Виталий Орлов

Бэлле Михайловне Давидович 16 июля 2018 года  исполнилось 90 лет

Уже давно замечено, что в интерьере залов, где находятся изящные и грациозные произведения изобразительного искусства, в окружении полотен великих живописцев музыка воспринимается несравненно острее.

Впервые я это ощутил, когда мне довелось побывать в Московском Музее изобразительных искусств имени Пушкина на репетиции Святослава Рихтера, который готовился к одному из прославленных концертов «Декабрьские вечера».

В нескольких нью-йоркских музеях: Метрополитен Арт, Бруклинском музее искусств, Музее Гуггенхейма – одновременно с выставками тоже проходят концерты, тематически  более или менее связанные с экспозицией. Но, как мне кажется, только во «Фрик коллекшн» достигается полное и органическое единение изобразительного ряда музея и классической музыки, которая звучит в исполнении лучших из лучших музыкантов…

В один из дней 2014 года в музыкальном салоне музея, интерьер которого похож на залы, где играл сам Иоганн-Себастьян Бах, состоялся  концерт с  участием наших соотечественников:  легендарной пианистки Бэллы Давидович и племянника ее покойного мужа –знаменитого скрипача Юлиана Ситковецкого – молодого скрипача Александра Ситковецкого.

Билеты на концерт были давно распроданы, но пропустить выступление Бэллы Давидович, живущей в Нью-Йорке, но выступающей здесь редко, было нельзя, и чтобы попасть в концерт, мне пришлось употребить всю свою журналистскую сноровку…

В программе музейного концерта были произведения Моцарта, Франка, Равеля и Прокофьева. Музыканты играли дуэтом и соло, волшебные звуки заполняли концертный зал, где очарованная публика словно причащалась к чуду зарождения музыки, которая выливалась затем под своды зимнего сада и лилась дальше, в залы музея, заставляя замереть зрителей у Сарджента или Эль-Греко…

После концерта Саша Ситковецкий, музыкант до того дня мне незнакомый, и знаменитая пианистка выглядели счастливыми, но не уставшими. Поэтому они охотно со мной побеседовали.

Александр Ситковецкий родился в Москве в 1983 году в известной музыкальной семье. Его мать Ольга – пианистка, дядя – Дмитрий Ситковецкий, сын Бэллы Давидович. Александр с раннего детства живет в Лондоне, закончил там музыкальную школу И.Менухина и стал студентом Королевской академии музыки. Со своим учителем, знаменитым скрипачом ХХ века Иегуди Менухиным Александр концертировал в Европе. Вместе они играли двойной скрипичный концерт Баха во Франции и Бельгии, дуэты Белы Бартока в Лондоне, где Александр также играл сольные концерты в самых престижных залах.

Концерт во «Фрик коллекшн» был нью-йоркским дебютом Александра Ситковецкого.

Бэллу Давидович причисляют к когорте великих пианистов: Оборина, Гилельса, Рихтера, Флиера, среди которых она была единственой женщиной.

Бэлла Давидович родилась в Баку в 1928 году, в 18 лет поступила в Московскую консерваторию. Победив в конкурсе имени Шопена в Варшаве в 1949 году, она получила звание заслуженной артистки РСФСР.

В 1978 году пианистка эмигрировала в США, и уже через год состоялся ее блистательный дебют в Карнеги-холле. Б.Давидович играла с лучшими симфоническими оркестрами Северной Америки и Европы, участвовала в разных фестивалях, сотрудничая с известными камерными ансамблями мирового класса: квартетом имени Бородина, квартетом Гварнери, Токийским струнным квартетом. Со временем Бэлла Давидович стала членом жюри самых серьезных музыкальных конкурсов, таких как имени королевы Елизаветы в Бельгии и имени Шопена в Польше, очень много записывалась. С 1982 года  Б.Давидович преподает в Джулиардской школе. В 1988 году она с сыном, дирижером и скрипачом Дмитрием Ситковецким, стали первыми российскими музыкантами-эмигрантами, получившими официальное приглашение вернуться с концертами в Россию…

