Екатерина Лавриненко-Омецинская

 

Строительство Центра со сметой в два с половиной миллиарда долларов продолжалось полтора десятка лет. К концу столетия его признали самым дорогим сооружением не только в истории Америки, но и в мировой

Сколько бы мы ни говорили о высокой духовности искусства, реализация множества художественных замыслов так или иначе связана с необходимостью получения материальных средств – то ли от государства, то ли от меценатов. В развитых странах именно последние эксклюзивными финансовыми дотациями  способны содействовать претворению в жизнь самых невероятных проектов. И как же важно, чтобы пожертвования не проваливались в бездонный колодец благих намерений и не канули в Лету, оказавшись в руках бездарных кураторов, а последовательно претворялись в создание подлинно  художественных центров, подверженных аккумулированию как устоявшихся традиций, так и новых веяний.

Увлекшись спиритизмом, он на одном из сеансов вызвал дух императора Адриана, якобы предсказавший ему рождение ровно через два года сына. Это в точности сбылось, и с тех пор над Жаном-Полом будто витала тень правителя Древнего Рима

Реинкарнация духа императора Адриана

Примером может служить история создания в Лос-Анджелесе частного музея изящных искусств. Идея принадлежала нефтяному и промышленному магнату Жану-Полу Гетти (1892 – 1976), который последние двадцать лет жизни возглавлял рейтинг богатейших людей мира. Важно, как он пришел к коллекционированию. В его, казалось бы, совершенно реалистическую судьбу, вмешалась мистика, которая превратила предрасположенность к прекрасному в навязчивую идею собирательства, причем с самого рождения и при том с явным фаталистическим оттенком. Дело в том, что отец-миллионер будущего владельца музея, который также занимался нефтяным бизнесом, потеряв в 1890 году умершую от тифа десятилетнюю единственную дочь, был очень обеспокоен отсутствием наследника. Увлекшись спиритизмом, он на одном из сеансов вызвал дух императора Адриана, якобы предсказавший ему рождение ровно через два года сына. Это в точности сбылось, и с тех пор над Жаном-Полом будто витала тень правителя Древнего Рима. Он узнавал его как давнего знакомого по скульптурным портретам и в своем поведении порой руководствовался идеей перевоплощения духа императора в собственное естество. Когда в результате крупномасштабных сделок в 1957 году Гетти стал самым богатым человеком планеты, настало время осуществления его цезарианских замыслов. Причем в Адриане он видел не столько императора, сколько великого градостроителя, одержимого созидательной деятельностью. Ведь по замыслу цезаря был создан грандиозный архитектурный ансамбль виллы в Тиволи, такие шедевры зодчества, как колонна Траяна и Пантеон, а также отделяющая Англию от Шотландии знаменитая Великая стена его имени. Увлечение же Адриана древнегреческим искусством и коллекционирование скульптуры имело характер неистребимой страсти, которой загорелся и Жан-Пол.

Не стесняясь в средствах, он закупил в Италии нужное количество отличающегося удивительной золотисто-кремовой окраской травертина – того самого мраморовидного известняка, из которого были созданы Колизей, фонтан Треви и колоннады Собора Святого Петра в Риме.

От коллекционирования – к созданию музеев

Действительно, Гетти по принципу родства душ был просто одержим собиранием античных статуй, не останавливаясь даже перед скупкой нелегального антиквариата. Его агенты рыскали по Италии в поисках уцелевших античных скульптурных фрагментов для украшения будущей виллы-музея, которую он задумал построить в Малибу как точную копию адриановой. Совершенно естественно, что им был также заказан собственный мраморный бюст, акцентирующий его сходство с императором. Не стесняясь в средствах, он закупил в Италии нужное количество отличающегося удивительной золотисто-кремовой окраской травертина – того самого мраморовидного известняка, из которого были созданы Колизей, фонтан Треви и колоннады Собора Святого Петра в Риме. Только для перевозки этих каменных глыб в Калифорнию сухогрузам потребовалось совершить около ста рейсов.

