Артем Миролевич, интервью для ELEGANT NEW YORK
Ноябрь 2013. New York

Артем Миролевич, художник, которого мы хотим вам представить сегодня, обосновался в районе, носящем имя Вильямсбург. Пожалуй, в наши дни это лучшее место для современных художников: артистическая и немного брутальная атмосфера района – отличный антураж для свободолюбивого творчества и новаторских идей. Это оценили многие талантливые личности, перебравшись сюда из ставших в последние годы слишком гламурными Сохо и Трайбека. Современное искусство Нью-Йорка теперь прописалось здесь.

Но речь, конечно, не о районе Вильямсбург, о нем Артем пообещал рассказать нам сам при следующей встрече. А сегодня поговорим о творчестве талантливого и уже хорошо известного художника Артема Миролевича. Тем более что с 3 по 8 декабря в Майями пройдет четвертая и заключительная в этом году выставка Русского Павильона, организатором и участником которой он является.  

 

[quote style=”boxed”]Зайдя в мастерскую, я сразу обратила внимание на удивительную картину, освещённую косыми лучами солнца, падающими из узкого окна его студии. От этой работы невозможно было оторвать взгляд, и я решила начать интервью с разговора о ней.

 

 

Т.Б. Артем, какая фантастическая картина, ее можно рассматривать и изучать без конца, скользя взглядом по ярусам этой уходящей за облака башни, – бродить по кольцевым улицам, разглядывая дома, подмечая детали и представляя жизнь тех, кто населяет это висящий над землей город. Она так позитивна, мне кажется – в этой картине скрыто нечто особенное. Что за идея? Это архитектурный проект или полет фантазии, плод вашего воображения? 

А.М. Наверное, – все одновременно. Но это потрясающая история, послушайте.

Эта картина называется “Третий храм”. Идея картины возникла примерно два с половиной года назад. Мне позвонил мой старый друг Александр Ротман (Alexander Rothman) и  сказал, что он наконец-то придумал, как построить третий храм в Иерусалиме! Неожиданно, правда?

На что я, конечно, сначала ответил смехом, но внимательно выслушал его идею. Мне его мысли показались немного странными и чем-то безусловно интересными, но, скажу честно, я не смог принять его идею… не смог приять сразу – скажем так.

Он говорил о том, что нужно строить огромную восьмисотэтажную башню, в центре которой должен быть третий храм. Мне показалось, что это будет попытка постройки очередной Вавилонской башни,  а эта идея меня не цепляла.

Но он был очень настойчив в своих рассуждениях и попытках заставить меня  понять то, что он хочет создать. В конце концов, он предложил мне придумать свое виденье его идеи, т.е.  чтобы я выразил своим визуальным языком то, что он пытался сказать словами.

Я задумался и понял, что в принципе согласен с его мыслями. Храм времён первой и второй постройки был самым большим архитектурным достижением своего времени; так что если строить третий храм, он тоже должен быть не только монументальным сооружением, превосходящим всё, что было создано до него, но и новаторским. В Японии уже в 2025-м году собираются строить города-небоскрёбы размером 600-700 этажей. Мы решили, что нужно идти ещё дальше, вернее – выше.

Но это проблема: создать огромную высотную структуру, не создавая Вавилонскую башню. Я бился-бился-бился, и в конце концов мы с Александром решили поехать в Израиль и пробыли там целый месяц.

Из этого месяца мы больше двух недель поревели в Иерусалиме, мы даже жили в отеле при синагоге. Каждый день ходили к Стене Плача, каждый день ходили на разные туры с разными гидами – с русскими, с евреями, с арабами, с американцами, то есть посмотрели город со всех сторон. Фотографировали. Тогда же у меня и родилась идея, что надо делать 800 этажей, но не одной башней, а построить лёгкий каркас, который держал бы башню, висящую в небе. Минимальным архитектурным решением была бы постройка трёх базовых “ног”, на которых базируются арки, поддерживающие ярусы кольцевых городов. Причем арок должно быть 12, по числу колен Израилевых.

