Несколько лет назад русскоязычное сообщество живо обсуждало забавную кражу 4-х ведерок для шампанского стоимостью 200 000 долларов. Похитителя взяли с поличным, но самое интересное было даже не где его взяли, а то где он украл эти 4 ведерка, ведь не в каждом даже очень богатом доме для охлаждения шампанского используют столь изысканные вещи.
Оказалось, что незадачливый похититель унес их из роскошного особняка на Лонг-Айленде. Поместье, стоимостью порядка 20 млн долларов, располагается на участке в 20 акров на берегу океана, с бассейном, площадкой для игры в сквош, кегельбаном, прекрасным садом, каскадом фонтанов, итальянскими скульптурами, яхтой у личного причала, принадлежащее самому богатому русскоязычному эмигранту в первом поколении, состояние которого, по слухам, оценивалось порядка 6 миллиардов долларов.
О хозяине этого поместья, истории жизни, вкусах и уникальном доме мы узнаем от художника, реставратора и модельмейкера Риты Бальминой, которая не просто работала в особняке Тимура Сапира в течение 10 лет, но и принимала непосредственное участие в создании невероятной роскоши его дворцового комплекса.
Слово Рите Бальминой.
В начале декабря 2003 года я прочла в русской газете объявление о работе. Требовался художник по интерьеру и моделист. Это точно соответствовало моей специальности. Я позвонила и после короткого интервью была принята на работу. Мастерская находилась в Нью-Джерси, в Клифсайд-Парке.
Хозяин компании Тимур Сапир (Теймураз Сепиашвили) в тот период обладал, по слухам, состоянием в 6 миллиардов долларов США и был самым богатым эмигрантом в первом поколении. Он даже выступал с речью в Белом Доме на ежегодном приеме Президента в честь особо отличившихся и замечательных эмигрантов. Тимур Сапир рассказывал, как разбогател и стал могущественным бизнесменом, приехав в США с одним чемоданом, как и многие другие эмигранты.
Тимур Сапир
Жизнь Тимура Сапира достаточно интересна и вполне подходит для сюжета голливудского фильма. Обычный тбилисский студент, за спиной которого было 4 курса факультета журналистики, однажды отправился в эмиграцию на поиски своей судьбы. Через 30 лет, владея в совершенстве четырьмя языками, он стал владельцем не только дорогостоящей собственности в США, но и 17-этажного дома в Мексике, самолета, купленного у покойного президента Сирии Хафиза Асада, и второй по величине, после судна королевы Елизаветы, яхты.
Все по тем же слухам, которыми в нашей компании полнились все кабинеты и мастерские, заходящий к Тимуру по-соседски нынешней президент США Доналд Трамп чувствовал себя на его фоне бедняком.
Тимур Сапир никогда ничего не скрывал о своем прошлом, щедро раздавал интервью и с улыбкой вспоминал, как заработал свои первые деньги ещё в Советском Союзе, в Грузии. Он родился в 1948 году в городе Тбилиси. Семья Сепиашвили жила в 3-х комнатной квартире. Его отец был майором вооруженных сил Советского Союза и советским патриотом. После смерти отца семья Сапира оказалась в очень сложном положении. Но вскоре Тимур нашел выход из сложившейся ситуации. Он начал заполнять анкеты евреям, уезжающим в Израиль. В то время в «ОВИРе» были огромные очереди. Тимур с успехом освоил это дело и вскоре стал хорошо зарабатывать: за каждую анкету ему платили по 10 рублей, а таких анкет он в день заполнял десятки штук.
В 24 года он женился и вскоре уехал с семьей в Израиль, затем в США. В Америке он попал в маленький городок в штате Кентукки, где пользовался гостеприимством местных евреев. Ему дали развозить престарелых женщин, которых он собирал по домам и привозил в центр, где они занимались пением, вязанием. Эти женщины и научили его английскому языку. По соседству проживал богатый человек, который имел несколько магазинов.
