Диана Вишнева и Ульяна Лопаткина вне стен Мариинского театра.
Нина Аловерт
Балет Мариинского театра приехал в Америку. Пока труппа танцевала в Вашингтоне, две самые знаменитые балерины театра Диана Вишнева и Ульяна Лопаткина выступали в Нью-Йорке на сцене Бруклинской Академии музыки со своими творческими вечерами. Эти балетные концерты входили в программу «В честь Майи Плисецкой». Но по сути это были два творческих вечера: две балерины сознательно создавали эти программы для себя в соответствии со своими устремлениями.
Структура вечеров Лопаткиной знакома нам по середине прошлого века. Так выглядели все балетные концерты. Они состояли из па де де, отрывков из балетов. Лопаткина выбрала такую форму вечера, чтобы показать себя в разном репертуаре, пусть и в небольших «выдержках» из него. И она этой цели достигла. Я видела только одну программу, где балерина танцевала хореографию из постановок Михаила Фокина, включая «Умирающего лебедя», номер на музыку П.Чайковского Джона Ноймайера «Павлова и Чекетти» и «Русский танец» из «Лебединого озера» в постановке А.Горского.
Но как в калейдоскопе, где из сочетания причудливо мелькающий деталей складывается общий узор, так из исполнения Лопаткиной различных дуэтов, складывался образ балерины. Лопаткина не просто Мастер, она Балерина, а этому нельзя научить. В ее сдержанной, холодноватой манере танца есть благородство и аристократизм. Уже в исполнении Лопаткиной Жар-птицы (в дуэте из одноименного балета Стравинского-Фокина, партнер Андрей Ермаков) прежде всего производили впечатление ее владение стилем балета, умение вырисовать, закончить, осмыслить каждую деталь хореографии, артистичность. И подобное впечатление складывалось от всех ее выступлений в тот вечер.
Вершиной концерта стало исполнение Лопаткиной 7-го вальса Шопена из «Шопенианы» М.Фокина (партнер А.Ермаков). Я не видела такого исполнения. Дело не в «лучше или хуже». Не видела ПОДОБНОГО. Лопаткина с таким пониманием и так элегантно воспроизвела стиль хореографии, как будто перенесла нас во времена создания балета. Но это не было скучным воспроизведением устаревшего стиля, чем грешат современные реставрации старых балетов. Лопаткина оживила этот стиль, не нарушая его. Это было волшебное явление.
К сожалению, в высоко профессиональных фотографиях, которые мне прислали из БАМа, это волшебство потеряно.
Выступления других танцовщиков в этом концерте оставляли желать много лучшего.
Вишнева – звезда, подлинная балетная актриса с широким диапазоном. И в этом качестве на балетном небосклоне «ей нет соперниц, нет подруг».
Вечер Дианы Вишневой был создан по другому принципу. В первом отделении балерина танцевала одноактный спектакль из репертуара театра – «Кармен» Альберто Алонсо на музыку Бизе, которую так удачно интерпретировал для балета Родион Щедрин.
В 1995 году я видела из кулис в Мариинском театр, как выпускница петербургской Академии балета Диана Вишнева танцевала монолог Кармен, поставленный для нее Игорем Бельским. От той веселой, девочки-подростка, уже соблазнительной, но скорее еще дразнящей, чем завлекающей, до этой искушенной искусительницы длинна в двадцать лет творческой жизни. Этой Кармен сегодня известны все изгибы тела, все соблазнительные скольжения ножки, все мгновенные смены состояний, сводящие с ума Хосе, – «смотри, я миг была твоя, и бросила тебя!» Но появляется Эскамильо – и перед нами другая Кармен. Пока Тореро танцует свой монолог, Кармен сидит на табурете и смотрит на него. Не шевелясь. Не меняясь в лице. Перед нами почти героиня греческих трагедий. В дуэте с Тореро ее Кармен не заигрывает с Тореро, не соблазняет. Она как будто предается своей судьбе, заранее зная ее трагический исход.
У Вишневой в спектакле на сцене БАМ были большие трудности: у нее не было Хосе. То есть Иван Оскорбин танцевал эту роль. Он старался вовремя подхватить свою партнершу, оказаться в нужном месте – такое впечатление было от исполнения. Тореро Александра Сергеева был несколько статуарным, но Тореро может быть и таким: идол, зацикленный на самом себе. Сергеев красиво танцевал свой выход. Но и Сергеев остался безучастным к своей партнерше. Надо отметить Александру Иосифиди в роли Смерти, Судьбы за красоту линий. Но без достойного партнера-Хосе Вишневой пришлось весь балет танцевать «одной за всех».
Включение в программу одноактного балета (танцевального монолога) «Женщина в комнате» – это творческое кредо Вишневой. Вне стен Мариинского театра она ищет репертуар, который ей интересно танцевать. Вместе с продюсерской компанией Ardani Artist балерина создала уже три программы своих вечеров, приглашая для постановок современных хореографов разных стран. В том числе – модернистов, чья хореография не основана на классическом танце (балерина идет по пути, первопроходцем которого был М.Барышников). Это прорыв в другое пространство. Балет «Женщина в комнате» (из третьей программы) поставлен известной модернисткой из Франции Каролин Карлсон на музыку Джованни Солима и Рене Одри.
Женщина в комнате одинока. Скорее всего – она актриса, чья карьера в прошлом. Меняя туалеты, она судорожно роется в ящиках стола, где лежат только лимоны, находит свое концертное черное платье, надевает туфли на высоких каблуках и танцует, вспоминает свои выступления. Этот танец блестяще поставлен и исполнен. Затем женщина в черном ложиться на стол – умирает? Хочет умереть? Все это в целом – символы. Как в стихотворении «Евридика» Арсения Тарковского, творчество которого так любит Карлсон.
Загадка без разгадки:
Кто возвратится вспять,
Сплясав на той площадке,
Где некому плясать?
Женщина действительно «возвращается вспять», но обновленная. Режет лимоны и с радостной улыбкой выходит в зал, раздавая их публике: жизнь разнообразна. И кислые лимоны надо с радостью принимать, так я понимаю эти символы.
Спектакль поставлен во многом за счет пластики и танца рук. Есть повторы (сама Вишнева говорит – сознательные). Но в целом – произведение печальное и настолько непривычное, что надо посмотреть не один раз. В целом – это, конечно, триумф балерины, которая любыми танцевальными и пластическими средствами может создавать эмоциональные перевоплощения и «держать» публику, находясь на сцене одна 25 минут.
Мне бы не хотелось думать, что уровень исполнения тех, кто танцевал на этих вечерах, за исключением Вишневой и Лопаткиной, это уровень современной балетной труппы Мариинского театра. Все таки основная часть труппы танцевала в Вашингтоне. А иначе сам собой возникает вопрос: кто же идет следом за этими выдающимися балеринам?