"Третий храм"

Т.Б. Неожиданная история! Теперь мне хочется еще более подробно рассмотреть вашу работу…Неужели в этой башне 800 этажей? По-моему, она еще больше, ведь дома, которые стоят на ярусах, они уже выглядят огромными небоскрёбами.

А.М. Да, это примерно 800 этажей. Я все измерял, соблюдая пропорции, и масштабировал относительно карты.  Вся башня – это примерно три с половиной километра над уровнем земли.

Т.Б. А какой же величины дома, которые стоят на ярусах?

А.М. 20-30 этажей максимум. Главная задумка была в чём? И почему до сих пор не создан третий храм? Он должен стоять на том же камне, на котором построен первый и второй. По-английски этот камень называется Foundation Stone. На этом камне сейчас стоит мечеть, поэтому, естественно, там ничего нельзя построить. Но мой Храм висит прямо над камнем, на самой вершине мой конструкции. А “ноги” стоят уже вне Иерусалима, что тоже хорошо, потому что не надо разрушать Старый город для создания Храма. Ведь все это огромное и каждая “нога” – это как мини-город.

Т.Б. То есть эта ваша работа – и фантастическая картина, и реальный проект?

А.М. Да, это фантастическая картина, но и проект, который задуман, чтобы когда-то он мог быть реализован. Приехав из Израиля, я ещё полгода работал над этой картиной, вернее, сначала я  сидел проектировал, делал разные наброски, было много разных вариантов  и все выглядели абсолютно по-разному, в конце концов я выбрал этот. Он оказался очень удачным во многом.

Во время работы над картиной ко мне зашёл раввин Шмули Лейн. Он просили меня дать им пару гравюр на аукцион в фонд помощи детям. Я согласился, но попросил его, чтобы он зашёл ко мне в гости лично, потому что хотел показать ему картину, но ничего не говорил ему о ней заранее. Мне нужна была его реакция.

Дело в том, что, когда мы были в Израиле и Ротман рассказывал людям, зачем мы здесь и что мы хотим делать, то они просто от него на пять метров отходили. Я сам от него отходил (смеётся).

Но когда Шмули Лейн пришёл и увидел, он был просто в восторге. Во-первых, он узнал сразу Третий храм. Во-вторых, он понял сразу, что это над Иерусалимом. И в-третьих его поразили арки… У меня арки возникли исходя из двух причин: мистической и архитектурной. То есть с одной стороны они имеют мистический смысл, с другой стороны – это простейшее архитектурные конструкции. Арка – это лёгкая, воздушная несущая структура.

Но Лейн как раввин увидел в этом, в первую очередь, мистический смысл. Я-то на это смотрел как художник, глазами будущего потенциального архитектора, а он мне сразу указал на двенадцать арок. Хотя, если честно, это число у меня получилось скорее по художественно-техническим причинам. Но его это очень порадовало, а меня порадовало вдвойне.

Я расскажу вам еще один момент. Когда я был в Израиле, мне один старенький дедушка у Стены Плача подарили кипу. Когда я приехал, то эту кипу часто надевал, когда работал над картиной. Вернее, когда картина у меня заходила в тупик, я вспоминал, что у меня есть кипа и  надевал ее, и все дальше шло опять хорошо.

Когда я закончил картину, она была выставлена в одной из старейших больших синагог в Бруклине, (CBJ, 401 9th street), где пользовалась большим успехом. Мы напечатали с неё небольшой тирах репродукций на холсте,  часть, из которых были подарены некоторым еврейским организациям, а остальные пошли в открытую продажу.

И вот прошлой осенью мы опять поехали в Израиль. На это раз втроем: я,  Ротман и Леннард Андерсон (Lennart Andersson), наш общий друг-архитектор. Надо сказать, Леннарт – очень востребованный архитектор, принимал участие в работе над проектом новых зданий Всемирного торгового центра, а сейчас прокладывает ветку метро в Нью-Йорке. Он хорошо известен в Америке, и о нем сейчас выходят две книжки. Мы пригласили его с собой, чтобы заинтересовать проектом Третьего Храма.

