Выпуск 2

Рита Бальмина, интервью для ELEGANT NEW YORK
Январь 2014. New York

Это просто Нью-Йорк…

[quote style=”boxed”]Сегодняшнее «поэтическое интервью» наш журнал берет у нью-йоркского поэта Риты Бальминой. Рита – одесситка (не пишем «бывшая», ибо, как дружно утверждают все одесситы, «бывших одесситов не бывает»). По образованию и профессии художник-дизайнер. Публиковала стихи и прозу в литературных журналах России, Украины, Европы, США и Израиля, в многочисленных альманахах и антологиях. Номинант Бунинской премии за 2007 год. Участник антологий: “Вольный город” (Одесса, 1991г.), Поэты Большого Тель-Авива”(Израиль, 1996 г.), “Левантийская корона” (Израиль, 1998 г.)”Освобожденный Улисс” (Москва, 2004 г.), “Антология поэзии” (Израиль, 2005 г.), “Антология одного стихотворения” (Москва, 2010г,), “Глаголы настоящего времени” (Киев, 2013 г.) и многих других. Автор книг: “Закрытие Америки”(1993), “Флорентин, или Послесловие к оргазму”(1996), “Стань Раком”(1998), “Гончарный круг”(1998), “Из бранного”(2004), “Лишняя жизнь”(2006), “Недоуменье жить”(2008), “Бал мин”(2008), “Лишнее зачеркнуть” (2013). Живет в Нью-Йорке. 
С одним из ее нью-йоркских стихов читатели ElegantNewYork знакомы по 4-му выпуску «Поэтики Нью-Йорка» https://elegantnewyork.com/poetry_ny_4/

 

 

– Рита, наверное, восприятие Нью-Йорка много раз менялось у тебя в течение всех прожитых в этом городе лет. Чем он был для тебя в первые годы и чем стал сейчас? Это все еще «прокрустова лажа второй эмиграции»?

– Нью-Йорк – замечательный город, красивый необыкновенно (я имею в виду Манхэттен, разумеется), но он никогда не пустит меня в себя , и никогда не станет мне роднее, чем в день моего первого приезда в него. Ничего не смогло изменить моего отношения, ни любимая работа, которую я нашла здесь, ни рождение ребенка, ни обретение новых друзей. Я чувствую себя в этом замечательном городе заблудившейся туристкой, и ничего не может изменить такого моего самоощущения. Для меня Нью-Йорк – красивый, богатый, умный, но чужой муж. За последние 15 лет мало что изменилось в моем отношении к Нью-Йорку, но повторяю, это не потому, что мне не нравится город – это исключительно потому, что я в нем сама себе не нравлюсь. Я живу здесь какой-то чужой – абсолютно не своей – жизнью, и меня это очень огорчает.

 

***

Мегаполис, продрогший до мозга костей
И промокший до синевы.
Я попала сюда, как в хмельную постель
К чужаку с которым на “вы”.
Мегаполис туннелей и эстакад,
Над Гудзоном дающих крен,
По мостам и хайвэям сползает в ад
Под воинственный вой сирен.
Мегаполис: Эмпайр попирает твердь,
Припаркованный к облакам,
На Бродвее рекламная круговерть –
Мельтешат мультяшки “дот кам”,
Но армады высотных жилых стволов
Неустанно целятся в высь.
Пожирай журнальных акул улов
Да избытком быта давись.
Провались в андерграунд густых пустот,
В андерграунд с приставкой “арт”
Грызуном над грудами нечистот
Под змеиным клубленьем карт.
Поздний брак по расчету с тобой – постыл,
Но вопящую душу заклеил скотч,
И на сотни миль твой враждебный тыл…
В мегаполис по-лисьи крадется ночь.

 

 

 

 

– Какое из стихотворений больше всего соответствует твоему сегодняшнему отношению к этому городу?