– Каким ветром занесло российских музыкантов в этот элитарный американский музей? – спросил я Бэллу Михайловну. – Идея сыграть Саше в Нью-Йорке возникла у его лондонского менеджера, а мама Саши Ольга и отец, Александр Ситковецкий, попросили меня ему аккомпанировать, так сказать, для привлечения публики. Ведь мы с Сашей родственники! Я знала об успехах мальчика, он мне очень импонирует – прекрасно воспитан, любит музыку. Он – подлинный талант. Для концерта в Нью-Йорке мы подобрали произведения, которые у нас обоих были в репертуаре. Они не связаны непосредственно с какими-то определенными произведениями изобразительного искусства, но живопись я люблю, особенно русских передвижников. В прошлом году, когда отмечали мое 75-летие, Саша Ситковецкий участвовал в камерной программе юбилейного концерта.

-Расскажите, пожалуйста, как праздновался этот ваш юбилей?

– Мое 70-летие праздновалось вместе с очень интересными музыкантами, съехавшимися в Амстердам из разных стран мира. Голландия – это страна, где я играю ежегодно с 1966 года. Когда я впервые попала в Голландию, первое, что я сделала – побежала смотреть на «Ночной дозор» Рембрандта, тогда он еще не был поврежден. Тогда же начал строиться новый музей Ван-Гога. Это, кстати, к вопросу о любимых произведениях живописи.

А за год до моего 75-летия на этот раз уже немцы пригласили меня отметить этот мой юбилей на большом и очень интересном фестивале в городе Рейнгау поблизости от Висбадена. Там все было тоже сделано очень хорошо, и 16 июля 2003 года, как раз в день моего рождения, был концерт, в котором я играла очень много: одна, в дуэте с сыном, в трио с сыном и Давидом Герингасом. Было много моих друзей, и не только музыкантов.

После концерта мне устроили большой банкет, и  все было очень здорово.

А примерно через месяц мне устроили праздник в любимой Голландии. Как и в Германии, он продолжался два дня. Композитор Родион Щедрин, который, кстати, учился у моего же профессора Якова Флиера, написал специально к этому дню концерт для фортепиано с оркестром и посвятил его мне. Дирижировать оркестром должен был сын, а играть – я. Но случилось так, что когда Щедрин мне прислал рукопись концерта, у меня была операция на глазах, и поэтому мне было очень трудно учить партитуру, да еще написанную от руки. Пришлось отказаться, но мы решили предложить молодой талантливой пианистке Екатерине Мечетиной, много играющей Щедрина, исполнить его Концерт на моем юбилее. Она сыграла его с блеском.

В конце второго вечера публика стоя приветствовала меня – именинницу, на сцену вышел Щедрин, мой сын играл Happybirthday, и все пели.

-Вы продолжаете дружить со Щедриным?

-Конечно! Чуть больше года назад Родион показал здесь в Нью-Йорке премьеру своей новой оперы по рассказу Лескова. Это замечательная вещь, я была два раза…

-Да, нью-йоркская, публика встретила ее с воодушевлением…

– О, нью-йорская публика!.. Она очень доброжелательна и любое новое имя встречает с энтузиазмом…

– А в Нью-Йорке как-то отметили ваш юбилей?

– Господь с вами, в Нью-Йорке обо мне все давно забыли, о юбилее никто даже не упомянул, – рассмеялась Бэлла Михайловна.

– В 1982 году меня пригласили преподавать в Джулиард, встретили там прекрасно, предложили очень хорошие условия. Я была первым человеком из Советского Союза, который в качестве преподавателя переступил порог Джулиардской школы. Я ведь до этого была в течение 16-ти лет педагогом Московской консерватории. В Джулиарде я проработала 21 год, но в  декабре прошлого года (2003- Авт.) написала нынешнему президенту школы письмо о том, что я покидаю Джулиард. Правда, до сих пор не получила на него ответа. Причины этого, скажем так, чисто профессиональные. Но я продолжаю интенсивную концертную деятельность, хотя с сентября долго болела, и мне пришлось отменить большое количество концертов, в том числе в России, Эстонии, Америке.