Когда приехали в Израиль, оказалось, нас уже многие знают и знают о нашем проекте. Представьте, приходим мы к Стене Плача, меня спрашивают  – откуда ты, я говорю – из Вильямсбурга, они говорят – «а рабая Шмули знаешь?», я говорю – «да, а может, вы меня знаете, я художник, я ему подарил репродукцию  Третьего храма». Они тут же поняли о чем речь, узнали меня и приняли нас очень  радушно –  провели бесплатно на недавно открывшийся тур в подземную часть под Стеной Плача. И там мы увидели арки, которые поддерживали Стену Плача под землёй.

Оказалось, что Иерусалим, несмотря на своё величие и огромное количество туристов, такой маленький город, где все друг друга знают в определённых кругах. Мы с Ротманом были приятно удивлены тем разительным отличием приема нас два года назад, когда мы только говорили об этом проекте, и сейчас, когда картина была закончена. Люди оказались очень заинтересованы. И хотя сколько евреев, столько мнений, и не все, конечно, говорили, что сделанное нами идеально и бесспорно, но все считали, что это интересно и идея достойна жизни.  Привезенные нами репродукции картины Третьего Храма на холсте  были приняты с огромной благодарностью всеми людьми и организациями, включая музеи и Институт Третьего Храма у Стены Плача

Артем Миролевич, Алекс Росман и Леннард Андерссон в Иерусалиме

Т.Б. Потрясающе, но возможно ли продолжение у этого проекта?

А.М. Конечно. Могу сказать, что Линнард, архитектор, был очень скептически настроен по отношению к проекту – он воспринял его поначалу так же, как я сам два с половиной года назад. Он говорил мне: “Послушай, тебе как художнику было трудно сделать этот шаг, чтобы уйти от мысли о Вавилонской башне и прийти к Храму. Я архитектор, причём архитектор, который на виду, я не имею права заниматься проектами, которые впоследствии могут не быть восприняты публикой, как что-то настоящее”. Но после того, как он съездил с нами в Израиль, мы договорились, что будем работать вместе над проектом!

Т.Б. Расскажите немного об Алексе Ротмане, это же он обратился к вам с идей третьего Храма. Кто он и почему задумался об этом?

А.М. Алекс Ротман – бизнесмен, многогранный, думающий человек, который тянется к высокому. Живет в Атланте. Когда мы познакомились, он просто был заинтересованный в моих картинах человек, которому нравилось, о чём и как я пишу. Но мы очень быстро подружились. Это часто бывает, что люди, которым нравятся мои работы, становятся моими друзьями. Теперь он, действительно, мой близкий друг, я звоню ему по поводу и без. Он любит искусство, увлекается живописью, в его огромном доме столько картин – уже некуда вешать! –  причем многие из них были написаны мною.

В Москве у меня тоже есть и друзья, и клиенты, и выставки, и галереи. И вот моя подруга Алина Рейзельмана, жена одного из моих лучших друзей в Москве Бориса, пришла в гости к своим друзьям и увидела у них на столе открытку с “Третьим храмом”. Она очень удивилась и спросила – откуда это у вас? Оказывается, этим людям дали открытку в синагоге в Москве, сказали, что это картина “Третий храм”, сделанная одним из  популярных русско-американских художников Артёмом Миролевичем.

Она была поражена и рассказала мне об этом. По приезду в Москву я познакомился с этими людьми, с Маратом и Ритой,  – они очень интересные и милые люди. Они связаны с музеем толерантности, музеем еврейского искусства. Теперь мы ведем переговоры о том чтобы сделать совместный проект в Москве.  Видите, теперь эта картина сама ведет меня вперед. (смеется)

Т.Б. Будет ли картина «Третий Храм» на выставке в Майями?

А.М. Дело в том, что она уже не принадлежит мне, она продана, но в Майами у меня тоже будут хорошие работы.

"Stairway to Heaven"

Т.Б. Расскажите, пожалуйста, о своих работах и о их темах, которым они посвящены.

