Диалог через время и пространство.
Разговор затеяла Татьяна Бородина.
Познакомившись с Татьяной Шереметевой, прочитав ее книги, публикуя ее рассказы в нашем журнале, встречаясь с ней на литературных и музыкальных тусовках или за чашкой кофе… А может быть все вышеизложенное, но в другом хронологическом порядке… но суть остается одна – у меня регулярно возникают вопросы, причем не совсем литературного плана. Интригует меня эта высокая блондинка и ее новеллы о судьбах женщин, порой чем-то очень похожих на нее, порой совершенно чуждых ее характеру.
Насколько откровенна она с нами, читателями, как далеко пускает нас в свой личный мир, насколько близок ее лирический герой ей самой, насколько автобиографичны ее литературные опусы, где в них заканчивается чистый вымысел, и дает о себе знать подсознательное, берущее начало в детских переживаниях и надеждах? Или все сходство заканчивается тем, что, как правило, ее героиня высокого роста?
Читая романы, особенно о своих современниках, все мы часто задавались подобными вопросами, но, поверьте мне, эти вопросы становятся более навязчивыми, как только вы лично знакомитесь с писателем. И это понятно, кто из нас не грешит обычным бытовым любопытством.
Но с другой стороны… все мы помним строки Анны Ахматовой из цикла «Тайны ремесла»:
Когда б вы знали, из какого сора
Растут стихи, не ведая стыда,
Как желтый одуванчик у забора,
Как лопухи и лебеда.
Неправда ли, великая поэтесса ясно дала понять, что обольщаться не стоит – литературное произведение может родиться из пустяка, и все страсти лирического героя зачастую возникнуть практически на пустом месте: из незначительного диалога, подслушанного в трамвае, или нескольких жестов незнакомой пары, подсмотренных на случайной вечеринке.
Но это опыт поэта, а Татьяна Шереметева прозаик. Вот и решила я поинтересоваться у нее, насколько она солидарна с мнением Анны Ахматовой о тайнах ремесла, и провести этакий диалог через время и пространство между поэтом и прозаиком.
На заданный мной вопрос отвечает Татьяна, а затем идет выбранный мной отрывок из цикла Анны Ахматовой, причем прошу принять во внимание: Татьяна не знала о том, какие четверостишья последуют после ее ответа, а я, выбирая их, еще не знала, что ответит мне Шереметева. Судите сами, как это у нас получилось.
– Татьяна, мне кажется, ваша основная тема – женщины, их судьбы, радости и беды, порой любовь… Не устаете ли вы от ваших героинь?
Моя первая книжка «Посвящается дурам. Семнадцать рассказов» действительно посвящена женским судьбам. Во второй книге «Грэмерси-парк и другие истории» появились сюжеты и на другие темы. Рассказы «Бл@ди Мэри», «Откидное место» и «Отсутствие возражений» – это истории о мужчинах, истории их жизненных успехов и поражений, отношений в семье и вне ее.
Сейчас я заканчиваю роман, который написан от лица мужчины, нашего современника. Когда я его начинала, пообещала себе, что это будет «про любовь». Но, честно говоря, мне интереснее психологические аспекты внутренней жизни человека и межчеловеческие отношения. Поэтому незаметно для себя обещание свое я нарушила и от первоначального замысла отошла достаточно далеко
Есть еще тема, которая мне очень близка, – я люблю писать о детях и от имени детей. Это совершенно особый мир, для меня заповедная зона, и я отношусь к нему со всей возможной осторожностью. Когда появился рассказ «Пубертат» о драме взросления тринадцатилетнего подростка, первые же читатели стали мне настоятельно рекомендовать немедленно отвести этого несчастного ребенка к психологу, из чего я сделала вывод, что мой герой выглядит достаточно убедительно. Авторские комментарии о том, что этот мальчик есть плод моей фантазии, услышаны не были, и женщины до сих пор присылают мне подробные советы «как быть», а взрослые мужчины спрашивают: «Вы откуда обо мне все знаете?»
Детская тема представлена у меня в нескольких рассказах, все они неоднократно публиковались в различных литературных журналах, и я очень хотела написать об этом еще и издать все отдельной книгой. Детство – не только счастливая и беззаботная пора. Это еще время мучительных переживаний, осознания своего экзистенциального одиночества, неравной борьбы с собственными комплексами и сложными отношениями с взрослыми людьми, это – собственные беспомощность и уязвимость. Сложный, хрупкий, тщательно охраняемый от посторонних глаз детский мир.
И еще мои любимые герои – это хвостатые и ушастые, те, кто часто становится по-настоящему нам дорог. В книжку про «Дур» вошли два небольших рассказа о котах, одного из которых я имею счастье знать лично, – это наш собственный любимец Марсик. Второй кот – совершенно легендарная личность, о котором рассказывал мне муж и в честь которого назван наш собственный кот. Мне очень хотелось бы написать еще и о собаках, и о кошках, и о дельфинах, и об обезьянах, и обо всех других. Это намного интереснее, чем может показаться на первый взгляд, потому что, рассказывая о зверях, можно многое рассказать и о людях.