В тот период Тимур делал все: работал шофером, уборщиком, грузчиком и просто на подхвате. Таскал цемент, гвозди, молотки. Учил язык, копил деньги. Через 10 месяцев семья переехала в Нью-Йорк, где Сапир устроился в JFK таксистом. Он вспоминал: “Я работал с утра до ночи, задавшись целью выкупить себе такси. Я спал в аэропорту и ждал первого самолета. Я работал круглые сутки. И через 6 месяцев такси было моим. Я уже зарабатывал 300-400 долларов в день, у меня появилось время взять семью и пойти в парк, в кино, в ресторан”.
Но в один прекрасный день весь свой заработок и 10-и тысячный кредит он вложил в бизнес и вместе с эмигрантом Сэмом Кислином открыл на Бродвее магазин электроники.
Однажды его магазин посетил министр иностранных дел Советского Союза Эдуард Шеварднадзе. Один из его телохранителей Мурад Казишвили оказался другом детства Тимура Сапира. Тимур его попросил, чтобы тот помог ему съездить в Грузию, чтобы посетить могилу отца. Благодаря Мураду Тимур познакомился со многими высокопоставленными советскими чиновниками и в составе делегации американских бизнесменов отправился тогда в Москву.
Среди новых друзей Тимура Сапира оказался и министр нефтехимической промышленности СССР, и он посоветовал Сапиру заняться бизнесом карбамида. В Советском союзе в то время его стоимость в 5 раз была дешевле, чем в Америке. И Сапир получил первый эшелон сырья, приносившего в те годы баснословные прибыли при экспорте – просто на разнице внутренних и мировых цен.
Для новых русских Сапир оказался ответственным и надежным покупателем. Изначально на каждую тонну он получал прибыль в размере 20 долларов. Так он сколотил первый свой миллион.
В Советский Союз он отправлял обувь, одежду, технику, а оттуда завозил нефть и нефтехимические продукты. Самым крупным его проектом стала в те годы фабрика полипренола в Москве. Но вскоре он понял, что Россия – невыгодная и опасная страна для бизнеса.
Полученную прибыль он вложил в недвижимость Нью-Йорка. Цены в данном бизнесе в 1995-96 г. г. были заниженными. Небоскреб, который когда-то стоил 1,5 млрд. долл. в то время продавался за 17 млн. долл. И, как заявляет Сапир, он взял ту долю, которая свалилась к нему с небес. С 1997 года цены вновь выросли. Имущество, приобретенное за мизерные цены, продавалось намного дороже, так он заработал свой первый миллиард.
Тимур Сапир никогда не отрицал, что он являлся самым богатым эмигрантом в Америке, во всяком случае, он являлся самым крупнейшим налоговым плательщиком из всех эмигрантов.
Сапир неоднократно был замешан в скандалах, хотя всегда выходил победителем изо всех дел. Но бесконечные тяжбы в итоге обескровили его компанию, и я помню довольно тяжёлые времена, особенно во время кризиса 2008 года. Тогда Тимур даже оправдывался лично передо мной за то, что бухгалтерия хотела задержать нам выплату зарплаты. Тогда впервые я увидела этого несгибаемого человека таким удрученным.
Он был серьёзен, строг и требователен. Когда злился – матерился. Один раз он так рассердился на меня за сказанную ему в лицо правду, что приказал своему личному водителю высадить меня из своего “Майбаха” прямо на хайвее, но старик Сосо не послушался его и довёз меня до ближайшего метро. Когда я вышла из машины, то подумала, что уже уволена. Но я ошиблась. Для меня ничего не изменилось.
Это было довольно забавно – работать над декорированием дворцов Тимура Сапира. Меня наняли помогать художнику Олегу Мойсе, который к тому времени уже проработал в кампании 8 лет. Какие-то проекты мы с Олегом делали вместе, какие-то только он, а некоторые, в частности росписи, только я. У нас была бригада помощников – в разные годы от трех до семи человек.