А. Пожалуй, моя основная тема сейчас – это религия и инопланетный разум. То есть связь религии и космоса. Об этом было очень много написано и сказано всеми, начиная от фантастов и заканчивая философами. Есть очень много разных версий, по одной из которых – все религии пришли к нам из космоса от пришельцев или “ушельцев”, как их называет Борис Гребенщиков. Он когда-то сказал, что все ждут, когда они придут, а они давно уже пришли и ушли – значит, они “ушельцы”, а не пришельцы. Я где-то лет двадцать назад вычитал эту фразу, и она мне запала в душу.

Так что всю эту мою серию можно назвать “Ушельцы”. Она о связи религии и космоса, о том, что, космос дал нашим предкам, и что побудило их к созданию тех или иных религиозных образов.

Меня с детства интересовала эта тема. Я вообще считаю, что все художники в глубине души дети, и они, по крайней мере я сужу по себе, всю свою сознательную жизнь продолжают развивать какие-то идеи, зёрна которых заронились ещё в детстве. Всё то, что волновало меня в детстве, до сих пор меня волнует и интересует, и пришельцы-ушельцы – один из примеров этого. Получая новую информацию, взрослея и воспринимая её по-другому, открываешь какие-то переосмысливания, новые грани, хочется эту информацию как-то визуально переработать.

Кстати, одна из моих первых оплаченных работ связана с этим тоже. Тогда я ещё учился в университете. Однажды я нашёл объявление о работе, подал свои работы на комиссию и к своему удивлению получил заказ.

Это была организация людей, которые верили, что они помнят свои прошлые жизни, они собирали материал для выступления на History Channel, и я делал как раз визуальную часть отображения их прошлых жизней. Они все согласились между собой, что они помнят атлантов, которые прилетели с Марса. Атлантида меня тоже с детства ужасно интересовала, и это тоже одна из моих любимых тем, которая отображена во многих моих работах, параллельно у меня есть “Ноев ковчег”, “Летучий голландец”, “Носитель Атлантиды” и “Носитель цивилизации”. И эта женщина мне говорит – мы тебя выбрали, потому что ты тоже бывший атлант, или бывший марсианин, или тот, кто им прислуживал, ты не помнишь, кто ты там был? Я говорю – нет, не помню. Она говорит – но у тебя же видно по твоим работам, ты всё это помнишь, тебе нужно только вскрыть корочку! Слава Богу, корочку она мне не вскрыла, но работу для них я сделал, то что они просили. Иллюстрировал их историю о том, как марсиане с Марса попали на Землю, как они стали атлантами и носителями цивилизации. Это было в 96-97-м году, то есть сравнительно давно. Так что можно сказать, что в этой теме я давно уже. Кстати, недавно смотрел передачу по History Channel – Античные пришельцы (Ancient Aliens) и услышал многое из того,  о чем говорили когда-то мои бывшие клиенты.

Т.Б. В каком возрасте вы приехали сюда?

А.М. Мне было 17 лет, я приехал с семьёй, с мамой, отчимом, братом и бабушкой. Приехали в Баффало. Это в штате Нью-Йорк, на границе с Канадой, около Ниагарского водопада. Очень спокойный городок, мне там сразу стало очень скучно. Клянусь вам, через пять минут после того, как я прилетел в Баффало, я понял, что это не моё, и через полтора года сбежал в Нью-Йорк. Мне очень повезло, потому что в России я рисовал с детства, но никогда не учился этому специально, а когда мы приехали в Америку, несмотря на то, что у нас уже был аттестат школы, родители порекомендовали, чтобы мы с братом пошли в high school, чтобы “взять английский”. Там я брал уроки рисования у очень хорошей учительницы, с которой я до сих пор общаюсь. Мне очень повезло, что я встретил ее. Я взял у нее пять или шесть классов рисования, и когда в школу приехал рекрутер из Нью-Йорка, она меня очень рекомендовала ему и помогла мне подготовить портфолио. С этим портфолио я приехал в Нью-Йорк, попал на факультет иллюстрации в School of Visual Arts – это одна из лучших школ в Америке. Мне повезло, они мне даже дали стипендию. Без стипендии мы бы это не потянули – это дорогая частная школа.