– Когда вас пригласили вернуться в Россию, как вы на это реагировали?

-Действительно, в 1988 году меня и моего сына Дмитрия Ситковецкого пригласили после долгого перерыва на концерты в Россию. Мы это приглашение с удвольствием приняли и после этого очень часто там играем. Но живу я попрежнему в Нью-Йорке.

-Вы общаетесь здесь с музыкантами-соотечественниками?

– В небольшой степени. Круг моего более тесного общения – это мои земляки –  бакинцы. На свое 70-летие я была приглашена также и в Баку. Там тоже был большой концерт, на котором присутствовал Гейдар Алиев. Он устроил очень теплый прием для меня с сыном после концерта, и вообще, там, в Баку, я почувствовала себя на родной земле. Бакинцы – это, можно сказать, особая нация. Когда я гастролировала в прежние времена по Советскому Союзу, то даже в самом маленьком городе, если там были бакинцы, они всегда приходили навестить меня в артистическую, звали в гости, и мы говорили о Баку.

– Можно, я вас спрошу о ваших отношениях с другим известным бакинцем…

– Я с ним незнакома, скажу вам сразу. Вы же будете, вероятно, спрашивать о Каспарове?

– А что, Каспаров еще и музыкант? Не знал… Нет, конечно! Я имею ввиду Ростроповича.

– Ну, Слава!.. Мы все им гордимся. В Баку есть улица, которая носит имя Леопольда и Мстислава Ростроповичей. Со Славой у меня связано очень многое. Он был очень близким приятелем моего покойного мужа, присутствовал на моей свадьбе. Во время очень тяжелой болезни мужа Слава проявил себя так благородно, что забыть это нельзя. Тогда он не имел еще всех нынешних регалий. А здесь мы с ним общались довольно часто: Ростропович  руководил Национальным симфоническим оркестром в Вашингтоне, и я, в числе других, участвовала в его юбилейном концерте, когда Слава отмечал свое 60-летие. В этом концерте играли и Стерн, и Менухин, и Бернстайн – все они тогда были еще живы…

– Как вы считаеате, сейчас есть музыканты такого уровня?

– Среди дирижеров и инструменталистов, пожалуй, есть. А вот композиторов… Не знаю, я современных композиторов не играю. Я закончила Шостаковичем и Прокофьевым. Недавно я сдавала свой архив одному из американских университетов, который проявил к нему интерес, за что я ему очень благодарна. Россия, кстати, тоже проявила интерес к моему архиву, но ничего более не сделала. Просматривая его, я обнаружила свои программки с именами Щедрина, Кабалевского, Хачатуряна, Бабаджаняна, Караева и других. Сейчас я играю несколько другую музыку – вы это сейчас слышали…

Да, я слышал замечательную пианистку, какой остается Бэлла Давидович…

По семейному преданию трехлетняя девочка, не зная нот, по слуху подобрала один из вальсов Шопена. Она родилась 16 июля 1928 года, а артистический дебют ее был в родном городе Баку: она сыграла Первый концерт Бетховена с оркестром под управлением Николая Аносова, будучи еще ребенком.

В 1949 году никому неизвестная студентка Московской консерватории стала одной из двух победительниц первого послевоенного конкурса в Варшаве – наряду с прославленной Галиной Черны-Стефаньской. Это было блистательное начало ее карьеры. Бэлла  рано вышла замуж. «Мы расписались 3 июня 1950 года, – пишет Бэлла Давидович в своей книге  «Мои воспоминания». –  А через семь лет мой горячо любимый муж Юлиан Ситковецкий –  гениальный скрипач, красавец, всеобщий любимец – тяжко заболел и умер. Я осталась вдовой в возрасте 29 лет  с маленьким сыном Димой».