Женская тема, думаю, будет для меня актуальной и дальше, но не как единственная, а как одна из многих, интересных мне.
Могла ли Биче словно Дант творить,
Или Лаура жар любви восславить?
Я научила женщин говорить…
Но, боже, как их замолчать заставить!
Анна Ахматова
***
– Чего ваших произведения больше, личного опыта или подсмотренного у других?
Есть и то, и другое. Но даже то, что подсмотрено, отчасти становится личным опытом. Ты думаешь об этом, препарируешь характеры, ситуации, отношения, мысленно проживаешь чужие жизни.
Когда-то я решила о каждой женщине, с которой меня сводила жизнь, написать историю. Не обязательно мне симпатичных, не обязательно близких мне женщинах, но о тех, кого я достаточно хорошо знала и за кем имела возможность наблюдать. И, собственно, во многом я свой план выполнила. В книжке про «Дур», как ее называют, почти все героини имеют реальных прототипов. Только два рассказа из семнадцати являются плодом моей фантазии с выдуманными персонажами – «Городские цветы» и «Maitresse en titre или любимая фаворитка короля».
В книге «Грэмерси-парк и другие истории» больше придуманного, но началом тому часто служили мимолетные впечатления реальной жизни. Повесть, давшая название книге, родилась из рождественской песенки «Фелиз навидат», которую каждую зиму поют в Нью-Йорке, и крошечной сценки, подсмотренной в вагоне метро
«Кролик, беги! Русская версия» – результат поездки в ветеринарную клинику, а сюжет «Бл@ди Мэри» совершенно независимо от меня оформился после одной из поездок в Майами.
Рассказ-провокация «On znaet» – это показавшаяся мне забавной мысль о том, что наши телефоны, находясь всегда рядом с нами, знают о нас то, что неведомо больше никому.
Исследование «чужой души», той самой, что для нас «потемки», мне очень интересно, поэтому я все дальше ухожу от подробностей своей собственной истории жизни и стараюсь понять других людей.
Подумаешь, тоже работа, —
Беспечное это житье:
Подслушать у музыки что-то
И выдать шутя за свое….
…Налево беру и направо,
И даже, без чувства вины,
Немного у жизни лукавой,
И все — у ночной тишины.
Анна Ахматова
***
– Насколько вы откровенны с читателем? Много ли общего у вас с вашими героинями?
Непростой вопрос. Одна американская поэтесса сказала, что «опубликовать книгу значит добровольно выйти на публику без штанов».
И, тем не менее: люди мало что ценят так, как искренность – и в жизни, и в книгах. Поэтому я стараюсь не врать, даже когда речь идет о моих собственных достаточно тяжелых жизненных ситуациях.
Главное, чтобы человек, читающий мою книгу, мне доверял, чтобы он понимал: все, о чем я пишу, «проверено на себе». И «мины» там, к сожалению, есть, даже в том случае, когда мои персонажи – плод моей фантазии. Фантазии тоже не рождаются на пустом месте, все равно за ними стоят собственные мысли, впечатления и набитые жизнью синяки и шишки. (Я очень надеюсь, что после этих слов меня все же не станут подозревать в том, что я, как героиня «Грамерси-парка» Агния, посягала на жизнь подопечной старушки.)
С героинями и героями меня связывают разные отношения: кто-то мне близок, кто-то нет. Но я стараюсь поступать так, как учил Станиславский: «Когда играешь злого, ищи, где он добрый». Человеческие характеры – это сложное переплетение самых разных, часто взаимоисключающих качеств, а те, кого ты придумал, становятся для тебя живыми и уязвимыми, даже самые противные из них. Правда, сейчас в моем недописанном романе появился персонаж, которого я ненавижу. Это случилось в первый раз, и как быть в этом случае, я еще не знаю. Я его придумала, он полностью зависит от меня, но я его ненавижу. Неприятное чувство и совершенно непонятная для меня ситуация.
Лирической героини у меня нет. Как я понимаю, чаще всего, лирическая героиня – это подкорректированный и «легендизированный» вариант себя, любимой. Мне хотелось бы этого избежать.
Не должен быть очень несчастным
И, главное, скрытным. О нет! —
Чтоб быть современнику ясным,
Весь настежь распахнут поэт.
Анна Ахматова
***
– Что значит испытать вдохновение?
Если в двух словах, то для меня это означает испытать величайшее счастье. Но посещает оно меня не часто. В процессе работы мне нравится момент, когда я понимаю, что мои герои начинают действовать самостоятельно, независимо от меня, и мне остается просто поспевать за ними, на ходу удивляясь, почему сюжет уходит в сторону, и гадая, что из этого получится. Или, когда вдруг, непонятно почему, непонятно как появляется какой-то новый персонаж со своим характером, внешностью и задачей, которую он готов выполнить в моем рассказе или повести. Это загадочное явление, какое-то особое состояние, оно доставляет наслаждение, мало с чем сравнимое.