"Google Men"

Т.Б. Интересно. И потом, когда вы закончили колледж, вы пошли работать иллюстратором, или сразу выбрали путь свободного художника? 

А.М. Я учился на закабалённого художника-иллюстратора. Но мне всегда нравилось иллюстрировать свои идеи. Еще в школе я поймал себя на том, что те проекты, которые нам задают, чужие идеи мне не так интересно иллюстрировать, и не всегда результат получается такой, какой мне хочется. Хотя некоторые проекты я с удовольствием беру и некоторые даже жду. Опять же, мне повезло, вскоре после того как я закончил обучение, я договорился о персональной выставке. Я начал к ней готовиться: нарабатывать материал, готовить работы. Эта выставка прошла в таком очень интересном месте, ресторане “Нева”, если вы помните, на 7-й Авеню. Это был большой ресторан с галереями на 3-х этажах. А в начале 2000-х это было единственное суперкультурное русское место в Нью-Йорке. Выставка прошла очень успешно, я продал там много работ. Я подумал: зачем рисовать на кого-то, когда я могу сам рисовать на себя и сам командовать своей судьбой? Мне это очень понравилось, я  решил взять свою жизнь в свои руки, тем более, если честно, иллюстративные заказы тоже не так легко найти.

Т.Б. Вы уехали из Беларуси в 93-с. Мне кажется, у вас сформировался такой характер, который формировался у людей, которые зацепили первые годы после Перестройки. Не так ли?

А.М. Да, я очень рад, что я всё это увидел там. На моих глазах Советский Союз развалился… 89-90-й годы были самые знаковые, наверное. Мне было 14-15 лет. С одной стороны, это такой молодой восприимчивый мозг, который всё впитывает и воспринимает так, как оно есть, потому что нет ещё всякой навеянной грязи, а с другой стороны, это первый жизненный опыт, который запоминается и остаётся навсегда. Мне ещё очень повезло, у меня мама такая очень хорошая и умная, интеллигентная, открытая и боевая женщина, и отчим тоже такой позитивный, активный… И с папой я общаюсь, он  у меня тоже интересный человек. Так что я считаю, мое детство было очень даже важным и любопытным и дало мне многое.

 

 

 

"Elephant"

Т.Б. Это чувствуется в вас. Вы так интересно рассказывали о проекте Третьего Храма, скажите вы религиозный человек?

А.М. Нет. (смеётся) Конечно, я верю в supreme being, я верю, что Вселенной руководит один закон. Этот закон можно понимать как Бога или как закон всемирного подчинения одному своду законов… Я не знаю, как это правильно сформулировать. То есть я человек верующий, но не религиозный, я не придерживаюсь каких-то догм. Пожалуй, мне трудно было бы придерживаться какой-то одной религии, у меня крови смешано очень много: у меня и русская кровь, и еврейская кровь, и армянская, и сербская. Мой прадедушка был православный священник где-то на Волге, у меня есть фотографии его до революции и после. Он не снял с себя сан, он поехал в ГУЛаг, есть фотографии его в ГУЛаге, где он погиб. Моя еврейская часть семьи тоже была очень религиозной, хотя мои прапрабабушка и прапрадедушка оба были профессорами, так что они с одной стороны были религиозные, а с другой стороны светские люди. Если я и выбираю храм, куда пойти помолиться, то это скорее всего синагога. Но если есть одна религия, к которой я тяготею больше всего, то это скорее всего буддизм. Потому что он ставит меньше всего рамок и предполагает, что ты можешь достичь просветления сам, без помощи кого бы то ни было… Потому что, слушайте, я всё-таки тоже продукт коммунизма, и помню, что религия – это опиум для народа.  (смеется)

Т.Б. Но буддизм – это же не совсем религия.

А.М. Да-да-да. Поэтому буддизм мне ближе. Хотя, как я сказал, рабай Шмули – я его очень люблю как человека и как религиозного деятеля, потому что мне интересно его слушать, мне интересно с ним общаться – да, но я с таким же интересом могу послушать и православного священника, и муллу, главное, чтобы человек был хороший, как говорится.