Фото Екатерины Лавриненко-Омецинской

Его маниакальное накопительство в известной мере было парадоксальным. Поселившись после войны в Англии, он реально был лишен возможности любоваться своими коллекциями, так как все они переправлялись в Штаты, а Гетти уже был не состоянии пересечь океан. Тем не менее, именно собирательство было его основной страстью, на которую он тратил огромные деньги как при жизни, так и после смерти, осознанно переведя все свое многомиллиардное состояние специальному Фонду, созданному им для преумножения коллекций.

Благодаря беспрецедентному завещанию музей Гетти стал самым богатым из частных собраний не только в США, но и в мире. Отсутствие ограничений в средствах позволило в дальнейшем кураторам скупать на престижнейших аукционах самые дорогие экспонаты, которые вскоре уже не могли разместиться на вилле  Малибу. Решено было оставить в неприкосновенности прежнюю коллекцию античных статуй, а новые поступления разместить в новом публичном музее, однако расположенном в более людном месте.

Такой  гигантский мегаполис как Лос-Анжелес, обладающий к тому же весьма живописными окрестностями, вполне подходил для этой цели. К тому же завещание олигарха позволяло включить в комплекс Гетти-Центра, помимо четырех выставочных павильонов еще и научно-исследовательский Институтистории искусства и гуманитарных наук с собственной библиотекой почти в миллион томов.  Следует упомянуть также о более чем десятке филиалов, разбросанных по всем Соединенным Штатам.

Но главной архитектурной достопримечательностью, безусловно, является великолепное здание вестибюльного холла, спиралевидными завитками, устремленными к отделанному алюминием стеклянному куполу, намекающее на внутреннее родство Музея Пола Гетти одновременно как с созданным Аполлодором для Адриана римским Пантеоном, так и Музеем Гуггенхайма в Нью-Йорке. Фото Екатерины Лавриненко-Омецинской

Архитектурная реализация Музея Гетти

В1983 году был объявлен конкурс, на котором рассматривались проекты около 30 участников. Предпочтение было отдано маститому, но не способному к ярко выраженной креативности нью-йоркскому архитектору Ричарду Мейеру.  Строительство Центра со сметой в два с половиной миллиарда долларов продолжалось полтора десятка лет. К концу столетия его признали самым дорогим сооружением не только  в истории Америки, но и в мировой. Однако, к сожалению, феноменальные затраты не сделали музейный комплекс шедевром зодчества, хотя бы подобным находящимся в Лос-Анжелесе и его окрестностях Хрустальному собору и Концерт-холлу имени Уолта Диснея. Не дотягивает он и до манхэттеновского Музея Пола Гуггенхайма, созданного гением Франка Ллойда Райта. Считать же архитектурное решение Гетти – Центра талантливым можно разве что с большой натяжкой. Приземистые кубы выставочных павильонов, примитивные прямоугольные блоки колонн бельведера, напрочь лишенные античного изящества и гармонии, присущих античным ордерам. Не спасает исключительное благородство травертина, которым здесь отделаны даже лестничные спуски в парк. Видимо, попытки подражания древним мстят за себя бескрылостью решений. Парадоксально, но, наследуя даже в мелочах Адриану, олигарх-миллиардер так и не сумел найти для воплощения своих замыслов гениального архитектора, каким был для императора Аполлодор. А его распорядители свято хранили верность консервативности взглядов шефа, известного неприязнью к современному искусству.

Благодаря беспрецедентному завещанию музей Гетти стал самым богатым из частных собраний не только в США, но и в мире. Отсутствие ограничений в средствах позволило в дальнейшем кураторам скупать на престижнейших аукционах самые дорогие экспонаты. Фото Екатерины Лавриненко-Омецинской

