Виталий Орлов
Очень трудно представить себе, что Михал Михалыча уже нет и никогда не будет. Незримо он как-то был рядом всегда, потому что было невозможно представить себе какой бы то ни было диалог без «Нормально, Григорий – Отлично, Константин!», или «Не умеешь любить, иди и дружи!», или … еще бесчисленное множество этих «или», без которых нынешняя жизнь была бы просто безвкусной.
Имя Жванецкого в моей памяти навсегда связано прежде всего с Райкиным-старшим… На сцене самого большого в Харькове зрительного зала Дворца Культуры «Победа» шел спектакль Ленинградского театра миниатюр «Светофор». Этот спектакль Аркадий Райкин поставил в 1969 году вместе со Жванецким. В нем впервые прозвучали ставшие легендарными миниатюры Жванецкого «Дефицит», «Век техники», «Авас».
Ну, вы помните: «У нас в институте произошел такой случай. Есть у нас грузин, студент, по фамилии Горидзе, а зовут его Авас. И доцент Петяев, страшно тупой. Вызывает доцент этого грузина к доске и спрашивает: «Как ваша фамилия? – Горидзе. – А зовут вас как? – Авас. – Меня – Николай Степанович, а вас? – Авас.»
Это была просто безобидная шутка, но очень смешная. Правда, сказать «смешная» – ничего не сказать! Зал уже на втором круге « Авас – а вас?» рыдал от хохота, корчился под креслами, вытирал слезы… Продолжать спектакль было просто невозможно…
Тем не менее, не все оценили спектакль по достоинству. В Харькове произошел случай, получивший широкий общественный резонанс. На него обратила внимание «Литературная газета». Речь шла о подборке документов из архивов ЦК КПСС о скандальном происшествии в Харькове, виновниками которого были Аркадий Райкин, Михаил Жванецкий и иже с ними. После спектакля «наверх» посыпались письма. Одним из авторов письма был секретарь КП Компартии Украины, ведавший идеологической работой, Федор Данилович Овчаренко. Он писал (орфография сохранена): «Народный артист СССР А.Райкин, литератор Михаил Званицкий исполняли ряд интермедий, искажающих нашу действительность. Выступления этой концертной группы не могли не вызвать отрицательной реакции среди слушателей. Присутствующие на концертах Райкина говорили о тягостном впечатлении, которое эти концерты оставляли после тенденциозно злопыхательского характера отдельных номеров программы, оскорблявших достоинство советских людей».
Жванецкий еще несколько раз приезжал в Харьков, уже с сольными выступлениями, и однажды мне удалось даже получить автограф на его книге «Год за два» (1989).
И только уже в Нью-Йорке мне довелось встречаться с Жванецким более основательно.
В первый раз это произошло 21 марта 1999 года в Манхэттене, в роскошном зале Grand Ball Room отеля «Плаза» на 5 Ave. В этот день в 11-й раз состоялся ежегодный праздник Русского отдела UJA-Federation. Проливной дождь, который пошел ко времени начала Gala Dinner Dance, никак не отразился на внешнем виде тех, кто в этот вечер пожаловал на бал: черные таксидо у мужчин, ослепительные платья женщин и еще более ослепительные их драгоценности, заполнявшие те места на теле, куда платья не простирались. Зарегистрировавшись и получив свои визитки, публика проходила в банкетный зал, который обрушивался на прибывших лавиной изысканных яств и напитков.
В отличие от все прибывавших гостей – самых богатых людей русскоязычной общины, которые хорошо знали и весело приветствовали друг друга или даже целовались, у меня знакомых тогда еще не было, поэтому, когда в холле появился единственный человек, которого я узнал – Михаил Михайлович Жванецкий, я ринулся к нему.
-Михаил Михайлович, пожалуйста, несколько слов для русскоговорящих читателей моей газеты. Что привело вас сюда, на этот бал?
М.М.Жванецкий увел меня от рыдающего над самым ухом саксофона, предназначенного скрашивать трапезу, которая едва ли в этом нуждалась, и сказал:
– Меня пригласили знакомые одесситы. Вы знаете, я впервые на таком роскошном банкете, где столько богатых людей. Я еще так не разбогател, но стремлюсь к этому. Мне очень это нравится. Здесь я еще вот почему. Я считаю, что настало время, когда все-таки уже нужно – и мне просто поручили это сказать, – в России сейчас жизнь свободная, но такой взрыв антисемитизма, что мы все должны обратить на это внимание, и сегодняшние гости – я буду призывать их к этому – тоже должны это знать. Запад должен выразить свой убийственный, свой железный протест. Там, внутри России, мы, евреи, как бы присутствуем при битве между антисемитами и людьми порядочными, но все-таки уже нужно вмешиваться и вам тоже. Мне очень нравится эта красота и эти наряды, я рад, что русские евреи так хорошо выглядят, так здесь преуспели.
Позже Жванецкий в качестве почетного гостя выступил с монологом. Он сказал:
– Я думал, что среди такого количества бриллиантов я скисну. Но этого не произошло. Теперь я вижу, что сквозь бриллианты и декольте проросли добрые и умные люди, готовые помочь своим братьям и здесь, в Америке, и в Израиле, и в других странах. Но я должен вам сказать, что сегодня российские евреи в такой помощи нуждаются особенно.
Сегодня в России против свободы протестует все население. Интеллигенция тоже протестует против свободы: она не может забыть своих должностей главного технолога и завлаба, походов на байдарках, песен у костра и чтения под одеялом истории еврейского народа. Мы уже давно знаем, что в России в результате свободы на первом плане появляются евреи, а в результате не-свободы – КПСС. В России всегда процветал самый безопасный вид кровавых развлечений – еврейские погромы. Когда есть что отобрать, появляется коммунизм. А отобрать есть что, поэтому процветает воровство. В России могут за две минуты разворовать крейсер, вынести с фабрики в паху такое количество шоколада, какое ни один пах вместить не может. В Чечне украли уже половину российских министров… При этом все население возмущено воровством… После коктейлей и закуски все пошли в зал, сверкающий золотом, поражающий лепкой, бархатом, хрусталем люстр и бра. Началась торжественная церемония награждения подарками наиболее отличившихся на благотворительном поприще.
Среди получивших подарки был и светлой памяти Михаил Михайлович Жванецкий. Ему подарили изящную Менору. Пусть она ему светит везде и всегда.