 

 

 

Т.Б. Все что вы говорите –  очень интересно. Я так увлеклась вашим рассказом, что забыла свой главный вопрос, с которым пришла на интервью (смеется)

В начале декабря в Майями проходит завершающий этап вашего  Русского Павильона, который стартовал в марте этого года в Нью-Йорке. У вас получился такой арт-марафон, длиной в год, который, на мой взгляд, оказался не только глотком свежего воздуха для русскоязычного общества, но и значительно изменил и украсил ландшафт художественной и культурной жизни  Америки. Расскажите, как начинался этот проект.

А.М. Первый “Павильон” начался с того, что я пришёл к Эрнсту Неизвестному.

Но сначала был звонок от Валеры Ершова. Он позвонил мне и говорит: давай делать выставку вдвоём. Я говорю: Валера, зачем вдвоём, давай реабилитируем и оживим “Русский павильон”. Ну, поговорили, и я взялся за это, даже не подозревая, что мне придётся преодолеть (смеется). Но с самого начала я выстроил план и решил, что первым делом  должен заручиться поддержкой мэтров искусства, которые признаны и уважаемы всеми. Затем заручиться поддержкой тех, кто разбирается в искусстве, которых уважают и  знают,  – таких, как Наташа Колодзей.

[quote style=”boxed”]Первым к кому я пришёл и кем я поговорил лично был Эрнст Неизвестный. Я пришёл к нему в студию, сначала говорил с его женой Анной, рассказал ей всё, что хотелось бы сделать, что есть большие надежды. Она выслушала меня очень внимательно и в какой-то момент сказала: “Вы знаете, у меня не очень хорошая репутация в русском обществе, потому, что я особо никому не даю подойти к Эрнсту”. Я говорю: “Вы знаете, я вас хорошо понимаю, я сам художник и ищу такую жену, как вы, для себя”. Она рассмеялась и повела меня к Эрнсту. Мы выпили с ним бутылку вина и очень продуктивно поговорили : я рассказал ему идею, и он сказал, что это лучшее, что пришло в голову русским художникам на территории Америки. Это были просто слова: “Я вас благословляю, идите с миром, молодой человек”, мы с ним действительно общались и говорили на эту тему, причём достаточно долго. Потом я ещё возвращался туда с Игорем Вишняковым фотографировать его работы для “Павильона”. Могу сказать, что возможность пообщаться с Эрнстом была одной из самых больших наград за проведение “Павильона”! Потому что всё, что он мне сказал, было так необычно и важно, что мне хотелось тут же записывать. Я редко слышал что-либо подобное от других людей. Это был очень важный разговор, и для меня лично, и для проекта Русский Павильон.

Т.Б. После этого вы, по сути, возглавили проект?

А.М. Да, я  стал  одним из организаторов и участников “Русского павильона”, который прошёл в Нью-Йорке во время Armory Arts Week в марте этого года.

Это была первая выставка “Павильона”, вторая прошла в Сан-Франциско через пару месяцев, потом была выставка в Хэмптонс в рамках очень пристижной художественной ярмарки  «Art Hamptons»,  и вот кульминацией этого года будет наша выставка в Майами. Все получилось так, как планировалось и как было анонсировано на открытии в Нью-Йорке. А если честно, похоже, что даже превзошло наши первоначальные ожидания.

Т.Б. Что же нас ждет в Майями?

А.М. В Майями все будет масштабней, и участников будет больше. Дело в том, что наш партнёр в Майами – Гала Кавашнина, владелица галереи Kavachnina Contemporary. Это довольно известная  галерея, которая находится в галерейном районе, Wynwood. Само место говорит за себя.

Гала сама профессиональный галерист, то есть человек, хорошо и тонко разбирающийся в искусстве и держащий руку на пульсе происходящего. Она живёт в Майями довольно давно. Помимо галереи, на протяжении последних лет она курировала выставку Sculpt Miami. А в этом году она отдала предпочтение нашему “Павильонy”, который пройдет и в ее галерее, и на территории примыкающей парковки, где мы создадим дополнительные выставочные площади.