– Я пережила в этом городе 11 сентября 2001 года, а терроризм давно, начиная с израильской эмиграции, был одной из главных моих тем. Думаю, что эти два стихотворения отражают мое нынешнее, сегодняшнее отношение к городу.

***
Все утро
в объезд добиралась на работу
из-за аварии
на Бруклинском/Крымском мосту.
Весь день лепила
ангелов/орлов/львов/тельцов,
покрывая золотом/лаком/матом.
Весь вечер
уговаривала сына
не драться в детском саду/
не курить марихуану/
не разводиться с женой.
Всю ночь снился
недавний/возможный теракт
в школе/в ресторане/в кинотеатре
за океаном/ за углом.

 

***

Вонючий синтетический дым,
туман прокопчённой пыли,
треск стекла под ногами,
окровавленный чужой рукав
в попытке защитить вдох.
Не оглядывайся назад, жена,
ибо не превратишься в столб соляной,
но будешь от ужаса столбенеть
и обливаться потом солёным,
вспоминая тот пробег –
от рухнувших Близнецов
до Бруклинского моста.
На восьмом месяце беременности.

 

 

 

 

– Есть ли у тебя какое-то стихотворение, в котором Нью-Йорк никак не назыается «по имени» – но тем не менее присутствует? Стихотворение, которое лучше всего передает твое душевное состояние «нью-йоркского жителя»?

-Ну, например, один из сонетов венка “Ночь на Бродвее»:

Нужны как программисту лира
Твои былые достиженья,
Ты раб на рынке униженья,
Седок уютного сортира.

Целебным чаем из Кашмира,
С экстрактом цедры и женьшеня,
Чтоб снять дневное напряженье,
Запьешь глобальный мусор мира,

Аукционы на панели,
Их окончательные мели,
Их запредельный беспросвет…

Куда же ты спешишь без цели?
Ты видишь свет в конце тоннеля?
Нас поглощает Новый Свет…

 

 

– Стихи твои никогда не бывают оптимистично-восторженными, неважно – пишешь ты о Нью-Йорке, о любви и дружбе или о жизни и смерти… И все-таки закончить интервью хочется если не «веселой нотой», то хотя бы не слишком «минорной». Ведь, наверное, сегодня уже город, с которым ты срослась и свыклась, где родила сына, где живут друзья – уже для тебя не «город-гад»?

– Нет, не город-гад, но город-чужак… И эти не слишком мажорные стихи, написанные давно, вполне могут быть ответом и сегодня…

 

И непрерывна эстафета
Усталых эмигрантских жил.
Но пот седьмой не отложил
На сейвинг-счет ценитель Фета.
А умудренный старожил
Мне подсластил, что та конфета
Противную пилюлю эту:
Он и похлеще пережил.
Всего на миг забыв о деле,
Он здесь глядел как все глядели
На бюст Монро или Бриджитт.
Но их обновки надоели.
На современные модели
Глянь, эмиграций вечный жид!

 

 

 

***

Я просто иду домой

По улице неродной,

По городу неродному

К такому чужому дому,

К родному чужому мужу,

Который небрит, простужен

И ждет из другой страны

Письма от своей жены.

Я просто иду с работы,

Минуя большие лужи,

Уже прохудились боты,

И нужно готовить ужин

Больному чужому мужу,

Который устал от кашля,

Которому стало хуже,

Которому тоже страшно.

 

***

Все двери давно закрыты,

Двуногие спят в тепле.

Дворняга по кличке Рита

Прижалась к чужой земле.

Ни шороха и ни звука –

И думает вслух она:

“Бездомная злая сука,

Не вой на меня, луна!..”

 

 

 

Благодарим Риту за ее замечательные стихи и интервью.

Беседу вела Ирина Акс

Фотографии Нью-Йорка Татьяны Бородиной (за исключением снимков от 9 сентября 2001 года)

Любая перепечатка текста или использование авторских фотографий возможны только с разрешения автора проекта.