Я проработала в компании «Timur Sapir organization» полных 10 лет (без десяти дней). Мне приходилось заниматься интерьерами разных объектов, принадлежащих компании – не только комплекса дворцов в Лонг-Айленде, но сегодня я хочу рассказать именно об этом долгострое: Тимур Сапир сооружал и перестраивал свои дома в Кингс-Поинт 23 года.
Когда я пришла работать в компанию, в зданиях комплекса дворцов уже многое было сделано, но еще больше помещений находилось в недостроенном состоянии. Главный дом был построен в 1928 году, задолго до того, как его приобрел Тимур. Это был роскошный каменный особняк с башенками. За минувшее время его многократно реконструировали, теперь в нем присутствуют все возможные современные предметы роскоши и оборудование по последнему слову техники. Кроме основного дома, в поместье есть ещё два гостевых.
Дорогостоящий проект переоборудования и декорирования главного дворца сначала был заказан у архитекторов “Дома Версаче”, но к тому времени когда я начала работать, от этого проекта остались только бумажные чертежи. Работы велись исключительно по плану хозяина поместья.
Стиль декорирования дома можно охарактеризовать как эклектичный, и я ручаюсь, что таких безумных интерьеров больше нигде не встретишь. Это был штучный товар, для себя я его определила его как “Мир визуального террора”.
Но Тимуру Сапиру нравился его дом. Он в него играл и перманентно изменял. Он считал, что лучше, чем специалисты по интерьеру и архитекторы, знает, как должен выглядеть его дом. Он не раз говорил нам, что мы только его руки, а мозговой центр – он сам. Это очень осложняло нам жизнь и работу. Именно из-за непрерывных вторжений Тимура Сапира в наши разработки, концепты помещений трансформировались под напором новых идей, увиденных им в Монако, Лас-Вегасе других местах, где владелец кампании и наш “главный дизайнер” отдыхал или путешествовал.
Сапир был азартным игроком. Поэтому, думаю, его дом напоминал казино, где мелькает и вспыхивает свет, все подсвечено разноцветной файбер-оптикой и мельтешит в глазах. Тимур не выносил пустых пространств: они его просто бесили, все поверхности – стены, полы и потолки должны были быть чем-то декорированы.
А ещё он любил все блестящее, и нам приходилось большие пространства покрывать золотом и серебром, стразами, а все прозрачные или полупрозрачные поверхности подсвечивать. Спорить с ним было совершенно бесполезно. Он выслушивал возражения и говорил: “Делай, как я сказал”.
В главном доме находились банкетный зал, парикмахерский салон, винный погреб, закрытый корт для ракетбола, тренажерный зал, спа-центр, сауна, крытые бассейны и даже двухэтажный кукольный дом. Раньше вокруг кукольного дома был действующий макет железной дороги, но потом из-за компьютерного сбоя макет перестал функционировать.
Еще в одном здании находился боулинг, комната-казино и тир. Профессиональные садовники много лет работали над розарием и садом вокруг дворцов.
Однажды у Тимура возникла идея сделать для гостевой столовой 12 пятиногих столов, причём ноги должны были быть как человеческие, но в рыцарских латах. Долго пытались отговорить босса от этой идеи, но он потребовал делать. Соорудили модель такого круглого стола в натуральную величину. Я вылепила большую рыцарскую ногу, сняли с неё форму и отлили ногу из двухкомпонентного акрила пять раз. Стол получился похожим на гигантского паука. Тимур увидел его, ужаснулся, и только после этого отказался от своей идеи.
Несколько раз нам приходилось переубеждать хозяина дворца именно таким способом: созданием модели его фантазии в натуральную величину.