После мартовского успеха первого этапа нашего проекта в Нью-Йорке у нас появились спонсоры. Люди начали подтягиваться. Так что теперь мы можем, дополнительно к экспозиции в галерее, позволить себе построить шатёр со стенами непосредственно рядом с галереей. Там мы развесим работы новых замечательных художников, которые не участвовали в нью-йоркской экспозиции, но присоединятся к нам в Майами.

Среди этих художников будет много известных и талантливых людей, многие из которых прилетают из России, в частности, из Екатеринбурга и из Москвы.

Т.Б. Как вы нашли этих художников?

А.М.  Этим летом я ездил в Екатеринбург для участия в фестивале “ЛОМ”. Фестиваль этот организован Ильёй Полетаевым и его компанией “Электра”. Илья Полетаев – это бизнесмен и большой ценитель искусства, который, можно сказать, принял деятельное участие и в нью-йоркском “Павильоне”. Он дал нам работы “Синих носов”, которые, конечно, усилили нашу выставку. Также его компания помогла нам частично со спонсорством.

Илья Полетаев живёт в Чикаго и Екатеринбурге. Но родом он из Екатеринбурга, и на протяжении пяти лет он ежегодно участвует в организации фестиваля “ЛОМ”. 

Т.Б. расскажите об этом фестивале!

А.М. Это очень интересный открытый фестиваль, и в нём могут участвовать все желающие. Я полетел на этот фестиваль, причём Полетаев оплатил билет туда и обратно. Там нас повезли на завод вторсырья. Огромный завод, перерабатывающий металлолом, где нам,- всем художникам и скульпторам, участвующим в проекте, – было предоставлено любое количество металлолома. Мы этот металлолом выбирали, Илья Полетаев и его компания выкупили этот металлолом, привезли на территорию своего завода, где у них работают квалифицированные сварщики. Каждому художнику был предоставлен мастер, который помогал ему работать над его скульптурой. Представляете как интересно! Я там сам – варить не варил, но пилил железо. Это у меня был первый опыт такого рода.

Я поехал в Екатеринбург по двум причинам: во-первых мне было очень интересно поучаствовать в фестивале как художнику, а другая причина – я как куратор и организатор “Русского павильона” хотел пообщаться с местными художниками, посмотреть на местную молодёжь и на уже признанных художников.

На фестивале ЛОМ

Т.Б. На этом фестивале выставляется только то, что создано художниками прямо на месте?

А.М. Да, именно так. Такой формат – ты приезжаешь, тебе предоставляется материал в виде металлолома, ты из этого металлолома делаешь всё, что хочешь. Потом это выставляется в одном из главных парков, кажется, если не ошибаюсь, парк Маяковского в Екатеринбурге. Очень приятный парк, и директор парка тоже был очень приятный мужчина. В день праздника города все эти скульптуры там выставляются, приходит много людей, родителей с детьми, молодёжь, взрослые – то есть, собираются, в принципе, все слои города. Довольно весело проходит это мероприятие.

Т.Б. Полетаев является спонсором этого?

А.М. Полетаев является вдохновителем, организатором и спонсором “ЛОМа”. Мы с Полетаевым познакомились, когда я организовывал первый “Павильон”. Он коллекционер, и как человек, продвигающий искусство, болеющий русским искусством, – предложил мне из своей коллекции несколько вариантов, одним из которых были “Синие носы”, которые были нами приняты. Так мы с ним и начали сотрудничать. Я подумал, что если он – интересный человек, интересующийся искусством, то люди, которые приезжают на его фестиваль “ЛОМ” тоже, наверное, будут интересными люди. И не ошибся.

Некоторое художники, с которыми я познакомился в Екатеринбурге, приедут в Майами. Один из них, это Den Marino. Он из Екатеринбурга, и это его псевдоним. Его зовут Денис, он просто жил в Москве в районе Марьино, все говорили “поехали в Марьино, к Марино”, и так он стал Марино. Так что в “Русском павильоне” будет участвовать Ден Марино! (смеётся).