Как и жить мне с этой обузой,
А еще называют Музой,
Говорят: «Ты с ней на лугу…»
Говорят: «Божественный лепет…»
Жестче, чем лихорадка, оттреплет,
И опять весь год ни гугу.
Анна Ахматова
***
– Новый роман… как он возникает, как развивается, что ведет вас и знаете ли вы, чем он закончится?
Ну вот, этот вопрос как будто специально задан для того, чтобы продолжить тему, начатую в предыдущем.
Часто бывало так, что сюжет уходил в сторону, загадочным образом появлялись новые герои, и финал не соответствовал задуманному. В начале мне, как правило, кажется, что я про свою задуманную вещь все знаю, но в процессе ее написания выясняется, что там есть своя логика развития событий, характеров и отношений. В этом случае я полностью полагаюсь на эти непостижимые для меня процессы.
В повести «Maitresse en titre или любимая фаворитка короля» героиня за один очень непростой для себя день проходит через встречи с самыми разными людьми. Многие из этих персонажей возникли неожиданно для меня, просто пришли и остались в повести. И так происходит сплошь и рядом.
Когда находишься в процессе создания какого-то нового текста (я говорю так, чтобы не употреблять обязывающее слово «произведение»), то, по моим ощущениям, переживаешь что-то, похожее на роман – я имею в виду не литературный жанр, а историю любви. Ты находишься со своими героями в теснейшей связи, ты их чувствуешь, постоянно о них думаешь, бегаешь среди ночи к компьютеру, чтобы записать какое-то слово или деталь, ты с ними проживаешь их жизнь. Вот этот «роман» со своим новым романом, который ты переживаешь во время его создания, и есть главная движущая сила – сила любви.
Встает один, все победивший звук.
Так вкруг него непоправимо тихо,
Что слышно, как в лесу растет трава,
Как по земле идет с котомкой лихо…
Но вот уже послышались слова
И легких рифм сигнальные звоночки, —
Тогда я начинаю понимать,
И просто продиктованные строчки
Ложатся в белоснежную тетрадь.
Анна Ахматова
***
– Что вы испытываете, закончив работу над романом/рассказом или, как вы выразились, – текстом?
Испытываю одновременно облегчение и страх. Облегчение оттого, что я с этой задачей справилась, страх – оттого, что это совсем не так, что ни с чем я не справилась и все это никуда не годится. Я начинаю мысленно говорить со своими новенькими знакомыми – теми, кого я придумала на этот раз, потому что для меня они живые и настоящие, и начинаю робко надеяться, что они могут быть интересны и другим.
А потом эти придуманные люди становятся частью моей жизни. Там, на Сивцевом-Вражке, возможно, до сих пор живет моя Ниночка Николаевна из повести «Городские цветы». Три года назад в Москве я подходила к тому самому зданию «дом 6 дробь 2» и даже трогала его стену рукой. Оно есть, оно существует в действительности, так почему в нем не могут жить герои этой истории?
Каждый раз, приезжая в Майами, я чувствую, как по тем же улицам ходит не очень счастливый Родин из «Бл@ди Мэри». Ну, а Нью-Йоркский Грамерси-парк для меня стал совершенно мистическим местом. Я знаю скамейку, где сидела Агния со своей бывшей школьной подругой, я подходила к тому дому, куда я поселила глупую и счастливую Люську с ее Степочкой. Жаль только, что внутрь мне не удалось зайти. Да и как бы я смогла объяснить дормэну в ливрее и фуражке с золотым околышем, что в этом доме, возможно, до сих пор живут люди, которых я придумала…
Но это!.. по капельке выпило кровь,
Как в юности злая девчонка — любовь,
И, мне не сказавши ни слова,
Безмолвием сделалось снова.
И я не знавала жесточе беды.
Ушло, и его протянулись следы
К какому-то крайнему краю,
А я без него… умираю.
Анна Ахматова
***
К слову (а может быть и нет) сказать:
У Ахматовой был любимый тест для новых знакомых: чай или кофе? Кошка или собака? Пастернак или Мандельштам?
Тут в полной мере сказалась присущая ей тяга к простым и точным решениям. Два полюса человеческой натуры в самом деле легко определить при помощи этих трёх дихотомий: два наиболее выраженных варианта – «Чай, собака, Пастернак» и «Кофе, кошка, Мандельштам» — во всём противостоят друг другу.
Она считала, что все люди делятся на два типа, – те, кто любит чай, собак и Пастернака, и тех, кто предпочитает кофе, кошек и Мандельштама. Конечно, все в жизни не так однозначно, но у поэтессы был собственный взгляд на человеческую натуру.
Набор «чай, собака, Пастернак» изобличал человека надежного, но простоватого, так сказать, психически нормальную личность с доминантой оптимизма и душевного здоровья. «Кофе, кошка, Мандельштам» — человека более изысканного, но менее нравственного. Кофе, кошки и Мандельштам – питерский полюс, чай, собаки и Пастернак – московский, считала Ахматова.
-Что думает о таком подходе Татьяна Шереметева, мы пока не успели узнать, но, думаю, у нас еще все впереди.