Вокруг дома были распложены солярии, при отделке которых использовались оникс, ляпис-лазурь, агат и малахит. Все спальни и санузлы декорированы мраморными и ониксовыми инкрустациями. Там, где нельзя было положить мрамор (на потолках, например, или если определенный вид материала заканчивался) я делала имитацию под мрамор или оникс, под инкрустацию мрамором. Наша бригада занималась рельефами и скульптурами, имитационными росписями и витражами. Часть мозаичных панно заказывались в Мексике, а некоторые большие мозаики делала бригада художников во главе с Владимиром Еготубовым. Они же оформляли будущий Музей костяных изделий (где мне тоже пришлось работать несколько месяцев) – ещё один неосуществленный проект Тимура Сапира. Перед главным дворцом расположен каскад фонтанов с большим количеством скульптур. Скульптуры для парка и фонтанов Тимур привёз из Италии. Если было необходимо, то мы их немного реставрировали.
*
За 10 лет работы мне много раз приходилось делать эскизы витражей и мраморных панно, лепить модели рельефов и скульптур, делать росписи на стенах и потолках, имитировать мрамор и другие материалы там, где невозможно было применить их, покрывать поверхности листовым золотом и серебром. Иногда приходилось работать на большой высоте – на лесах и подъемниках, иногда приходилось работать с вредными для здоровья веществами: нашу мастерскую в Клифсайд-Парке закрыли именно по причине вреда для экологии района – в мастерской был цианид для химической позолоты.
После закрытия нью-джерсийской мастерской нашу команду перевели в один из домов комплекса в Кингс-Поинт, выделив несколько комнат. Туда Тимур довольно часто приезжал. Он любил показывать своё любимое детище разным именитым гостям. Я видела, как он водил по нашей пыльной стройке Игоря Крутого с женой, Владимир Жириновский тоже успел насладиться этой строительной пылью.
Однажды Тимур пришёл с идеей “красивого треугольника”. Ему хотелось заполнить пустоты между овалами с мраморной инкрустацией которыми было декорировано лобби главного дворца. “Сделайте мне красивый треугольник” – сказал Тимур, оставив нас в догадках по поводу того, что он имеет в виду. В итоге Олег Мойса придумал форму для “красивого треугольника”. Треугольников этих для лобби нужно было очень-очень много. Я потом долго их изготовляла и покрывала золотом.
“Красивый треугольник”
В закрытом бассейне главного дворца нам пришлось декорировать колонны под золотые пальмы с прозрачными листьями. Я лепила колонны-“пальмы” и пальмовые листья. Эти листья не стекло, это оргстекло: двухкомпонентный акрил.
Работа уже была инсталлирована, когда Тимур Сапир приобрёл антикварный светильник в виде пальмы, притащил его в бассейн и потребовал, чтобы листья наших, уже изготовленных пальм, мы переделали: они должны были стать такими же, как на его антикварной новинке. Пришлось все переделать. Результат в итоге был гораздо хуже, чем в первоначальном варианте, но ничего нельзя было с этим поделать.
Как бы то ни было, мне нравилось работать в этой компании. Это было довольно забавно – заниматься декорированием дворцов Тимура Сапиры. Как это ни удивительно прозвучит, но ни Тимур, ни его семья никогда не жили в этом роскошном дворце. И можно смело сказать, что при всем энтузиазме Тимура, последние четверть века поместье на Лонг-Аиленде оказалось безлюдным, только сотрудники компании и наемные рабочие появлялись там ежедневно, чтобы реализовывать фантазии хозяина.
После того, как Тимур тяжело заболел, управление компании перешло к его сыну и зятю. Дворец, который Тимур строил 23 года, оказался убыточным для компании предприятием, и его выставили на продажу. Новый хозяин (по слухам врач и бизнесмен от медицины) за год завершил строительство и тоже поставил дом на продажу.
Все фотографии, которые здесь представлены, я и мои коллеги делали в процессе работы над проектами в период с 2003 по 2013 год.
*
*
