. В конце 80-х спецификации MIDI-интерфейса были практически закончены, и японские синтезаторы не заставили долго ждать. Через год после нашей эмиграции в Штаты, в 91-м, я впервые увидел «чудо-пиано» Yamaha, которое было подключено компьютеру.
-Приоткрой немножко двери своей творческой кухни. Как ты создаешь музыку? Ты все-таки сперва пишешь полную партитуру – или, как джазист, записав основную тему, потом импровизируешь «от имени» каждого инструмента?
-Как известно, звук порождается колебаниями. Наш мир полон звуков. Невидимые колебания атомов и молекул производят неслышимые звуки. Молекулы ДНК издают звуки, некоторым даже удалось их записать. Так что все, что требуется – это услышать и озвучить их, создав мелодию, замешанную на чувствах и усиленную эмоциями. Но это еще не музыка – мелодию нужно облечь в тело инструмента, нарядить в одежды гармонии, задать цвет и форму. Это самый сложный этап работы – начало композиции; если результат мне не нравится – придется «порвать» электронный лист и начать сначала. После этого можно заняться раскраской, т.е. добавлять новые дорожки и инструменты. Для записи я пользуюсь пакетом программ, позволяющим редактировать, накладывать и смешивать записанные дорожки и партии, выбирать разные инструменты и менять их параметры, накладывать эффекты и в конце сводить все это вместе.
-Сейчас существует огромное количество музыкальных жанров, школ, стилей. Какой жанр тебе наиболее близок?
-Пользуясь современной палитрой электронных инструментов и понимая необходимость для современного композитора владеть серийной техникой, я все же остаюсь консерватором в своей эстетической оценке музыки, и если выбирать между двумя Венскими школами, то первая мне все-таки ближе. Атональная музыка, возникая из тональной как желание раскрепостить её и освободить от жёстких гармонических норм, постепенно сама превратилась в догму с созданием 12-тоновой системы Шёнберга. Мне кажется, что, сочиняя по расчету и искусственно вычисляя 12-тоновые ряды в музыке, композитор теряет главное – красоту. Мне также чужды идеи Шиллингера, который предлагал создавать музыку, руководствуясь числовыми моделями и рядами. В общем, если не вдаваться слишком глубоко в эти профессиональные детали, то ответ будет совсем коротким: не пытаясь оставаться в рамках какой-либо «школы», я просто сочиняю музыку, доверяя только своей интуиции и конечно же Вере – своей гениальной супруге!
-Твоя жена Вера Зубарева – известный литератор, поэт. Вы с нею вместе делаете очень интересные композиции: она читает стихи под музыку, которую ты специально сочинил для этих стихов. Это – не песни, не арии, а вот именно поэтически-музыкальные композиции. Идея не нова, но одно дело – когда декламатор подбирает известную музыку, на фоне которой будут звучать стихи известного поэта, и совсем другое – когда музыка пишется специально, именно для этих стихов. А вот кому принадлежала идея – Вере или тебе? И всегда ли ты пишешь музыку к стихам – или иногда Вера сочиняет стихи «к музыке»?
-Это все равно, что ответить на вопрос, что было в начале сотворения… Если считать, что мир был создан по слову, а слово состоит из звуков, то может быть звук-то и был первоисточником? Но если шутки в сторону, то в основном мы работаем независимо, хотя иногда происходит творческий резонанс и тогда оказывается, что только что сочиненная композиция удивительным образом соответствует стихам, которые Вера писала в это же время.
-Я знаю, ты очень серьезно увлечен киноискусством, твои фильмы – и документальные, и игровые – ценят и обычные зрители, и профессионалы, ты – лауреат кинофестивалей. Это для тебя – еще один, дополнительный, способ творческого самовыражения, или тебе как композитору просто в какой-то момент стало недостаточно звука, захотелось дополнить его видеорядом? Что для тебя кино, какое место занимает в жизни?
-Известно, что Пифагор преподавал своим ученикам, стоя за ширмой, дабы они более концентрировались на услышанном, чем на увиденном. Нас же всегда учили, что лучше один раз увидеть… Учитывая сто-кратную пропорцию между увиденным и услышанным, мы решили попробовать… В конце 90-х у Веры возникла дерзкая идея сделать художественный фильм по пьесам Чехова. Знакомые профессионалы из мира кино посчитали нас сумасшедшими – ведь у нас тогда не было в этом никакого опыта, да и кинокамеры были не по карману! – однако помогли по мере сил книгами и советами. Они, конено, напугали нас всей сложностью этого проекта – но не настолько, чтобы мы от него отказались! Как раз в это же время стали появляться первые профессиональные цифровые кинокамеры, что было гораздо ближе нашему бюджету. Так я начал осваивать новые видеотехнологии и стал техническим директором фильма, а Вера – режиссером…. Фильм получил первую премию на кинофестивале в Филадельфии (Fresh Frame) и до сих пор демонстрируется по местному телевидению.
-Ты поддерживаешь – не только технически, но и творчески – еще два больших культурных проекта: сайт ОРЛИТА https://orlita.org/ и литературно-философский журнал Гостиная https://gostinaya.net/. В обоих проектах ты скромно именуешься «веб-дизайнером», хотя подозреваю, что без тебя никому бы и в голову не пришло, что можно так вот запросто организовывать литературные встречи с трансляцией в режиме живого времени, международные поэтические «мосты» и другие интересные вещи. Расскажи немного об этих проектах! 
-По своему характеру, а также по работе, я всегда находился, как говорится, на пике современных технологий (Bleeding edge technology). В последние годы с развитием Интернета и пропускной способности сетей появилась возможность использования потокового мультимедиа в прямом эфире (live video streaming). Все эти вещи как нельзя лучше совместились с литературными проектами, над которыми работала Вера вместе с Еленой Литинской. Современные технологии позволяют сделать то, что раньше было под силу только волшебной палочке – приблизить писателей к читателям, создать атмосферу общения. Сегодня «Гостиная» – один из самых читаемых журналов. Нас посещает 7-8 тыс. в месяц! И не меньший интерес к тому, что делает ОРЛИТА (Объединение Русских Литераторов Америки). На сайте ОРЛИТА можно прочитать текущие литературные новости, рецензии и эссе, связанные с литературным процессом. Оттуда же мы транслируем литературные чтения в Бруклинском клубе поэтов и потом помещаем запись для тех, кто не сумел посмотреть нас в живом эфире. В общем, благодаря технологиям мы на виду у всех, кто нами интересуется. J
-Вадим, спасибо тебе ольшое за это интервью от всех читателей Elegant New York!
-Думаю, посетив твой сайт https://vadimzubarev.com и сайты Гостиной и Орлита – они с удовольствием послушают твою музыку и вообще узнают что-то еще, что не поместилось на страницу этого небольшого интервью.
Интервь вела Ирина Акс.