После Екатеринбурга я поехал в Москву. В Москве я пробыл пять дней, с целью знакомства с художниками и кураторами. Те с кем я там встречался были людьми разного плана и ранга, вплоть до очень высокопоставленных людей от культуры. Но все очень открыто и с интересом слушали и общались на тему “Русского павильона”, его становления и его будущего. Причём я со всеми был предельно откровенен – говорил, что все  сделано нами, своими силами, художниками, что на сегодняшний день за нами не стоят никакие большие структуры или организации, но тем не менее мы верим в наше большое будущее. Результатом этой моей работы в Москве стало, что я там познакомился с очень интересными людьми, так или иначе связанными с искусством. Один из них – очень интересный художник Сергей Дождь, который приезжает в Майями с большим проектом, состоящим из четырехметровой инсталляции и серии картин и графики. Это будет одним из центральных элементов предстоящей выставки.

Еще одна интересна встреча – это Анна Абазиева из Москвы. Она теперь наш культурный партнёр по “Русскому павильону”. Причем она не спонсор, а именно культурный партнёр. Анна – куратор, собирает в Москве лучших художников России, и эта сильная команда вливается сейчас в “Павильон”. И кроме москвичей, как я сказал, будут сильные художники-екатеринбуржцы…

Т.Б. Это будет достаточно большой “Павильон”, намного больше чем в Нью-Йорке.

А.М. В Нью-Йорке у нас тоже было приличное помещение – два этажа. Но если в Нью-Йорке у нас участвовало 20 художников, то здесь будет участвовать 30. Многие из художников привозят большие картины и большие скульптуры, то есть не только по количеству участников, но и по масштабу самих работ это будет шаг вперёд.

[quote style=”boxed”]Но это не все! Кроме очень сильной и интересной экспозиции, Русский Павильон,  преподнесёт действительно уникальный сюрприз всем нашим гостям. В пятницу вечером, 6 декабря, состояться Галла вечеринка. Это будет большой праздничный вечер, вход на который мы сделали бесплатным. Нужно только зарегистрироваться на нашем сайте https://www.russianartpavilion.com/ и сделать RSVP!  Все, кто будут в это время в Майями – добро пожаловать к нам. Но помните, что количество мест ограниченно, поэтому регистрируйтесь заранее.
На нашей вечеринке будет много интересного, но самое потрясающие, что ждет наших гостей, это выступление великолепной певицы Арианы. Я уверен, что многим это имя хорошо известно, – она шесть раз была номинирована и все шесть раз победила в конкурс «Золотой Граммофон», который в России котируется так же высоко как в Америке конкурс Grammy Awards.  Причем одна из побед была, когда она дебютировала о своим самым популярным хитом «Под испанским небом». Кроме того, три ее песни стали песнями года. Также Ариана была номинирована как лучший русский исполнитель на европейском конкурсе MTV EMA.
Большое спасибо ей за участие в нашем Павильоне, она, бесспорно, очень украсит его, – она же настоящий художник в своем амплуа!

Вы знаете, меня всегда интересовала и вдохновляла личность Дягилева и феномен его Русских сезонов. Он собрал вокруг себя так много талантливых людей: и художников, и композиторов, и исполнителей – певцов, танцовщиков. Мы живем в другое время, но хотим того же, – хотим собрать вместе и показать наших замечательных художников всех видов искусства. И Ариана одна из первых, представителей других видов искусства кто присоединилась к нам и мы безумно этому рады.

Т.Б. Вы планируете продолжать «Русский Павильон» в марте 2014 в Нью-Йорке?

[quote style=”boxed”]А.М. Да, конечно, в рамках Armory Arts Week будет проходить “Русский павильон”. Мы пока ещё только планируем, и нет ещё стопроцентной уверенности, однако надеемся, что сделаем выставку в Нью-Йорке в мае во время Frieze Art Fair. Но над этим мы пока только работаем, а вот на Armory Arts Week встретимся непременно.

Желаем Артему Миролевичу дальнейших успехов, новых работ и реализации всех его планов. Благодарим его за замечательное интервью.
Продолжение следует.  

Интервь вела Татьяна Бородина

Любая перепечатка текста возможна только с разрешения автора проекта.