Однако окружающий парк, безусловно, великолепен не только обилием цветов, но и оригинальностью ландшафтного дизайна, созданного Робертом Ирвином, которому подковообразной композицией похожего на террасный лабиринт партера удалось объединить разбросанные корпуса в единый ансамбль. Сам автор, художник по профессии, назвал свое творение “скульптурой в форме сада, приближенной к истинному искусству”. Удивительно красиво само расположение Центра на холме над Лос-Анжелесом, в панорамном величии раскинувшемся у его подножья до самого Тихого океана. Круговой обзор с любой точки просто завораживает античным сочетанием голубого неба, искрящихся под солнцем снежных вершин окрестных гор, теплых тонов травертина и сочной зелени с ощущением присутствия – пусть только на горизонте и в дымке – океана. Вместе с тем все выглядит очень современно – и частокол городских небоскребов, и похожая на метро железная дорога, позволяющая по склону холма без труда подняться к самому входу, и столики кафе, прихотливо разбросанные в тени нависающей над садом террасы. Но главной архитектурной достопримечательностью, безусловно, является великолепное здание вестибюльного холла, спиралевидными завитками, устремленными к отделанному алюминием стеклянному куполу, намекающее на внутреннее родство Музея Пола Гетти одновременно как с созданным Аполлодором для Адриана римским Пантеоном, так и Музеем Гуггенхайма в Нью-Йорке.

 

Фото Екатерины Лавриненко-Омецинской

Эксклюзивные шедевры Центра Гетти

Что же касается экспонатов, то над ними как бы витает дух эксклюзивности. Выставленные в белоснежных довольно камерных залах они позволяют, не отвлекаясь на пестроту интерьера, оставаться наедине с подлинными произведениями искусства самого высокого уровня, каждое из которых не только было приобретено за сумасшедшие деньги, но и может удивить своей предысторией даже искушенных знатоков. В качестве примера можно сослаться на известную картину Ван Гога “Ирисы”, написанную за год до смерти в прованском аббатстве Сен-Реми, когда наступившее временное просветление художника вылилось в экстаз жажды жизни и тяги к прекрасному. Кстати, еще один знаменитый шедевр Ван Гога – «Звездная ночь» и более ста картин в стиле космических вихрей – также были созданы в этих местах, в пригороде Арле. В свое время это полотно купил французский искусствовед и писатель Октав Мирбо всего за 300 франков. Но уже в 1990 году, когда “Ирисы” были приобретены Центром, картина была оценена почти в      54 млн долларов и до сих пор считается едва ли не самой дорогой в мире. Но Музей может себе это позволить. Ведь в 1976 году выяснилось, что Гетти завещал своему детищу свыше 700 млн долларов, которые считаются наибольшей суммой, когда-либо оставленной в наследство какому-либо учреждению в Америке и за ее пределами. Не случайно, в этом году Музей на торгах Sotheby’sв Нью-Йорке приобрел за 30.5 млн долларов «Данаю» известного итальянского мастера-«караваджиста» Орацио Джентилески, вернув ее из забытья частных коллекций и предоставив вниманию широкой публики, пользующейся правом осмотра коллекций совершенно бесплатно.

*

Пожалуй, именно эта откровенная ставка на эксклюзивность позволяет Центру Гетти выдержать конкуренцию со стороны самых представительных государственных музеев Европы и Америки ранга Лувра, Ватикана, Прадо, Эрмитажа, Лондонской Национальной галереи, Венского музея истории искусств или Нью-Йорского Метрополитен Музея. Он способен удивить знатоков окутанными снегом стогами сена Клода Моне, нехарактерным для Густава Курбе букетом цветов, роскошным мраморным бюстом жены Александра Дюма Надин работы любимого скульптора Наполеона IIIЖана-Батиста Карпо, автора знаменитого «Танца», украшающего парижскую Гранд Опера.

Античное величие Музея Гетти

Центр часто сравнивают с афинским Акрополем. В этом есть своя доля правды. И сходство это не только в белоснежном благородстве их «одежд» и вознесённом положении над полисом, но прежде всего в том, что они оба появились как результат одержимости выдающихся личностей. Хотя мотивы создания были абсолютно разными.

И если греческий шедевр превозносил величие человеческого духа, то калифорнийское чудо является скорее прославлением власти денег. Но для тысяч посетителей, устремляющихся к холмам окрестностей Лос-Анжелеса, – это прежде всего возможность насладиться истинной красотой, каноны которой не потеряли своей силы со времен античности.

Античное величие Музея Гетти