В 1977 году  Дима -Дмирий по израильской визе эмигрировал в США, и Бэлле Давидович после этого было запрещено выезжать за границу на гастроли, а ее имя вымарывалось из всех программок и энциклопедий.  Через полтора года она уехала из СССР вслед за сыном…

С тех пор, как мы встретились во «Фрик Коллекшн», прошло 14 лет. Все эти годы я не встречался с Бэллой Михайловной, а номер ее телефона не сохранился. В преддверии ее 90-летия в нынешнем 2018-м мне не без труда удалось разыскать ее телефон, чтобы узнать, как отмечает свой юбилей прославленная пианистка – так сказать, спросить, «Где Вы теперь? Кто Вам целует пальцы?» (Вертинский)… Напомнив ей, где мы встречались, я спросил:

В.О.: Бэлла Михайловна, я понимаю, прошло много лет…Вы могли бы вспомнить какие-то яркие музыкальные события, случившиеся за эти годы?

Б.Д.: Помилуйте, Виталий! Какие музыкальные события… К несчастью, в эти мои годы я осталась совершенно одна. Мне приходится думать сейчас не о музыке, а о том, кто мне завтра купит продукты. У меня нет компьютера, плохо работает телевизор. Одна я из-дому выхожу редко. Мой сын живет теперь в Лондоне, у него своя жизнь, и практически он обо мне забыл. Забыли и друзья.  В 1979 году состоялся мой первый и очень успешный концерт в Карнеги-холле, за которым последовали многочисленные выступления как соло, так и с ведущими оркестрами страны и мира. Через несколько лет я стала преподавать в Джулиардской школе  музыки Нью-Йорка.
Из России были все ведущие педагоги Джулиарда той поры – Надя  Райзенберг, Аня Дорфман, Александр Городницкий, Адель Маркус. Их давно нет в живых. Пришедший  новый президент Джулиарда российских педагогов ненавидел, и двое еще оставшихся: я и Оксана Яблонская – вскоре тоже ушли из Джулиарда… А моя интенсивная концертная деятельность закончилась, когда мне исполнилось 82.

В.О.: А как слушатель, вы бываете сейчас в концертах, участвуете в жюри?

Б.Д.: Очень редко. Только если кто-то соглашается отвезти меня и привезти обратно домой. Кстати сказать, я как-то еще раз побывала в концерте во  «Фрик Коллекшн», и старая служительница узнала меня, вспомнив то мое выступление, о котором вспомнили и вы. Мне рассказывали, что помнят меня и в Баку: когда в наши дни там возят по городу экскурсантов, им показывают в качестве достопримечательности дом, где жила Бэлла Давидович.

В.О.: А каких пианистов из ныне концертирующих вы назвали бы в числе первых?

Б.Д.: К сожалению, по тем же причинам я знаю их мало. Но прежде всего, это Женя Кисин. Я хорошо знаю Женю с его юных лет, знаю его семью и его учительницу. Женя – музыкант от Бога. Я давно знаю и Фиму Бронфмана, он живет, кстати сказать, напротив меня. Его родители приводили Фиму ко мне, когда он тоже еще был начинающим музыкантом, чтобы я его послушала и…

В.О.: И благословила! Сейчас это очень яркий и востребованный исполнитель. Еше один   пианист российского происхождения, тоже весьма востребованный в мире музыкант –  Даниил Трифонов. Что вы скажете о нем?

Б.Д.: Он хороший пианист. В его репертуаре, кажется, есть сочинения всех направлений и жанров. Но мой любимый Шопен в его исполнении еще пока не звучит так, как должен звучать этот великий романтик.

В день своего 90-летия Бэлла Давидович получила много поздравлений и цветов. Мы, соотечественники, хотим чтобы вы, Бэлла Михайловна, знали: мы помним о вас и гордимся вами.